Потерявшиеся в мирах

Горкун, что было ребятам вполне понятно, умолчал о своих неладах с Ядигой, а вместо этого просто сказал, что вскоре понял: Гиблую падь ему лучше оставить навсегда, — и, недолго думая, так и поступил, всё своё добро вместе с домом подарив Ядиге… А вскоре после этого с ним случилась беда.

Однажды он остановился на ночь в одной из деревень Заозёрья, в надежде утром доехать до Крутого Верха. Но на постоялом дворе оказался кем-то покалеченный путник, который упросил Горкуна помочь ему добраться до дома.

«Видишь, добрый человек, — со слезами в голосе говорил незнакомец, — какая рана у меня на плече! Крови-то сколько вытекло! Теперь еле хожу, а ведь я тороплюсь! Сделай милость, проводи меня до Гордого стража, я там в сторожке живу… Меня там жёнушка ждёт! Самому не добраться мне…»

Горкун знал, что дорога через Угрюмый лес очень опасна, но подумал, что, верно, не так уж опасна, как говорят, раз вот — люди там живут, и лесом тем ходят. И он согласился помочь бедняге. Лошадь и телегу с товаром он оставил на попечение хозяина постоялого двора, своего давнего друга, закинул за плечи мешок со своими книгами, с которыми никогда, ни при каких условиях не расставался, и с утра пораньше отправился с раненым незнакомцем в Угрюмый лес. На Сумрачной тропе было и впрямь темновато, но они удивительно быстро её прошли, как и заросли Дремучего бора, и вскоре выбрались на открытые солнцу цветущие склоны гор. Здесь Горкун совсем перестал опасаться неведомых страхов. Спутник его, как ни странно, шагал довольно легко, купцу даже не пришлось делать ради него привалов, чему он не уставал про себя удивляться. Они шли и шли, пока не добрались до вершины Правого стража. Отсюда до обрыва Гордого стража тянулся верёвочный мост.

«Ты иди вперёд, ты мой гость, а я уж за тобой!» — попросил незнакомец, так и не назвавший себя.

Горкун пошёл. Он старался покрепче держаться за верёвочные перила и не смотреть в глубокую пропасть, зиявшую под ненадёжными, иссохшими перекладинами узенького моста. Спутник неслышно ступал следом за ним… И вдруг незнакомец ударил купца по спине. Горкун покачнулся и обернулся в изумлении и испуге… Его спутник молча, с искажённым, страшным, ухмыляющимся лицом, вновь ударил его между лопаток, потом вцепился в кафтан, толкая его прямо в пропасть. Жиденький мост задрожал и начал сильно раскачиваться под ними. Горкун судорожно схватился за тоненькие перила и в ужасе вскрикнул:

«Что ты делаешь?!.. Господи, помилуй!»

«Ах ты, негодяй! — раздался сзади него незнакомый визгливый голос. — Заткнись!»

Горкун оглянулся через плечо. Его раненый спутник исчез, а вместо него над мостом висел тёмный дымчатый силуэт.

— Это был лог! — рассказывал купец, — Я тут же сразу и вспомнил, как они кружили в Туманном логе, нечисть проклятая! Ну, тут уж я начал молиться по-настоящему!

«Заткнись! Умолкни! — злым, как будто придушенным голосом снова выкрикнул бес, отлетая в сторону. — Так вот на же тебе, не избежишь погибели всё равно!» — и, прежде чем улететь, он ринулся на мост и во мгновение ока порвал его ветхие верёвки.

Горкун почувствовал, что падает, и решил, что пробил его последний час.

— И поделом бы мне, ведь я во всю-то дорогу даже не вспомнил о Боге, ни словечка молитвы не произнёс! Болтун я и пустозвон. Но помиловал меня Бог, — улыбнулся он Сергею и Асе, — верёвка, за которую я ухватился, не порвалась, и я по ней взобрался на Гордого стража. Здесь я нашёл сторожку, мешок старых-престарых, но всё же съедобных, сухарей и бочку для сбора дождевой воды. И уж теперь-то я старался молиться всё время, будьте уверены! И логи больше не приближались, вот как боятся они нашего Бога!

— И… тебе не было страшно? — дрогнувшим голосом спросила Ася.

