К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

Иногда учёные называют это явление морфологическим чередованием или чередованием суффиксов, в отличие от фонетических чередований типа ру-к-а — ру-ч-ка. Анализ такого рода морфологических чередований может оказать этимологу существенную помощь при определении происхождения многих неясных слов.

Каравай и коротай

Хорошо известное каждому из нас слово каравай в памятниках древнерусской письменности, как правило, встречается в более древней форме коровай. Учёные уже давно задумывались над происхождением этого слова. Но ответить на вопрос о том, какова его этимология, было нелегко.

По своему звуковому облику коровай [45] очень напоминает слово корова. Но как связать между собой значения этих столь различных слов? Оказывается, связать их можно, хотя нужно прямо сказать, что предполагаемая связь выглядит весьма надуманной. Так, например, некоторые этимологи ссылались на слово коровяк ‘куча коровьего навоза’, считая, что название коровай было дано хлебу широкой круглой формы за его внешнее сходство с коровьей «лепешкой».

Другие исследователи, связывавшие между собой слова коровай и корова, объясняли эту связь иначе. Они ссылались на свадебный коровай, который, по народным обычаям, символизировал собой «быка-жениха». Отсюда и возникла связь между словами корова и коровай. Однако, несмотря на интересные ссылки на свадебные обычаи некоторых народов, сторонники этой этимологии не смогли дать удовлетворительного лингвистического объяснения связи между двумя словами.

Но попробуем подойти к этой трудной этимологической задаче с другой стороны. Какой суффикс или какие суффиксы можно выделить в слове коровай? Очень редкий в русском языке суффикс — ай (сравните близкие, хотя и не полностью совпадающие образования: ратай, глашатай, ходатай) вычленяется без особого труда. Анализ слов на — ай показывает, что этот суффикс обычно присоединялся не прямо к корню, а к другому суффиксу, главным образом к — т-, например: (о)рати ‘пахать’—(о)ра-т-ай, (воз)глашати — гла-ша-т-ай.

Особенно близким в своей структуре к слову коровай оказывается засвидетельствованное в диалектах русского языка слово коротай ‘короткий кафтан’. Трудно признать удачной попытку поставить это слово в один словообразовательный ряд с такими диалектными названиями одежды, как расстегай и шугай [46]. Дело в том, что все три слова (коротай, расстегай, шугай) внешне сходные между собой (конечное — ай), отражают три разные словообразовательные модели. Расстегай представляет собой форму повелительного наклонения — типа чеховских Догоняя и Угадая (сравните также поцелуй, нагоняй). Слово шугай было заимствовано из тюркских языков и вообще не имеет прямого отношения к русскому словообразованию. Вот почему слово коротай лучше объединить с диалектным словом долгой ‘рослый парень’ и коровай, чем со словами, явно относящимися к иному словообразовательному типу.

У слова коротай можно выделить два суффикса: — т- и — ай. Этимология слов коротай и короткий уже давно была установлена учёными. Древний корень кор- имел значение ‘резать’, а слово корот(кий) буквально означало ‘обрезанный, усечённый’ (сравните также кор-н-ать ‘резать’ и древнерусское кор-нъ ‘человек с обрезанными ушами’). Таким образом выясняется, что слово коротай обозначало ‘короткий кафтан’ не только в реалиях, но и этимологически.

Но если у слов на — ай мы находим по большей части два суффикса, то почему бы не предположить, что и в в слове коровай является суффиксальным по своему происхождению? Нужно только выяснить, как этот суффикс относится к суффиксу — т- в слове коротай. Оказывается, что в глубокой древности суффиксы — в- и — т- очень часто чередовались друг с другом, выступая в одних и тех же или в очень близких по значению словах:

В этом же ряду суффиксальных чередований находит себе место и пара слов: коро-в-ай — коро-т-ай.

Значение общего глагольного корня кор- ‘резать’ позволяет объяснить также древнейшую семантику слова коровой: ‘резень’, ‘отрезанный (ломоть)’, ‘кусок (хлеба)’.

Семантическая связь между значениями ‘резать’ и ‘хлеб’ вообще достаточно хорошо известна. В качестве примера можно сослаться хотя бы на русские слова кроить ‘резать’ и краюха.

Во многих языках значение ‘отрезанный кусок (хлеба, пищи)’ приобретает более общее значение ‘хлеб’ (в том числе — ‘круглый хлеб’). Кто из нас, например, не знает, что колобок — это ‘круглый хлебец’, а отнюдь не отрезанный его кусок. Тем не менее и здесь значение ‘резень’, ‘отрезанный кусок’ оказывается этимологически более древним, сохранившимся у близкого «родича» нашего колобка — диалектного латышского слова kalbaks [кáлбакс], которое, кстати, фонетически полностью совпадает с русским словом.

Важно отметить, что в древнерусском языке слово коровай означало не только ‘круглый хлеб’, но также и ‘кусок сыра’, ‘кусок сала’ и т. п. Эти значения слова коровай хорошо согласуются с изложенной его этимологией (‘резать’ → ‘резень’, ‘кусок’), хотя в древнерусском языке словом коровай обозначались, по-видимому, уже не отрезанные, а цельные или крупные куски сала и сыра.

Не суффиксом единым…

Определённые словообразовательные закономерности проявляются не только в суффиксальной части слова, но и в его корне. Одной из наиболее интересных особенностей индоевропейского корня является чередование гласных. В современном русском языке мы можем проследить остатки древнего чередования гласных е/о в составе корня.

Обычно гласный е выступает в составе простого глагольного корня, а гласный о типичен для имён существительных, прилагательных и вторичных отымённых (то есть образованных от имени) глаголов:

Нередко древнее чередование е/о оказывается «завуалированным» позднейшими фонетическими изменениями. Например, слова трясу и трус отражают то же самое чередование в корне, где когда-то выступали основы *trens- и trons- (с e у глагола и с о у имени). Если мы заглянем в таблицу II фонетических соответствий, то увидим, что индоевропейский дифтонг *en даёт в старославянском # («юс малый»), а *on — @ («юс большой»). В русском языке эти звуки изменились соответственно в я и у (трясу — трус). Уже одно это сопоставление слов с чередующимися гласными в корне проливает яркий свет на этимологию слова трус. Оказывается, этимологически трус — это человек, трясущийся от страха.