Теодосия и последний фараон

Майор Гриндл и Ядвига бросились было спорить со мной, но я остановила их, подняв вверх свою руку.

– Это мою мать они держат в заложниках. Кроме того, я чувствую себя отчасти ответственной и за похищение Гаджи, хотя в целом это не моя вина, – я бросила взгляд на Фенуку. Мне нужно было убедиться в том, что он слышит эти слова. – Все, что я должна буду сделать, – это просидеть в нужном месте достаточно долго, чтобы разведчики меня рассмотрели, а затем дали сигнал остальным Змеям Хаоса, что все в порядке и можно начинать двигаться, верно?

– Верно, – медленно кивнул головой майор Гриндл.

– Или, – добавила я, поскольку именно в эту секунду мне в голову пришла одна любопытная мысль, – или мы можем даже поступить точно так же, как Змеи Хаоса, когда вы попросили разрешения увидеть мою мать и Гаджи. Просто дать разведчикам услышать мой голос.

Хальфани и майор быстро обменялись взглядами.

– В этом огромном храме найдется множество мест, где я могла бы спрятаться, – продолжила я. – В этом случае, когда покажутся разведчики, я просто крикну им «Привет!» – и они поймут, что я на месте.

Майор Гриндл уставился в карту, погладил себе подбородок и сказал:

– Думаю, это может сработать.

– Конечно, сработает, – живо подхватила я. – И вообще, что плохого может со мной случиться, если рядом будет столько уаджетинов, готовых в любой момент придти на помощь?

– Все что угодно, – мрачно заметил Ядвига.

Глава тридцать четвертая. Бау

Следующие несколько часов прошли в жарких спорах, – склонившись над картами, мужчины до хрипоты обсуждали все возможные пути-дороги от Черного рынка до Луксорского храма. Впрочем, за что же осуждать их? Они хотели избежать малейшей неожиданности.

Еще одна группа мужчин собралась в одной из боковых комнат и работала над изготовлением новой фальшивой Изумрудной таблички. Сюда перебрался и майор Гриндл. Вытянув голову, он следил за тем, что делают маги, и жадно впитывал каждое оброненное ими слово. В другое время и я тоже обязательно была бы здесь, но сейчас – невероятный случай! – мне было не до магии. Раздираемая мыслями, дрожа от нетерпения, я нервно вышагивала по всей длине огромного зала, то и дело слепо натыкаясь на стены.

Здесь меня и нашел Барути.

– Успокойтесь, Рехет, – сказал он.

– Я спокойна, – стуча зубами, ответила я, повернулась и начала свой, не помню уж который по счету, поход вдоль зала.

Барути пристроился рядом и заговорил, шагая в ногу со мной:

– Вы приводите всех в отчаяние, дитя мое. Никто не должен видеть, что Рехет нервничает, это выбивает из колеи. Даже ваша кошка, и та от вас убежала.

Я оглянулась по сторонам и увидела, что Исида действительно не идет больше следом за мной. Наверное, ушла исследовать какую-нибудь приглянувшуюся ей кладовку или подземный ход.

– Не забывайте, что мать Рехет находится в заложницах, – ответила я. – Так что уж простите великодушно, что я не такая спокойная и уверенная в себе, как другие воины.

– Давайте отойдем куда-нибудь и присядем, – предложил Барути. – Думаю, вам полегчает, если вы выговоритесь. Да и мне самому разговор наверняка поможет слегка успокоиться.

Возможно, он был прав, и если я немного посижу и отвлекусь от своих мыслей, мое сердце слегка замедлит свой бешеный бег.

Барути отвел меня в дальний угол зала, где возле стены были расстелены толстые одеяла с разбросанными на них подушками. Покряхтывая, Барути опустился на одеяло, я присоединилась к нему, привалилась спиной к стене – такой прочной, такой надежной. Сколько же подобных нашему сражений было спланировано здесь – и выиграно, поскольку уаджетины до сих пор не исчезли с лица земли.

– Что вас беспокоит, дитя мое? – спросил Барути, глядя на меня своими ласковыми глазами, и мне вдруг до слез, до боли в сердце захотелось увидеть родные лица Ови Бубу и лорда Вигмера.

– Змеи Хаоса, сэр, – прошептала я. – Похоже, они всегда одерживают верх.

