Сказки Севки Глущенко

– А, это та девочка, которая сейчас в больнице? Вы с ней дружите?

Севка потупился и кивнул.

Нина Васильевна озабоченно сморщила лоб:

– Но ведь она столько пропустила из-за болезни. И еще пропустит. Я боюсь, не останется ли она на второй год.

– Она же не виновата!

– Я понимаю, Сева. Но знаний-то у нее всё равно не будет.

– Будут! – испуганно пообещал Севка. – Она догонит, она старательная…

– Ну хорошо, хорошо… А с тобой-то что делать?

Севка тихонько пожал плечами. Что с ним делать? Сегодня пятница, а во вторник он пойдет в школу. Осталось потерпеть два дня, потому что воскресенье не считается.

– Можно я пойду домой? – спросил Севка.

– Что ж… Ступай… Ох, а забрызгался-то как. И чумазый. И дырки вон…

– Я почищусь дома. И зашью, – пообещал Севка. – До свидания.

И он пошел со школьного двора.

В школе еле слышно забренчал звонок, и это значило, что сейчас на улицу выскочат ребята. Но Севка не бросился бежать или прятаться. Что-то произошло с ним. Он теперь не стыдился и не боялся. Ему даже хотелось: пускай повстречаются одноклассники. Не будут они дразниться. Тощеев недавно вон как по-хорошему взглянул.

Но в эти минуты Севку ждало еще одно испытание – внезапное и тяжкое.

Он был уже на улице и остановился у парадного школьного крыльца, когда распахнулись двери и стали выходить ребята. Именно выходить, а не выскакивать. Это были четвероклассники. Они сразу становились по трое. Длинный, очень серьезный мальчишка в танкистском шлеме вынес на плече свернутое знамя и встал впереди. На остром наконечнике неудержимо засияло солнце. Рядом со знаменосцем встали трубач с помятой, но сверкающей трубой и барабанщица. У барабана были празднично-красные бока и блестящие обручи.

Севка задохнулся от безнадежной зависти и тоски.

Да, было время, когда он верил, что скоро станет таким же. Будет повязывать треугольный сатиновый галстук (вон как они алеют своими узелками из-под воротников!). Будет, замирая от счастья, шагать в строю под громкий рокот барабана и бодрые выкрики горна.

Не будет… После того, что случилось, кто его примет?

А ребята всё выходили и строились. Наверно, пойдут на сбор в Клуб железнодорожников. А может быть, даже на экскурсию в пехотное училище.

Севка не уходил. Смотрел. Понимал, что лучше уйти, не терзать себя, но стоял. Появилась вожатая Света. А следом за Светой вышла о н а… всё такая же строгая, красивая. В коротком аккуратном пальтишке, новых блестящих ботиках и синей вязаной шапочке. Галстук у нее был повязан поверх пальто.

Она прошла совсем рядом и заметила Севку. Он не шевельнулся, но сжался внутри. И она сказала то, что должна была сказать:

– А, это Глущенко… Эх ты, а еще собирался в пионеры.

Из последних сил Севка сделал спокойное лицо и стал смотреть поверх голов.

Загудел барабан, отрывисто засигналила труба, и шеренги, прогибая доски тротуара, двинулись от школы.

И Севка двинулся. Но не за ребятами, а в другую сторону…

Задавленный тоской,