Ловушка

Повесив трубку, мать с гордостью пересказывала то, что только что слышала: «Анхела чувствует себя великолепно. Ей выпала самая симпатичная семья, замечательный дом и чудесные соседи».

Анхела тогда врала?

Возможно, пустив в ход немного воображения, Марина изменила бы свое представление о разочаровавшей ее семье, выбранной из списка претендентов. Наверное, ТАК поступила бы Анхела? Неужели счастье в жизни в такой степени зависит от способности приукрасить неприятные моменты и представить их в ложном свете? Наверное, Анхела могла бы сотворить из неприятной миссис Хиггинс сердечную ирландку, а из ее неприятных постояльцев — веселых итальянцев…

— С тобой одни неприятности.

Марина не знала, говорит ли это женским голосом подсознание или это Анхела общается с ней посредством своих способностей.

Но это была Лилиан, которая выпорхнула из-за занавесок и присела на подушечку у изголовья ее кровати. Вот она, вероятная виновница ее несчастий!

Марина излила свой гнев на крохотную фею.

— Где тебя носило? Почему ты бросила меня одну? Ты должна была встретить меня в аэропорту. Думаешь, красиво оставлять человека, не сказав, когда и где мы увидимся?

Но у Лилиан не было охоты выслушивать ее ворчание.

— Да замолчи же ты, пожалуйста! На что ты жалуешься? Ты даже не представляешь, как Анхеле плохо.

Марине тут же стало стыдно за свой эгоизм. Она совсем не подумала о несчастной сестре.

— Ей очень больно?

— Очень. Все осложнилось.

Марина не знала, что сказать.

— Что осложнилось?

— У нее волосы лезут прядями.

Марина суеверно потрогала свои волосы. Те были на месте. Она представила Анхелу лысой и вздрогнула.

— А ветрянка?

— У нее лопаются гнойники. Лицо покрылось кровоточащими язвами.

— Ладно, можешь не вдаваться в подробности.

— Тогда не спрашивай.

Лилиан проявляла странную нервозность. Фея не говорила, а что-то шептала и порхала, распыляя по комнате золотистый порошок, который вызывал чувство жжения в глазах и носу. Марина не выдержала и чихнула.

— Пожалуйста, не порхай так много, из-за тебя я чихаю.

Лилиан застыла и пригрозила ей крохотным указательным пальчиком. Казалось, она рассердилась не на шутку.

— От тебя ждать нечего, кроме неприятностей.

Марина это уже знала, но ей стало обидно, что эти слова слетели с уст какой-то феи.

— Знаю, я бестолковая, не понимаю английского, потеряла единственную любовь всей своей жизни и в довершение всего мою посуду для этих трех типов, которые гогочут в гостиной.

Фея резко прервала ее.

— Единственную любовь твоей жизни? Перестань говорить глупости.

Марина хотела дать фее пощечину. Как она может такое говорить!

— Я хотела сказать… самого красивого парня на свете.

Лилиан отнеслась к ее словам скептически.

— Не знаю, что ты нашла в этом великане.

Марина засомневалась.

— Это ведь был он, да? Я имею в виду, что меня ждал именно Патрик?

— Да, это был он.

— И как ты думаешь, что мне делать, чтобы спасти Анхелу?

— Попытайся завоевать доверие Патрика.

— Какое Патрик имеет отношение к несчастью Анхелы?

Лилиан откашлялась, оттягивая ответ.

— Патрик тебе нравится, да?

Марина решила скрыть, что мечтала о нем целый год, что у него точно такой голос, как себе представляла, а когда он целовал ее, она подумала, что умрет, и когда он ушел, она вдруг почувствовала себя одинокой, маленькой и опустошенной. Марина ни словом не обмолвилась о том, что когда вспоминала эти мгновения, ощущала, как покалывает кожа, чувствовала жар на губах и дрожь в ногах. Разве это не любовь? Что какая-то фея понимает в любви? Но решила не вдаваться в подробности.

— Да, он мне нравится.

Тогда фея тихо прошептала:

— Значит, все в его руках. От него и только от него зависит, исцелится ли Анхела.

— Противоядие?

Фея рассердилась.

— Тебе об этом лучше не знать, иначе ты совершишь новую ошибку. Люди слишком торопятся строить предположения на основе скудных сведений, которыми располагают. До сих пор ты действовала очень плохо.

— Да, плохо, — призналась Марина. — И сейчас все думают, что у меня есть другой парень, который мне не нравится.

Лилиан не придала этому большого значения.

— Подумаешь, это не беда Патрик вернется, стоит тебе только попросить. Но тут кроется одна проблема…

— Какая?

Лилиан села Марине на нос, заставив ту скосить глаза.

— Дело в том, что ты не сможешь попросить его об этом, поскольку у тебя нет ни его телефона, ни адреса. И ты не назначила ему свидания!

— Ты мне об этом не говорила!

— Но это и так понятно!

— В этом виноват Цицерон и его мерзкая колбаса, а также сплетница Антавиана и тупая Луси, они все сговорились. К тому же тот полицейский схватил меня за руку и потащил…

У Лилиан не было ни малейшей охоты вникать в подробности провала Марины.

— Как ты собираешься снова увидеться с О’Коннором?

От удивления Марина потеряла дар речи.

— Он О’Коннор?

— Да, Патрик О’Коннор. Можешь приступить к изучению телефонного справочника Дублина и обзвонить более тысячи двухсот абонентов по имени О’Коннор, входящих в его клан, хотя твой жалкий английский не поможет тебе даже снять трубку.

Марину не волновали ни телефоны, ни английский язык. Она не могла сообразить, как сумела угадать настоящее имя ирландца.

— У меня есть волшебные способности? Я способна угадывать?

Лилиан звонко расхохоталась.

— Это моих рук дело.

Лилиан на мгновение забыла о том, в сколь трудном положении оказалась. Ей нравилось строить предположения.

— Я нашептываю на ухо мысли и слова, намекаю…

Марина одновременно пожалела о двух вещах: что она не ясновидящая и что Патрик подчиняется слабому голоску феи.

— Вот как? Значит, Патрик целовал меня, потому что тытак велела?

Лилиан отрицательно покачала головой. Действительность оказалась более прозаичной.

— Меня там не было, хотя я и могла бы быть, чтобы все взять в свои руки. Патрик встретил тебя, потому что Анхела по «мессенджеру» сообщила ему о своем прилете, — и добавила без сочувствия: — Не обманывайся, он целовал Анхелу.

Марина чувствовала себя несчастной всякий раз, когда ее сравнивали с сестрой, но ее тешила мысль о том, что целовали-то ее (между прочим) под маской Анхелы, а вовсе не умирающую Анхелу.

В конце концов, это было самое главное. Ясно, что когда-то какой-нибудь философ уже размышлял над этим, а именно — над разницей между намерениями, желаниями и скучной реальностью. Лично ей не хватало лишь одной мелочи.

— Как мне встретиться с ним?

Лилиан изящно пожала плечами.

— Я не знаю, где он живет.

Марина рассердилась.

— Разве ты не фея? Ты должна знать. Ты мне только что сказала, что он подключен к «мессенджеру» Анхелы.

И тут ее осенило. Ведь это поможет ей найти Патрика!

— Я подключусь к «мессенджеру» Анхелы и найду его!

Лилиан оборвала ее:

— Не кричи, а то нас услышат. Знай, мы, феи, не вмешиваемся в дела людей. Нам вредны города: дым машин, отопление, кондиционированный воздух. От вашего загрязнения у нас изнашиваются крылья, и мы теряем способность летать.

Марина многозначительно посмотрела на порошок, покрывавший прозрачные крылья феи, и поняла, в чем дело.

— Разве ты не фея Анхелы?

Лилиан чуть покраснела. Эта дерзкая девица смеет упрекать ее?

— Анхела… как бы это тебе сказать, нечто особенное. Для нее я сделала много такого, чего другие феи не стали бы.

Марина заволновалась. Лилиан призналась в преданности Анхеле. Не оставалось сомнений, она любила ее и страдала из-за нее.

— Ладно, я поступлю так, как ты мне скажешь, но я не очень владею английским.

Лилиан это было известно.

— Знаю. Я хотела околдовать тебя, но у меня не получилось.

Марина покосилась на фею.

— Каким образом?

Лилиан повторяла одно и то же.