– А, Хаос, – повторил Барути, приваливаясь по моему примеру спиной к стене. Он помолчал немного, а затем снова заговорил: – А ведь хаос – это не всегда зло, дитя мое. У хаоса много граней, и из хаоса рождается немало хорошего. И наш мир, и боги – все это возникло из хаоса. Впервые хаос стал злом только по вине людей, решивших заставить его работать на них. Но даже и тогда хаос можно обернуть на пользу, а не во вред, такова суть, такова истинная природа хаоса. Сам по себе хаос не плох и не хорош, это люди делают его таким.

Откуда-то вернулась Исида и вспрыгнула мне на колени. Барути протянул свою руку, и Исида позволила ему погладить себя.

– Даже у вашей кошки много граней, – продолжил Барути. – Для вас она – любимица, для мышей – страшная хищница, а для богов, например, это сосуд, который они могут наполнить своей волей и влиять через него на окружающий нас физический мир.

– Кто моя кошка? – переспросила я.

– Разве вы не знаете, что она – бау? – удивился Барути.

Я посмотрела на Исиду, млевшую, зажмурив глаза, под узловатой рукой Барути, и призналась:

– Не знаю. Между прочим, о том, что такое бау, я вообще понятия не имею.

– Бау – это небесный вестник, посланный богами, чтобы оказать помощь. Или, в редких случаях, причинить вред.

– Вы хотите сказать, что моя кошка была послана мне богами?

– Думаю, что да. Она – необыкновенная кошка.

Я попробовала вспомнить, каким образом вошла в мою жизнь Исида. Странно… если подумать, в один прекрасный день она действительно просто… появилась. Мне тогда исполнилось семь лет, и я впервые начала приезжать в музей вместе со своими родителями и впервые ощущать дрожь и бегущие вдоль моего позвоночника ледяные лапки – тогда я еще не могла объяснить, что это такое. В тот день мы решили, что кто-то из рабочих забыл закрыть окно или дверь, и кошка зашла в музей согреться. А оказывается, ее послали мне боги. Уфф! В голове не укладывается! Возможно, вообще ни за что не поверила бы в это, не случись со мной за последнюю неделю столько магических и невероятных событий.

Из маленькой боковой комнаты вышли четверо Урет Хекау и майор Гриндл.

– Табличка готова, – объявили они.

– Очень хорошо, – откликнулся Хальфани. Он скатал лежавшую на столе карту и засунул куда-то себе под одежду. – В таком случае пора.

– Пора, – повторили остальные уаджетины.

– Боюсь, мне нужно сейчас быть там, – сказал Барути.

– Нужно?

– А вы думаете, я здесь только для того, чтобы утешать и поддерживать вас? Нет, у меня есть и другие обязанности. Я должен, например, помочь бойцам приготовиться к схватке и помолиться богам. – Он похлопал меня по ладони, а затем, кряхтя, поднялся на ноги.

Барути уходил от меня вдоль подземного зала и с каждым шагом казался мне все выше, все крепче, все моложе – я даже протерла глаза, пытаясь понять, что это – сложный оптический обман или очередной магический трюк.

Исида спрыгнула у меня с колен и поспешила за Барути. Поскольку мне совершенно не хотелось оставаться одной в полумраке, я тоже двинулась следом. (Ну хорошо, хорошо, не буду. Да, мне просто любопытно было посмотреть, что они там собираются делать. А что, вам на моем месте не интересно было бы?)

Помещение, где все собирались, оказалось своего рода святилищем со стоящими перед входом в него тремя статуями. Я узнала их: Сехмет, Манту и сам Сет. Трое самых агрессивных и злобных египетских богов.

Я встала у стены рядом с майором Гриндлом, Ядвигой и Румпфом.

– Это будет очень познавательно, – негромко сказал мне майор.

– О да, – вздохнул Ядвига. – Если, конечно, боги не испепелят нас за то, что мы суем свой нос куда нас не звали.

– Если хотите, можете подождать нас снаружи, – заметил ему майор.

Ядвига меланхолично посмотрел на майора и ничего не ответил.

По приказу Барути уаджетины (а их, как я уже упоминала, было человек тридцать) сбросили свои черные верхние накидки и остались в тонких белых рубахах, но ненадолго.