Потерявшиеся в мирах

— Господь сказал: просите, и дастся вам. Давайте попросим. Давайте все вместе помолимся о государыне, да подарит Господь ей милость и пробуждение многострадальной её душе!

Он опустился на колени и перекрестился. Ребята последовали его примеру. Олдан, точно сломившись, упал на колени и закрыл руками лицо… Долго никто не смел нарушить наступившую тишину. Потом купец тихо, растроганно произнёс:

— Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! — и снова перекрестился, сделал земной поклон и встал.

Сергей и Ася тоже поклонились и поднялись — и только теперь увидели, что Зелерина стала совсем другой. На нежных её щеках загорелся румянец, и она удивлённо оглядывалась вокруг блестящими, виноградно-зелёными, радостными глазами.

Олдан выкрикнул что-то невнятное и бросился к ней. Она встала ему навстречу, нежно провела ладонью по его русым кудрям и спросила голосом, напоминающим ласковую мелодию:

— Любовь моя, я спала? Мне кажется, я так давно не видела тебя… Но всё хорошо, ведь верно?! — она посмотрела на звёздную синь за окном и неуверенно улыбнулась: — Странно! За окнами ночь, а у меня такое чувство, словно солнце только что взошло, так радостно и светло! Отчего это, ты не знаешь?..

— Я знаю… Я всё тебе расскажу! Да, теперь всё хорошо… — горящими глазами глядя в её лицо, бессвязно, как в лихорадке, отвечал Олдан. — Но сначала…

И он, продолжая сжимать в огромных руках маленькие ладони жены, торжественно обернулся к купцу:

— Сначала я должен отдать долг благодарности. Через тебя, Горкун, Благословенный даровал мне неизречённую милость. Ты просил пробуждения душе Зелерины, и Он пробудил её душу. Но Он даровал пробуждение и мне самому. Здесь, сейчас, я понял то, что не мог понять всю мою жизнь, — он посмотрел на жену, внимательно слушавшую его, на притихших детей и вздохнул: — Поистине все мы здесь, в Заозёрье, спали века. Спал и я, и потому не понял, Кто именно спас меня и мою наречённую в Гиблой пади. Я был слеп и неблагодарен, и поделом понес эту кару! Но вновь помиловал нас, неблагодарных, Благословенный Господь! И вот, перед вами, Его верными слугами, я клянусь: я исправлю ошибку, совершённую моим предком, и построю храм, посвящённый Благословенному!.. Я исправлю ошибку, совершённую мной, и даю обет отныне служить только Ему!

Зелерина словно нежное эхо повторила за ним:

— И я даю обет служить только Ему!

— Да благословит вас Господь! — сияя, ответил Горкун. — Воистину, это благое дело!

— Теперь, — князь кивнул купцу и детям, — идите отдыхать. А завтра вы расскажете нам, каким должен быть храм Благословенного. Я собираюсь начать строительство немедля.

Друзья поклонились и вышли, такие счастливые, что об отдыхе никому не хотелось и думать. В переходе за последней дверью княжеских покоев их ожидал взволнованный Радко.

— Княгиня совсем проснулась! Это всё Горкун! — сразу же сообщил ему Сергей.

Радко просиял и восхищённо посмотрел на купца.

— Господин! — он поклонился ему. — Прошу тебя, окажи мне честь!..

Горкун ободряюще и вопросительно улыбнулся в ответ.

— Остановись в нашем доме, будь моим гостем! — выдохнул юноша.

— С удовольствием, — снова ласково улыбнулся купец. — Веди! Вижу, ты хочешь, чтобы я тебе что-то рассказал?

— Да, — вспыхнул Радко. — Всё! Как ты разбудил княгиню, и о том, как жил на Гордом страже, о том, как боролся с дрёмой… Как ты молишься, почему не боишься их…

— До утра хватит! — засмеялся Горкун и обернулся к ребятам: — А вам, дорогие мои, пора отдыхать. Я пойду в город с этим юношей, а вы — идите с миром спать. Завтра, если Бог даст, увидимся! Благодарю вас! — и он поклонился им, коснувшись сильной рукой каменного пола.

Прежде, чем пойти к себе, Ася решила зайти к Ивилике. Надо было ей всё рассказать и помолиться о её спокойном сне.

