Очертя голову (ЛП)

— Из тебя вышел гениальный командир эскадрильи, Блейк! Так я никогда не веселилась! — Ведьма рухнула на меня сверху и прострелила мне правое крыло. — Ты прирожденный воин. Сложнее всего играть с тем, кто стремится выжить любой ценой.

Никто еще не называл меня воином. В любое другое время я бы собой гордился, но не сейчас.

Я пытался маневрировать, но самолет слишком сильно пострадал. Теперь Кассандра разнесла мне и левое крыло. У меня не осталось надежды: двигатель зачихал, потом загорелся, и самолет свалился в штопор.

Не знаю, летел кто-то за мной или я оказался не у дел, как только меня подстрелили. Ничего не было видно, кроме дыма, вырывавшегося из моего двигателя, но я все-таки разглядел прямо под собой силуэт авианосца.

— Достойная смерть, — заметила Кассандра. — Конец истинного воина «Божественного ветра».

Тут я вспомнил ее же собственные слова: «Отовсюду есть выход».

Сама того не ведая, девушка обеспечила меня средствами к спасению. Да, сомневаться не приходилось, самолет падал. Но на каждом этапе можно спастись. Даже сейчас.

В кабине пахло бензином и дымом, и у меня во рту появился горький привкус, как будто я жевал резину. Двигатель заглох окончательно. Я лихорадочно оглядывался в поисках выхода, молотил по стеклу, ощупывал все перед собой, за спиной, внизу. От падения голова кружилась и мысли путались, но я не сдавался.

— Прощай, Блейк. — Кассандра вздохнула, как будто жалея, что охота закончилась. — Тебя действительно стоило сюда затащить. Риск оправдался.

«Отовсюду есть выход… отовсюду», — повторял я, как мантру. Приборную панель покрывали сотни кнопок, и я так и не понял, зачем они нужны, потому что их все пометили японскими иероглифами.

Кроме одной.

Я заметил ее за пару секунд до удара. На крошечной кнопочке в углу панели красовался символ парка. Ага! Сомневаться времени не оставалось. Я нажал.

Бум! Купол раскрылся, мое сиденье взмыло в небо, а самолет разбился об авианосец. Мимо полетели осколки. Жар опалил мне брови, но я выжил! Выбрался и летел к небу. Ни нитей, ни потолка, чтобы их закрепить. Я освободился и остался жив. Я сумел за себя постоять, и с этим ощущением ничто не могло сравниться.

Кассандра, меня спасли твои же слова. И кто теперь победитель?

В небе раскрылась дыра, похожая на объектив камеры, и я влетел внутрь, прочь из мира «Камикадзе».

10. Убийство из малодушия

В прошлом году я защищал реферат о раке. Эта болезнь подкрадывается исподтишка: зарождается глубоко внутри, прячется в теле, превращая в оружие его же клетки. Коварство, вот как это называется, — сочетание осторожности, незаметности и стремления нанести вред. Раковая опухоль растет и растет, потому что тело не умеет воевать само с собой. Так же устроен и этот парк развлечений. Он забирается в ваши собственные мозги и выдергивает оттуда все новые миры. Ваш противник — ваше же сознание, а как можно с ним бороться? Разница только в том, что у рака нет души. Не знаю, что хуже: бездушная опухоль или Кассандра, дух злокозненного парка?

На «Камикадзе» она изо всех сил пыталась вывести меня из строя, и ей это почти удалось, но я все еще стоял на ногах. Ну ладно, парил под куполом парашюта, а где-то внизу горели огни парка. Я подумал, что после катапультирования мне придется как минимум переплыть Тихий океан, чтобы добраться до следующего аттракциона, но вместо этого я вдруг оказался в самом начале пути, на перекрестке дорог, где пересекались наши миры. Интересно, почему.

Я так резко приземлился прямо посреди аллеи, что удар отозвался во всех моих суставах. Сверху опустился парашют, и мне пришлось выпутываться из бесконечных слоев шелка. Все еще борясь с проклятой тканью, я вдруг разглядел в ней призрачный силуэт. Меня что, угораздило приземлиться на другого игрока? Или даже на Кассандру?

Я оттянул ткань в сторону. Под ней оказался Расс. Не знаю, кто из нас чувствовал большее облегчение.

— Ты жив! — воскликнул он. — Это место не смолотило тебя заживо!

