Звездолет «Черничная Чайка». Трилогия

– Так что же делать? – уже в третий раз спросила Аврора.

– Делать… Делать… Делать вот что…

Я повернулся к дельфину и пнул его в бок. Потом еще и еще, пинал и пинал, Аврора закричала и попыталась меня оттащить, но тут дельфин выдохнул. В стороны полетела грязь, трава и слизь, и дельфин задышал. И чуть двинул плавником. Жив.

Я кинулся к бассейну, зачерпнул сразу два ведра. Окатил животное.

– Убирай грязь! – велел я Авроре.

Стал таскать воду, Аврора протирала дельфина. Через десять минут он заблестел гладкой, чуть синеватой кожей. Но глаза не открыл. Я спрыгнул в бассейн. Теперь я тянул за хвост, а Аврора толкала.

Дельфин сполз в воду. Погрузился и тут же всплыл. Не шевелился. Ни плавниками, ни хвостом, глаза даже не открывал.

Аврора тоже прыгнула в воду. Принялась таскать дельфина туда-сюда, говорить ему что-то. Заботливая какая. Ей бы самой в воспитатели идти, воспитывала бы сейчас кого-нибудь на другом острове. Вместе с Заскоком, отличная пара.

Я выбрался на парапет, огляделся. Спасательный круг, ящик с водным снаряжением, весло. Зачем тут весло? А вот в ящике несколько полезных вещей обнаружилось. Ласты, ну, это Авроре, трубка – это мне пригодится, вдруг нырять придется, ну и спасательные жилеты. Это для дельфина.

– Перестань его таскать! – прикрикнул я на Аврору. – Это не акула, он и так дышать может!

Аврора перестала мучить животное, я скинул ей жилет.

– Надень под плавники.

– Зачем?

– Ты что, будешь всю ночь его поддерживать? Чтобы не утонул.

Аврора стала с трудом натягивать на дельфина оранжевый жилет, а я смотрел на море.

Море было спокойное. Мертвое какое-то. Тихий просто океан. Аврора закончила с Гошей и выбралась из воды. Села рядом.

Некоторое время мы устало молчали.

– Я слыхал, что они приплывают умирать к людям, – негромко сказал я.

– Почему?

– Не знаю. Раньше существовало поверье, что в дельфинов вселяются души погибших. И что перед смертью дельфины тянутся к своим…

– Суеверия.

Я промолчал. Наверное, действительно суеверия, хотя все суеверия на чем-то основаны. Кто-то ведь когда-то прошел под лестницей – и ему на голову свалилось ведро с краской – бамц! И этот кто-то остался жив, только дураком заделался, а своим многочисленным детям и внукам завещал никогда так не делать. Вот и поехало, вот и суеверие.

– Что с ним? – спросила Аврора. – Без сознания?

Откуда я знаю, в сознании он или без сознания? Я приложился к мокрому дельфиньему боку и послушал. Сердце тукало. Не знаю, как оно должно тукать правильно, быстро или медленно?

– Он без сознания? – приставала Аврора.

– Кома, – сказал я, хотя и не был уверен. – Но сердце в норме, ровное. Так что… Пусть болтается в бассейне, потом, когда кто-нибудь сюда прибудет, мы отправим его в клинику… Кормить будем витаминами…

– Как? Куда ему их втыкать?

Я не знал, куда дельфинам можно втыкать витамины, по-моему, под шкурой у дельфина сплошной жир в десять сантиметров, поэтому сказал:

– В язык.

– В язык?

– Ну а куда еще? Вообще, ты не очень переживай, у него жировых запасов, как у кашалота, он может два месяца без еды.

– А потом?

– А что потом? Ты думаешь, мы тут два месяца просидим?

– Ну, все может быть. Ты сам говорил, мир погиб…

– Я гнал, – признался я.

– Что? – не поняла Аврора.

– Это значит, фантазийно обманывал. То есть обманывал без злого умысла.

Аврора поболтала ногой в воде.

– Зачем обманывать без злого умысла? – спросила она.

– Просто так. Для забавы, для прикола…

– Ох уж этот ваш Орден! Реконструкторы… Вы реконструируете заблуждения и пропахшие нафталином мифы, вы все время пребываете в этом историческом бреду и постепенно сами становитесь как персонажи ваших реконструкций…

Наверное, она не так уж и не права. Наверное, мы действительно набираемся всякого от наших персонажей, с этим ничего не поделать… Надо поискать что-нибудь по ретропсихологии, подвести под ежедневную практику твердую теоретическую базу…

– Для прикола – это значит… то же, что для веселья.

– Ты можешь на правильном русском выражаться?

– Я и выражаюсь.

– Ты говоришь смешную ерунду и сам в эту ерунду веришь.

– А ты во что веришь?

– Я? В Путь.

– В какой путь?

– В Путь каждого человека…

Аврора стала рассказывать про Путь. Что каждый должен найти в жизни свою дорогу и шагать по ней до конца…

Я слушал и думал – как все это странно – вот всё стрелялись с Авророй, поджигались, дурили, как дураки квадратные, а теперь вот сидим и разговариваем. И мне даже хочется рассказать Авроре о главном – ну, то есть обо мне и моем предназначении, о грядущем, исполненном яростного шума и ослепительного сияния…

Но я постеснялся. Да и не готова она еще к тому, чтобы окинуть громаду моих замыслов беспристрастным взором, нужна мощь, нужен интеллект…

А так ничего, интересно с ней. Если бы плесень еще не ела…

Наверное, в лечении дельфинами на самом деле есть толк. Испускают они благоприятные волны. Даже такие смертельные антагонисты, как мы с Авророй, нашли общий язык.

Она мне даже показалась…

– Ты меня слышишь? – Аврора подергала меня за рукав.

– Конечно, – соврал я, хотя и не слышал, что там она щебетала.

– Ну как?

– Что как?

– Переговоры проведем?

– Переговоры?

Аврора кивнула.

Переговоры так переговоры.

Глава 10

Водное перемирие

Устроились в креслах. Кают-компания «Черничной Чайки» была не очень выдающимся помещением по части простора. Да и сам корабль тоже: рассчитанный на путешествие двух человек, он отличался экономией пространства, в некоторых местах почти патологической. Взять каюты. Минимализм в самом чистом виде – койка, под койкой рундук, туалетно-душевая кабина, все. На наших кораблях все гораздо просторней, банные помещения, рекреации. А тут камбуза даже не имелось, питаться предлагалось в кают-компании, рядом с синтезатором. Зато имелась неплохая мастерская.

Мне нравился этот корабль. Красивый, дикий, мощный.

Мой.

Я запустил синтезатор. Синтезатор был наш, вполне земной и даже современный, новодел, видимо. Сделал ледяной газировки. Сидел в кресле, блаженствовал. Аврора распространилась напротив со своим полупрозрачным термосом. В этот раз он, правда, продуцировал не батончики, а орешки. Неприятно коричневого цвета, они падали в миску, а оттуда Аврора их извлекала и поедала.

Из чувства протеста я синтезировал себе бутерброд с крабовым мясом.

– Итак, – поморщилась Аврора на мой бутерброд. – Судя по всему, мы не сможем решить наш вопрос посредством продолжения… нашего сражения.

Посредством продолжения нашего сражения – почти поэзия. Я пожал плечами, бутерброд был хорош, крабы, сливочное масло со слезой, укроп…

– Мы уже разрушили половину острова, не хочу, чтобы пострадала остальная часть…

– Мы разрушили половину острова, и никто нас не остановил, – перебил я. – Вот это факт сам по себе выдающийся!

– Поэтому нам и надо отсюда выбраться, – перебила в свою очередь Аврора. – Чтобы узнать, что происходит…

– Просто у тебя орехи эти могут скоро кончиться, – ухмыльнулся я, – а водорослями ты питаться не хочешь…

– Я в любой момент могу перейти на солнечную энергию, – парировала Аврора. – Солнца тут достаточно.

Фрукторианцы это могут. Тренироваться надо лет десять, а потом питаться только солнечным светом. Правда, будешь, как мумия, – тощим, слабым, мозги не работают, тошнит все время, зубы некоторые выпадают. Видел я, кстати, одну такую фанатичку – уже три года ничего не ела и еще рассчитывала не есть пять лет, а потом думала перейти к левитации. Однажды подул ветер, и ее закинуло на музейную силосную башню.

– Ну да, сможешь, – согласился. – Только ноги будешь еле таскать. И волосы выпадут… Хотя у тебя и так уже выпали. Тогда зубы…

– Повторяюсь, – Аврора хищно посмотрела на мой бутерброд, – надо сосредоточиться на наших с тобой обстоятельствах. Как будем решать проблему? Мне кажется, стрельба себя исчерпала.