Знакомый лохматый охранник приветливо улыбнулся ей и с видом заговорщика приложил палец к губам.

— Княжна собирается почивать, — приглушённым басом поведал он. — Сама!

Ася удивлённо посмотрела на него, но тут за дверью раздался тоненький голосок княжны:

— Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящи Его, — старательно и громко выговаривала она.

И Ася поняла, что Ивилика молилась сама и теперь заканчивает вечернее правило, освящая молитвой палаты. Она радостно улыбнулась, кивнула охраннику и пошла к себе совершенно счастливая.

Глава 34

Оборотная сторона колдовства

— Ася, проснись! Ася, ты слышишь меня! — звенел тревожный девичий голос за дверью Асиной спальни.

Ася, с трудом разлепив глаза, посмотрела в окно. Стояло раннее утро: только-только начало рассветать. Что-то ещё стряслось, поняла она, вскочила и бросилась отпирать дверь: она узнала голос княжны. Да, Ивилика сама, вместо того, чтобы послать Гордану или другую придворную даму, ни свет ни заря прибежала в Светлую башню.

— Что случилось?! — испуганно воскликнула Ася, закрывая дверь за княжной, взволнованной и напряжённой, как натянутая струна.

— Ещё, кажется, ничего, — выдохнула та второпях, — но непременно случится, если мы сейчас же не вернём Горкуна в замок! Я только сейчас узнала, что он ночевал в городе! Он в смертельной опасности!

— В опасности?! — Ася ничего не могла понять.

— Да! Ты не знаешь, как Ядига ненавидит его! И ведь она взяла с собой хрустальный шар, и, значит, она знает, что он спасся с Гордого стража! Теперь… когда я многое поняла… я боюсь за него… и за неё… Она может решиться на какую-нибудь крайность… А сюда, в замок, она не пойдёт!

— Но до сих пор она не причинила ему никакого зла… — начала было Ася, и осеклась: — почти…

— Вот именно! — подхватила маленькая княжна. — Сейчас, когда он думает, что он уже вне опасности, она может его захватить врасплох… разве нет?! При помощи бесов, или… сама…

Ася побледнела, невольно представив Ядигу с ножом, но попыталась успокоить княжну и себя:

— Всё это время его защищал Господь…

— Всё равно… — жалобно попросила Ивилика, — давай вернём его сюда, ну, пожалуйста…

— Да-да, конечно, — подхватила Ася. — Тем более, что и князь просил его прийти к нему снова… Только давай возьмём с собой и Сергея.

Вот так и случилось, что этим утром, когда почти все ещё спали, друзья подошли к увитой розами ограде дома Радко.

Ограда была высокой, но сквозной, сделанной на манер шпалер. И так как розы увивали её пока ещё не сплошным ковром, то сквозь неё можно было увидеть двор. Чтобы войти в него, надо было завернуть за угол, но ребята не успели этого сделать. Сергей заглянул в один из просветов между побегами роз и схватил обеих девочек за руки:

— Стойте! — придушенным шёпотом воскликнул он. — Она уже там!

— Няня?! Ядига?! — в один голос воскликнули девочки.

— Да тише вы! — оборвал их мальчик. — Она что-то говорит… Слушайте!

— Пойдёмте туда, остановим её! — умоляюще сказала княжна.

— Лучше подождём, может, она пришла помириться, а мы помешаем?! — возразила Ася.

— Да уж, — поддержал её друг. — При нас она с Горкуном мириться не станет! Подождём!

Ивилика судорожно вздохнула, но подчинилась друзьям. Все трое прильнули к ограде, прислушиваясь к словам Ядиги и стараясь разглядеть выражение её лица… Однако она стояла, низко склонив покрытую капюшоном голову и говорила так тихо, что слов её на таком расстоянии было не разобрать. Но то, с каким видом она бормотала, глядя на закрытую дверь, никому не понравилось. Друзья тревожно переглянулись. И тут до них донеслись слова:

— Какая гадость! — с отвращением воскликнула Ася, впервые увидевшая колдовство.

— Опоздали! — с отчаянием прошептала маленькая княжна.

— Ведьма! — сквозь зубы процедил Сергей.