— Ещё как было страшно-то! — заверил её Горкун. — Особенно попервой! «Аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бо во ад душа моя!» Проклятые демоны роем вились! Но потом я увидел, что нечисть не смеет приблизиться, когда я молюсь, значит, Бог меня, грешника, не оставил. Ну, и постепенно поуспокоился… Тем паче, что вспомнил я обещание Глеба. Он ещё в свой первый приезд сказал, что вы ко мне тоже едете, только дальней дорогой, и во второй — подтвердил. Ну, я и не сомневался, что вы найдёте меня! Так что стал я жить-поживать, читать Слово Божие, молиться да вас дожидаться! Слава Благословенному, всё так и произошло, как я верил! — и Горкун с тихой ласковою улыбкой обнял детей.

— Слава Богу! — шепнула Ася ему в рукав.

А Сергей только вздохнул от восхищения перед великой верой Горкуна.

За разговором они дошли до Крутого Верха совсем незаметно.

Глава 33

Исцеление Зелерины

В переходе, у самого выхода из Башни теней, ходил, словно мечущийся по клетке лев, взволнованный князь Олдан. Как только путники показались в арке, он бросился к ним и пристально, с болью и какою-то тайной мыслью, всмотрелся в лицо Горкуна. Тот поклонился ему и остановился в почтительном ожидании.

— Ты знаешь, что оказался на Гордом страже из-за колдовства? Знаешь, кто против тебя колдовал?

Горкун слегка нахмурился и кивнул:

— Догадываюсь, государь.

— Тогда скажи, почему ты не погиб, и не заснул? Какой такой силой ты противился ведьме? Ты знаешь заговор против её колдовства?

— Я не пользуюсь заговорами, государь, — очень серьёзно ответил Горкун. — Я не колдую, потому что это страшный грех — обращаться к нечистой силе. Это всё равно, что предать мою веру в Благословенного. Я молюсь только Ему. Это Он защитил меня от колдовства.

— Вот как? Ну, хорошо… — задумчиво кивнул Олдан, явно пытаясь понять то, о чём он раньше не думал. — Хорошо, пусть так… Главное, что тебе известна сила, которая защищает. Моя княгиня околдована тоже, и никто не может её по-настоящему разбудить. Пойдём: ты должен ей помочь, раз ты знаешь что-то, что сильнее этого колдовства. Вы, что вернули радость, пойдёмте с нами.

Горкун растерялся:

— Государь, я простой человек и не умею творить чудеса… Но раз ты велишь, я повинуюсь, пойдём, мы все помолимся о княгине… А что с ней? — тихо добавил он, на ходу повернувшись в Асе, когда все поспешили вслед за стремительно уходящим князем.

— Она спала, беспробудно, — прошептала она. — Потом мы ей дали воды из Лазурного озера, и она проснулась, но всё равно как будто спит наяву. Ей всё безразлично. Это Ядига её околдовала, Сергей случайно слышал сам, как она насылала на неё беса дрёму.

Горкун обернулся к Сергею и долго шептался о чём-то с ним. Наконец, они вошли в покои княгини.

Зелерина сидела в кресле возле покрытого синим бархатом пустого стола и глядела прямо перед собой невидящими глазами. Олдан с болью посмотрел на неё и требовательно — на Горкуна. Тот с состраданием окинул взглядом её безжизненную позу, нежное, прекрасное, равнодушное лицо. Потом вдруг нахмурился и спросил:

— Княже, на государыне что-то надето, что давала Ядига?

Олдан отрицательно покачал головой:

— Княгиня одета в свои одежды!

Однако купец настаивал:

— Государь, там, на горе, я день и ночь противостоял нападкам нечистой силы. Они нападали на меня всегда неожиданно, и со временем я научился чувствовать их приближение. Я не умею объяснить это словами, но я точно знаю, что на государыне есть что-то, посвящённое бесу.

— Наверное, это сонный оберег! — воскликнула Ася. — Вроде того, который был на Ивилике! — она повернулась князю: — Государь, это должен быть маленький мешочек на шнурке или цепочке!

Олдан стремительно шагнул к Зелерине, провёл пальцами по её нежной шее — и вытянул из-за ворота её платья бархатный чёрный мешочек на золотой цепочке. Гневным движением, торопясь снять оберег с жены, он разорвал цепочку и, держа его двумя пальцами, точно что-то до крайности омерзительное, поднял перед собой, не зная, что же с ним делать.

— Вели его сжечь за стенами замка, там, где отбросы, — посоветовал Горкун.

Когда оберег унесли, князь с надеждой всмотрелся в лицо жены, но оно было по-прежнему равнодушным. Он с отчаянием обернулся к Горкуну. Тот тихо ответил на его безмолвный вопрос: