Оранжевый туман

VIII

Плен и чужой мир ОЛЯ ПОЛУНИНА Я уже потеряла счет времени, когда почувствовала, что что-то происходит. Темнота и тишина вдруг сменились тем оранжевым туманом и голосами. Но теперь я ощущала враждебность всего вокруг. Все было как в трансе. Меня подняло вверх, как на лифте, а потом вытолкнуло в какое-то другое место, как бы в другую комнату. Но я знала, что нахожусь еще в том пространстве, где не могу ничего пред^ принять, не могу даже нормально шевелиться. Туман раздвинулся и образовал подобие стен. Я подняла голову и увидела ребят. Их тоже втолкнули сюда, как и меня. Я лежала на холодном, словно бы туманном полу. Не могу сказать, из чего он был сделан. Макс искал свои очки, Катя уже вскочила на ноги и носилась по комнате, ощупывая стены, будто надеялась найти дверь. Дима и Наташа сидели на полу, испуганно оглядываясь, а Игорь лежал ничком, сжимая в руке ошейник. — Макс! — Оля! Я выбросил вперед правую руку, и на уфологе загорелась одежда. Он наконец нашел свои очки, подбежал ко мне, помог встать. Я подумала: если он здесь, то все хорошо. Можно больше ничего не бояться. И у него было такое лицо, будто теперь уж все позади, остается только толкнуть дверь и выйти отсюда. Мне опять вспомнилось то красивое стихотворение. Макс всегда знал, о чем я думаю. — Так как там дальше у Гумилева? — Оно довольно длинное, я точно не помню его целиком. Там было еще такое: Как конквистадор в панцире железном, Я вышел в путь и весело иду… — Впрочем, это, кажется, из другого стихотворения. — Гест! — позвал Игорь, потихоньку поднимаясь. — Тут творится неизвестно что, а они стихи читают, — проворчал он. Увидел ошейник и сел, тупо глядя на него. — А где Гест? — спросил он так, будто все остальное в порядке, только вот собака у него сбежала. — Наверное, в одиночной камере, — ответил Макс. — Есть предположения насчет того, где мы? — Внутри блока, — сказала Наташа, — я чувствую первые два его экранирующих слоя, но, скорее всего, их больше. Это грандиозный блок на астральном уровне, но что это на материальном уровне, я не знаю. — Хоть что-то, — развел руками Дима, — это тот самый Колокол, о котором говорил Гест. Жаль, что его тут нет. А мы сами не знаем свойств этого Колокола. То отдыхая в радостном саду, То наклоняясь к пропастям и безднам… Макс не был слишком озабочен тем, что происходит вокруг. И мне тоже так захотелось: закроешь глаза, подумаешь о приятном, и все плохое исчезнет само собой. — И что же теперь делать? — обиженно протянула Наташа. На стихи ей было наплевать! — Хороший вопрос. Как его уничтожить, мы знаем… — рассудительно сказал Дима. — Ты, может, и знаешь, а я не знаю! — тут же вставила свое слово Катя. — Понимаешь, посадить нас сюда — все равно что запереть здесь АЭС. Наша энергия при направленном воздействии на стенки Колокола разорвет его моментально, — все-таки вернулся к реальности Макс. — А мне так хотелось дослушать хотя бы про конквистадора! — Так чего ты сомневаешься?! — Я не знаю, что будет потом. И где сейчас находится Колокол. Есть вариант, что, разрушив его, мы провалимся прямо в космическое пространство. — Макс говорил так серьезно, что становилось совсем страшно. Когда о том же самом говорил Дима, такой щуплый и не умеющий казаться серьезным, то хотелось сказать ему: «Да брось ты!» А когда что-нибудь плохое предсказывал Макс, опасность становилась очень близкой и ощутимой. И теперь про это космическое пространство… Интересно, как это — падать в открытом космосе? И можно ли вообще там падать? Про себя я подумала то же самое. Мне казалось, что меня поднимает вверх. Макс посмотрел на часы. У него на руке были отличные дорогие механические часы. Сейчас он смотрел на них с таким интересом, что мне стало не по себе. — Есть еще у кого-нибудь часы? — спросил он наконец. Они оказались еще у Кати и Димы. — Есть, но мои почему-то стоят, — сказал наш медиум. — И мои! — В том-то и дело, — задумчиво произнес Макс. — Мои показывают точное московское время и не ломались уже двадцать лет — они перешли ко мне по наследству. Здесь явно что-то не то. — Ладно, ну их к богу в рай, — не выдержала Катя, — мы тут так и будем сиднем сидеть или всетаки попробуем вылезти?! — Катя, это риск, — серьезно взглянул на нее Макс, — большой риск. — Ну и пусть! — уперлась Катя. — Мне плевать! — Действительно, ерунда какая-то! — поддержал ее Игорь. — Что мы теряем? Может, если мы не разломаем тут все, нам вообще крышка?! — Человек имеет право на свободу! Неотчуждаемое! — с отчаянием в голосе крикнул Дима. — Давайте выбираться! — подхватила Наташа. — Оля, а ты как считаешь? — повернулся ко мне Макс. — Я тоже так думаю, — ответила я. — Мне тоже приходит в голову только такой план действий, — подумав, сказал наконец Макс. — Но, поскольку это связано с риском, я не считал себя вправе навязывать вам свое мнение. — Ну, хорош размазывать! Выбираемся? — спросила Катя. — Конечно. — А как? — Слушайте внимательно. В этой энергетическом конструкции есть свои токи античастиц. Я прислушалась и почувствовала, как по периметру «комнаты» ходит нечто вроде волны, сгустка этого враждебного тумана. И все это тоже ощутили. — Значит, так, — начал командовать Макс, — концентрируйте энергию. Мы взялись за руки. — Ловите поток энергии в блоке, следите за ним. Все его чувствуют? (пропуск текста) волну оранжевого тумана, которая ходила вокруг нас, как акула, кругами, и они, кажется, постепенно сокращались. Макс взял меня за плечо — подключился. Волна оранжевого тумана подступает все ближе и ближе. Макс вытянул вперед свободную руку, и я почувствовала, что энергия, накопившаяся в нас, в долю секунды перешла на нее. Волна подкатилась совсем близко. Вот она прямо напротив его указательного пальца… Вдруг из оранжевой волна превратилась в голубую и понеслась дальше. На стенах заиграли цветные искорки, и Наташа крикнула: — Они становятся тоньше! На секунду я испугалась: вот сейчас произойдет что-то страшное и исправить уже ничего будет нельзя. Я бы согласилась просидеть еще не знаю сколько в темноте и тишине, тем более — в комнате с туманными стенами, только чтобы ничего не происходило! Под ногами пол стал вначале ватным, потом — как тонкая полиэтиленовая пленка, и наконец опоры не осталось. Я закричала… ИГОРЬ КВАСЦОВ Лично я был уверен, что все у нас получится. Да и вообще мне ничего не страшно. Меня разве что волновало, где сейчас Гест… Неожиданно пол под нами провалился, и я невольно вспомнил, как Макс говорил, что мы запросто можем ухнуться в космическое пространство. Я еще подумал, что оттуда падать на Землю будет больновато. И я думал, что лететь до нее тоже еще долго. Но почему тогда я не чувствую ни холода, ни ветра, ни чего-нибудь подобного? Конечно, мне еще не приходилось лететь в безвоздушном пространстве, и я не знаю, какие при этом бывают ощущения… Я открыл глаза. Вижу: я стою на полу в доме, рядом — Макс, Димка, Катя недоуменно, как, наверное, и я, озираются. Оля все никак глаза открыть не решится: стоит и тихонечко так скулит, как будто ей к зубному надо, а страшно. — Макс, ты что-нибудь понимаешь? — Я не думал, что все будет так просто. Оля, не бойся, все уже позади! Это он ее успокоить пытается. — Да все чудесно, чего ты! — подключилась Катя. — Можно и уходить отсюда, лично мне здесь уже надоело! — Э-э, а Гест? Где он? — Да, рановато собрались, — послышалось за нашими спинами. Мы все, ясное дело, оглянулись. Перед нами стоял уфолог, одетый просто отлично, будто я его и не поджигал никогда, и улыбался! — Ты прав, парень! — нахальным голосом сказала ему Катя. — Мы тут еще немного погуляем, а вот ты выкатишься отсюда в момент! Она, разумеется, собиралась его, как то ведро с водой, по плавной дуге — ив окно, но ничего не произошло. Уфолог как ни в чем не бывало стоял и смотрел на нас, улыбаясь. — Ничего не выйдет, — ответил он, — придется вам гулять тут в моей компании. — Макс, что происходит? Мы выдохлись, пока ломали блок? — обиженно спросил Дима. — Нет, теперь все значительно интереснее. Макс прислонился к стене и обвел нас грустным взглядом. Мне это не понравилось. Я сразу стал ждать какой-нибудь гадости. — Теперь на нас стоят отдельные, персональные блоки, — пояснил Макс. — Какой умный экземпляр, — с интересом взглянул на него наш тюремщик, — просто украшение! — В каком это смысле?! — набросилась на него Катя. — Вначале мы планировали ограничиться одним экземпляром, но раз уж вы все пожелали составить ей компанию… Ради бога, как говорят у вас. Чем больше, тем лучше! — Сам ты экземпляр!!! Я тебя и без телекинеза в окно выкину!!! — не на шутку разозлилась Катя. — Во-первых, — не обиделся тюремщик, — здесь нет окон, есть только их иллюзия. Во-вторых, даже сбежать тебе не удастся. Мы уже выходим за пределы Солнечной системы. Тут мне стало нехорошо, и я сел на пол. — То есть вы нас похитили? — удивился, нисколько на первый взгляд не огорчившись, Макс, — Зачем? Мне всегда были интересны случаи похищения людей представителями инопланетной цивилизации с точки зрения мотивации. — Все просто. Для зоопарка. — Столько возни всего лишь для зоопарка? — Конечно! Зрелище — главная вещь в жизни. За это лучше всего платят. — А какая у вас финансовая система? — поинтересовался Макс так, словно это сейчас было самым важным. — Очень простая. Вы, конечно, понимаете, что то, что вы видите, — голограмма. Моя сущность — энергоплазменная субстанция, раз уж мы перешли на сложную терминологию. И основная валюта у нас — энергия, то есть жизнь. Закончится энергия — закончится жизнь. Богач тем и отличается от бедняка, что живет вечно.