Очарованная жизнь (ЛП)

– И нужны ему как две левые ноги, – заметил Бернард, качаясь в гамаке и пытаясь есть мороженое.

– О, да брось! – сказал Крестоманси. – Сегодня я без вас оказался бы в затруднительном положении.

– Я думал о том, как ты нашел следующего Крестоманси, – сказал Бернард, соскребая мороженое со своего жилета. – Ты нашел его, когда мы оказались в полном тупике.

– Кудесника с девятью жизнями нелегко найти, – объяснил Крестоманси Дженет. – Во-первых, они крайне редки, а во-вторых, они должны задействовать свою магию, прежде чем их можно будет обнаружить. А Кот не задействовал. Мы уже подумывали привести кого-нибудь из другого мира, когда Коту случилось оказаться у ясновидящей. Но даже тогда – мы знали, где он находится, а не кто он. Я представления не имел, что это Эрик Чант и мой родственник. Хотя, полагаю, я мог бы и вспомнить, что его родители были кузенами, а это удваивает шансы, что их дети родятся магами. И должен признаться, Фрэнк Чант писал мне, что его дочь ведьма и, кажется, каким-то образом использует младшего брата. Прости меня, Кот. Я проигнорировал то письмо, потому что твой отец был ужасно груб со мной, когда я предложил ему принять меры, чтобы его дети родились без магии.

– Он вообще был грубияном, – заметил Бернард.

– Письма были об этом? – спросил Кот.

– Не понимаю, – сказала Дженет, – почему вы совсем ничего не сказали Коту? Почему вы не могли?

Крестоманси по-прежнему смотрел в сторону Кота. Кот видел, что он очень осторожно подбирает слова.

– Дело вот в чем, – сказал он. – Помни, мы знаем друг друга не слишком давно. С виду кажется, будто Кот вовсе не обладает магией. В то же время его сестра творит чары, далеко выходящие за пределы ее возможностей, и продолжает творить, когда у нее забирают магический дар. Что я должен думать? Знает ли Кот, что делает? Если не знает, то почему не знает? А если знает, что он замышляет? Когда Гвендолен переместила себя, и никто об этом не упомянул, я надеялся, что могут появиться ответы хотя бы на некоторые вопросы. А Кот по-прежнему ничего не делает…

– Как это «ничего»? – сказала Дженет. – А потрясающие конские каштаны? И он постоянно останавливал Джулию.

– Да, а я-то никак не могла понять, что происходит, – пристыженно произнесла Джулия.

Коту стало обидно и неприятно.

– Оставьте меня в покое! – воскликнул он, вставая.

Все, даже Крестоманси, напряглись. Все, кроме Дженет, но она была не в счет, поскольку не привыкла к магии. Кот поймал себя на том, что пытается не заплакать, и это заставило его устыдиться.

– Прекратите обращаться со мной так осторожно! – воскликнул он. – Я не дурак и не младенец. Вы все боитесь меня, да? Вы ничего мне не говорили и не наказывали Гвендолен, потому что боялись, что я совершу что-нибудь ужасное. А я не совершал. Я не знал как. Я не знал, что могу.

– Солнышко, просто никто не был уверен, – сказала Милли.

– Ну, так будьте уверены теперь! Всё, что я сделал, я сделал по ошибке: пришел в этот сад и, видимо, превратил Юфимию в лягушку, но я не знал, что это я.

– Не стоит беспокоиться об этом, Эрик, – сказала Юфимия со склона холма, где она сидела с Уиллом Саггинсом. – Я расстроилась просто от потрясения. Я знаю, кудесники отличаются от нас, простых магов. И я поговорю с Мэри, обещаю.

– Поговорите и с Уиллом Саггинсом, раз уж вы занялись этим, – заметила Дженет. – Поскольку он в любую минуту может из мести превратить Кота в лягушку.

Юфимия резко развернулась, чтобы посмотреть на Уилла:

– Что?

– В чем дело, Уилл? – спросил Крестоманси.

– Я наложил на него чары – на три часа, сэр, – опасливо ответил Уилл Саггинс, – если он не встретится со мной как с тигром.

Крестоманси вынул большие золотые часы:

– Хм. Время почти подошло. Если хочешь знать, с твоей стороны это было немного глупо, Уилл. Положим, ты продолжаешь. Преврати Кота в лягушку, или себя в тигра, или то и другое. Я не стану вмешиваться.

Уилл Саггинс тяжело поднялся и встал перед Котом, выглядя так, словно предпочел бы оказаться в нескольких милях отсюда.

– Тогда пусть тесто делает свое дело, – произнес он.

Кот по-прежнему был так расстроен и близок к слезам, что подумал, а не сделать ли одолжение Уиллу Саггинсу и превратиться в лягушку. Или же он мог попробовать превратиться в блоху. Но всё это казалось глупым.

– Почему бы вам не стать тигром? – спросил он.

Как Кот и ожидал, Уилл Саггинс стал прекрасным тигром: длинным, лоснящимся и с яркими полосами. Он был тяжелым, но, когда он вышагивал вверх-вниз по склону, его лапы так легко скользили в шелковистых складках шкуры, что он казался почти легким. Однако Уилл Саггинс сам испортил весь эффект, отчаянно потерев лапой громадную кошачью морду и умоляюще уставившись на Крестоманси. Крестоманси просто засмеялся. Дракон ринулся наверх по холму изучить нового зверя. Уилл Саггинс так встревожился, что встал на громадные задние лапы, чтобы убраться от него подальше. Это выглядело настолько неуклюже в исполнении тигра, что Кот немедленно превратил его обратно в Уилла Саггинса.

– Он был ненастоящий? – спросил дракон.

– Нет! – воскликнул Уилл Саггинс, вытирая лицо рукавом. – Ладно, парень, ты победил. Как ты сделал это так быстро?

– Не знаю, – сконфуженно произнес Кот. – Я правда понятия не имею. Я пойму, когда вы станете учить меня магии? – спросил он мистера Сондерса.

Мистер Сондерс выглядел слегка смущенным:

– Что ж…

– Правильный ответ – нет, Майкл, – сказал Крестоманси. – Совершенно ясно, что Элементарная Магия уже бесполезна для Кота. Я сам буду обучать тебя, Кот, и думаю, мы начнем с Продвинутой Теории. Ты начнешь с того, на чем большинство людей останавливаются.

– Но почему он не знал? – спросила Дженет. – Я всегда злюсь, когда чего-то не знаю, а тут я особенно злюсь, поскольку, мне кажется, Коту это далось ужасно тяжело.

– Да, согласен, – ответил Крестоманси. – Но, думаю, что-то такое есть в самой природе магии кудесника. Со мной случилось нечто похожее. Я тоже не мог творить магию. Я не мог ничего. Однако выяснилось, что у меня девять жизней – я терял их с такой скоростью, что это скоро стало очевидным, – и мне сказали, что я должен стать следующим Крестоманси, когда вырасту, что привело меня в ужас, поскольку я не мог сотворить самого простейшего заклинания. Так что меня отправили к учителю – просто жуткому старику, – который должен был выяснить, в чем проблема. И он посмотрел на меня и прорычал: «Вынимай всё из карманов, Чант!» Я подчинился. Я был слишком испуган, чтобы не повиноваться. Я вынул серебряные часы, шиллинг и шестипенсовик, серебряный амулет от моей крестной, серебряную булавку для галстука, которую я забыл надеть, и серебряные брекеты, которые я должен был носить. Как только я освободился от них, я начал творить поистине поразительные вещи. Насколько я помню, я сорвал крышу с дома моего учителя.

– Так значит, правда насчет серебра – правда? – спросила Дженет.

– Для меня – да, – ответил Крестоманси.

– Да, бедный друг, – улыбнулась ему Милли. – Так неудобно с деньгами. Он может иметь дело только с фунтовыми банкнотами и медной мелочью.

– Если он выдает нам карманные деньги вместо Майкла – то исключительно в пенсах, – заметил Роджер. – Представь шестьдесят пенни у себя в кармане.

– Самое сложное время – это еда, – сказала Милли. – Он не может ничего сделать с вилкой и ножом в руках – а Гвендолен творила ужасные вещи во время ужина.

– Как глупо! – воскликнула Дженет. – Почему бы не пользоваться столовыми приборами из нержавеющей стали?

Милли и Крестоманси посмотрели друг на друга.

– Никогда не думала об этом! – сказала Милли. – Дженет, солнышко, просто чудесно, что ты остаешься здесь!

Дженет посмотрела на Кота и засмеялась. И Кот, хотя всё еще чувствовал себя немного одиноким и готовым расплакаться, сумел тоже засмеяться.