Голоса трех миров

— Дюша, а ты его видел?

— Кого?

— Речевой стимулятор.

— Видел. Даже в руках держал. Виктор показывал. Тонкая такая иголочка.

— Дюша, а почему стимулируют тоже не всех?

На пару минут в темноте воцарилось молчание. Андрей не знал, как ему отвечать, слишком сложный вопрос задал Барди. Но ведь он сам предлагал спрашивать.

— Я тоже спрашивал об этом у Виктора, — отыскал нужное начало Андрей. — Он говорил, что люди считают себя самыми главными, а животные не все им нужны.

— А разве мы вообще нужны людям, когда у них есть такой мир? Мир Разума.

Слова Барди могли прозвучать и вопросом, и заключением. Андрей решил считать, что это все же вопрос.

— Ну мне–то ты нужен, — сказал он. — И Рута нужна. И вообще без вас плохо.

— Это ты так считаешь, — не совсем согласился Барди. — А другие…

— И Виктор, и Меля тоже, — не дал ему договорить Андрей. — А на других наплевать. Знаешь, как говорят у людей, всем мил не будешь.

Он замолчал, и Барди молчал, но Андрей мог поклясться на чем угодно, что Барди просто задумался, да так крепко, что Андрей уже с некоторым страхом ожидал следующего вопроса. Наконец Барди созрел.

— Дюша, а говорилки… Погоди, тише, молчи.

Андрей почувствовал, как напряглось в доли секунды все тело собаки, стало литым и упругим, как тогда, когда они бродили по смрадным коридорам канализации. Барди кого–то учуял. Андрей почувствовал движение, собака подползла к самому выходу.

— Чего там? — шепотом спросил Андрей.

— Это они, молчи.

Вообще–то они спрятались надежно. Около часа назад, после прихода Барди с разведки, Андрей выбирался наружу, выдрал в незаметном месте подходящий кусок мха вместе с верхним слоем земли и, вернувшись в убежище, старательно заткнул им дыру. Но все же кто его знает, как это смотрится снаружи. Всякая осторожность была сейчас нелишней.

Восемь минут отсчитали часы Андрея, прежде чем тело Барди перестало дрожать мелкой дрожью напряжения.

— Ушли? — спросил Андрей.

— Я их уже даже не слышу.

— Выходим?

— Да. Я первый.

На улице было еще совсем светло. Летний день подбирался к вечеру почти незаметно, только солнце теперь светило совсем косо, прорезаясь ослепительными белыми вспышками между стволов и крон. Поблизости от убежища не было никого, и если бы не птичьи короткие трели, то было бы совсем тихо.

— В какую сторону нам идти? — вполголоса спросил Андрей, приставив для ответа говорилку.

— Туда, откуда пришли.

По–прежнему Барди двигался первым, порой забегая подальше и вскоре возвращаясь. Разговоры между ними прекратились, без помощи друга Барди был нем. Они отошли от канавы всего пару десятков шагов, когда лес вздрогнул от гулкого грома. Барди остановился было, насторожил уши и тут же заюлил у самых колен Андрея, просительно заглядывая снизу. Еще один удар раздался из чащи, теперь Андрей распознал — это с той стороны, где находится покинутое ими убежище. И в тот же миг глухие хлопки покатились горохом — сплошная трескотня.

— Что это? — наконец смог вымолвить Барди, когда Андрей помог ему, опустившись на колени.

— Это стреляют из ружей, — ответил Андрей, — они на кого–то охотятся.

В его памяти всплыла картинка из глоботрясов- ской «музыкальной ловушки» № 14.

— На кого? — спросил Барди.

— Не знаю. Все это непонятно. Только… Уходим.

Андрей выпрямился, снова лишив Барди дара речи. Все равно путь к спасению открыт и для них, и для Руты, и для Виктора. Надо спешить. Тем временем частая трескотня выстрелов смолкла. Еще прозвучали два отдельных хлопка, и наступила полная тишина, даже без пения птиц. Лес затаился.

Уходим, — повторил Андрей. Теперь они бежали. Андрей во всю прыть, насколько позволял ему лес, а Барди тяжелым галопом, так, чтобы не опередить товарища. Лес начал редеть, они уже подбегали к ближайшей поляне с лещиной по краю. У первого куста Барди остановился так резко, что Андрей едва не налетел на него. Сообразив, что Барди встал неспроста, он тут же приставил к шее собаки говорилку.

Барди, однако, молчал, но не двигался с места.

— Ну? — окликнул его Андрей.

— Там кто–то или… что–то, — ответил Барди. — Слышишь?

Андрей прислушался, стараясь сдержать свое шумное дыхание и смирить гулкое сердце. Да, он услышал. Новый неизвестный, но такой же чуждый для леса звук, как и выстрелы.

И это тоже был рокот, как и тот, что Андрей услышал на берегу реки перед встречей с грузовиком. Но это был рокот иной, гораздо мощнее и страшнее, с удалым грозным посвистом. И раздавался он с неба. Рокот все нарастал и уже гремел над лесом — такого Андрей не слышал еще никогда в жизни.

— Что это? — очередной раз спросил Барди.

— Не знаю, — голос Андрея прозвучал слишком нервно. Он действительно немного испугался.

— Спрячемся? — тревожно спросил Барди.

— Спрячемся, — ответил Андрей, ныряя под куст лещины. В мгновение ока Барди оказался рядом и прижался к ногам. «Он тоже боится», — догадался Андрей и, встав на колени, положил ладонь собаке на спину.

Грохот с неба заполнил все, он давил на уши, сотрясал воздух и нутро. «Господи, что это?» — терялся Андрей в догадках. И он увидел «это». Нелепое зеленое тело с длинным хвостом, несомое по небу кругом вращения.

— Ни фига себе! Вертолет! — вскрикнул Андрей и не услышал своего голоса.

Да, это было еще одно механическое чудовище прошлого, низко и тяжело тащившееся над самыми макушками деревьев. В боку вертолета зияла открытая

дверь, и там, свесив ноги, сидел человек. Андрей вздрогнул, человек держал в руках ружье. Он целился!

— Он стреляет! Стреляет! — закричал что есть мочи Андрей, напрасно стараясь перекрыть всепоглощающий грохот, за которым не слышно было и выстрелов, но Андрей разглядел, как ритмично вздрагивает человек, посылая куда–то пулю за пулей. Пришибленный грохотом, Барди распластался в траве, вжимаясь в землю и одновременно в ноги старшего друга. Андрей невольно пригнулся над собакой. Но стрелок целил не в них, в кого–то еще. Он охотился.

Неслышно и стремительно, словно по волшебству, как из ничего, на пути вертолета возник бежевый флайер. Самый обычный, каких в городе много. Он завис на уровне лобового стекла кабины чудовища, под кругом вращающихся лопастей. Но это только так казалось, что завис, на самом деле флайер двигался задним ходом, сохраняя между собой и вертолетом короткое расстояние — в два своих корпуса.

Так они пролетели через всю поляну, и вдруг прямо над Андреем из–под зеленого хвостатого брюха на мгновение высунулись длинные языки яркого пламени. «Ра–та–та-та–та» — прогремело сквозь вертолетный гул, и Андрей увидел фонтанчики искр и черные дыры на корпусе флайера. «Это война!» — успел ужаснуться он, прежде чем флайер, завалившись набок, с огромной скоростью метнулся по нисходящей дуге куда–то в сторону. Треск, стон деревьев и тяжкий удар оповестили о его судьбе. «Сбил, сбил», — в смятении подумал Андрей, а зеленое брюхо вертолета уже скрылось за ближайшими кронами.

С прижатыми к затылку ушами морда Барди сде- лась узкой и беспомощной — испуганный, раздавленный, он настойчиво ловил взгляд Андрея.

— Нормально все, нормально, — пробормотал тот, но добавил, опровергая себя: — Он сбил его.

— Я знаю, что флайер упал, — согласился Барди, очень быстро обретая теперь былую уверенность.

— Пошли. — Андрей встал в полный рост. — Пошли, мы должны отыскать. Мы должны узнать, что стало с теми, кто был внутри флайера.

Собака послушно последовала за ним.

— Ищи, Барди, ищи, — на ходу приговаривал Андрей, — у тебя это лучше получится.

Барди снова выбежал вперед. Вертолет рокотал все еще где–то рядом, не приближаясь и не удаляясь, словно зацепился за что–то в воздухе.

— Ищи, Барди, ищи, — заело Андрея, почему–то он не мог заставить себя замолчать, но и говорить больше было нечего.

Барди уже привычно загородил ему путь и, когда Андрей присел рядом с ним, заговорил очень тихо, касаясь время от времени влажным носом человеческого уха.