— Ну, я вроде как даю ему по зубам каждый раз, когда оно пытается.

Тут я вспомнил, как друг поступил в лабиринте, и моя радость остыла.

— А где Мэгги? — спросил я, просто чтобы поглядеть на его реакцию.

— Разминулись по пути.

Стоило ли мне высказать все, что я о нем думаю? Наверно, нет. Я огляделся вокруг. Другие гонщики сновали туда-сюда — видно, кто-то опоздал и все еще выбирал первый аттракцион, но большинство уже исчезло в других мирах.

— До сих пор испытания вытекали одно из другого, — заметил я вслух. — Как так вышло, что мы здесь?

— А я почем знаю?

С Рассом что-то было не так. Он смотрел на меня с непонятным страхом. И щека у него подергивалась. Меня парк почти довел до предела, а друг уже, похоже, балансировал на грани. Странно, но мне всегда казалось, что уж Расс-то способен о себе позаботиться.

Я взглянул на часы: четыре сорок. Осталось всего две поездки, и время на исходе. Может, он и убежал от Мэгги, но я не могу его бросить.

— Будем держаться вместе, — предложил я ему, — и уж постараемся снова не разминуться.

— Ладно.

— Здесь тяжело, но мы выстоим.

— Хорошо.

— Помни, что отовсюду есть выход.

— Конечно.

Друг так легко соглашался, что мне стало грустно. Парк выстирал его, выжал и повесил сушиться. Я пошел первым, пытаясь предугадать, что нас ждет.

— Как ты думаешь, может?..

Мой висок взорвался болью. Я оказался на земле, прижав ладонь к пострадавшему уху, еще не поняв, что же меня ударило. Ухо распухло, но, приняв на себя удар, оно защитило мой череп. Я поднял голову: Расс сжимал в руках железный прут, похожий на рычаг, приводящий в действие горку.

— Прости, Блейк, мне нужно это сделать.

В его глазах стояли слезы, тем не менее прут снова взмыл в воздух. Я увернулся, и он попал мне по руке. Кость уцелела, но боль разлилась от плеча до кончиков пальцев. Я пополз прочь. Расс не отставал:

— Она отпустит меня. — Его лицо покраснело от муки. — Понимаешь, да? Я сделаю это, и Кассандра меня выпустит. Она обещала. — Расс ударил снова. Мимо. Я успел подняться на ноги и пустился бежать.

В голове все еще гудело от первого удара. Мысли путались, я не соображал, куда бежать, и, завернув за угол, нырнул в будку для моментальных фотографий — вроде тех, в какие обычно заходишь с друзьями, когда они не пытаются тебя убить. Приподняв занавеску, я выглянул наружу, надеясь, что сбил Расса с толку и могу немного прийти в себя. Он кружил по аллее:

— Блейк! Не усложняй мне задачу!

Я несколько раз втянул в себя воздух, пытаясь осознать свое положение. Обычно у Расса хватало силы воли, только чтобы болтаться с нами и хохмить. Но, когда ему предложили убить лучшего друга, чтобы спасти свою задницу, решимости вдруг появилось — хоть отбавляй.

— Я найду тебя, Блейк. Тебе не спастись. Но прости, прости меня за все!

Расс ли это? Я пытался убедить себя, что это просто иллюзия, вроде Карла или кита с глазами моей мамы. Но кого я пытался обмануть? Это был мой друг, во плоти и крови. Парк зажал его в своих тисках. Она подавила его волю. Когда Расс в очередной раз прошел мимо будки, я внезапно выскочил наружу и сбил его с ног. Прут выпал, и я схватил его. Теперь была моя очередь стоять над другом с палкой в руках.

— Не двигайся!

Он замер и уставился на меня, гадая, как я поступлю. Я и сам еще не знал. Я так разозлился, так хотел ударить его, как он меня, но тут Расс закрыл лицо руками и зарыдал, как младенец. Я не выпускал прута из рук, не зная, как поступить.

Я где-то читал об убийстве из малодушия [3]. Осужденных за него очень мало, но я слышал о парне на тонущем корабле. Он не умел плавать, перепугался и сорвал спасательный жилет с семилетней девочки. Бедняжка утонула. Убийство из малодушия. Он получил двадцать лет.

Как относиться к таким людям? Что мне думать о том, кто способен убить лучшего друга, лишь бы спастись самому?