Большая книга ужасов – 60 (сборник)

Надя задумчиво кивнула и уставилась в свою чашку с чаем, явно над чем-то размышляя.

– А ты не была с Родионовой? Ну в смысле в день, после которого она не появилась? – прервал это затишье Роман, озвучив явно только что посетившую его идею.

– Да вот я и пытаюсь вспомнить. То есть я была, но день был как день. Обычные уроки. Зойка такая же, как всегда. Мы с ней договорились в кино сходить на следующий день, а то у нас должна была быть контрошка по ОБЖ… Стоп!

Девочка резко подскочила и уставилась блестящими глазами на Волкогонова. В них даже искорки какие-то заплясали, да так лихо, что он невольно подумал, что Ушакова очень даже симпатичная, хоть и какая-то маленькая…

Тем временем Надя быстро заговорила:

– Я вспомнила, что в этот день было странного! Зоя после уроков, когда мы уже собрались уходить, пошла к нашему военруку, хотела у него с контрольной отпроситься, потому что у нее была как раз репетиция в «Заре», ну в танцевальной секции нашей. Ей мама даже записку написала по этому поводу или с танцев справку дали – не помню точно. Короче, она к Виктору Григорьевичу зашла, но через минуту вышла и сказала, что он попросил подойти попозже, потому что очень занят. Ну и она подумала, что заглянет к нему вечером. Вот… и больше я ее не видела.

Закончила свою речь девочка тихо, вертя тонкими пальчиками опустевшую чашку.

– Я думаю, завтра надо будет поспрашивать и остальных, может, кто-то тоже вспомнит какую-то странность… Ну или мало ли что-то, за что можно будет зацепиться.

Волкогонов посмотрел на Андрея, и тот согласно кивнул, вполне поддерживая план друга. Надя тоже встретилась с Романом глазами и внезапно сказала:

– Я тоже хочу участвовать. – И, видя скептические взгляды обоих мальчишек, упрямо продолжила: – Я могу помочь, могу с кем-то поговорить… Ну и еще, может, какая-то помощь понадобится.

– Ладно, – согласился Волкогонов. – Тогда мы завтра в своем классе с народом поговорим и в классе Шалимова, а ты можешь к Ковтуну наведаться.

– Хорошо.

Выработав на завтра план действий и договорившись встретиться на большой перемене в школьной столовой, друзья почувствовали, что пора прощаться. Да и времени было уже прилично. Хотя если совсем честно, может, троица бы еще сидела и обсуждала великие планы, но Роману позвонила мама, узнать, где это он запропастился и когда его ждать домой. Уроки не сделаны, на носу контрольные. Мог бы и предупредить, что задержится.

– Прогресс – зло, – глубокомысленно изрек Волкогонов, пряча мобильник в карман, поднимаясь из-за стола и отправляя грязную чашку с блюдцем в раковину. По правде говоря, домой идти не хотелось – было удивительно приятно и как-то спокойно сидеть вот так с друзьями и обсуждать стратегические планы раскрытия преступления (а что они расследуют серьезное преступление, Роман не сомневался). Да и ведь это куда важнее какой-то домашки!

Парень даже не заметил, что записал в друзья девочку, с которой вчера утром еще не был знаком. Однако у всегда скрупулезного и внимательного Ромки не мелькнуло подобной мысли – все казалось очень правильным и закономерным.

– Что думаешь о ней? – деловито поинтересовался Масляев, когда товарищи вышли из парадного на улицу.

Волкогонов пожал плечами:

– Да ничего не думаю. Она вроде довольно сообразительная, так что вполне может пригодиться. К тому же быстрее будем двигаться, раз нас теперь трое.

– Как бы она не проболталась, девчонка же, у них всегда язык как помело.

– Да нет, не должна. К тому же с классом у нее отношения явно не самые теплые.

– Ну это да…

Слова друга Андрея не убедили, но он решил, что спорить пока ни с чем. Посмотрим, как Ушакова завтра себя проявит. В конце концов, может, и среди девочек бывают исключения.

Ребята попрощались у дома новой подруги и разошлись в разные стороны: Масляев пошел к себе домой пешком, а Волкогонов решил доехать на автобусе, так будет быстрее, а то мама что-то очень сильно напряглась. Он бежал чуть ли не вприпрыжку, обдумывая все случившееся и внимательно глядя по сторонам, столкнуться с Кабаном и Жориком в одиночку совсем не улыбалось. Но, пробегая мимо школы, Роман заметил не двоих хулиганов, а знакомую фигуру военрука. Не узнать его было сложно, Виктор Григорьевич отличался своеобразной какой-то дерганой походкой. Но шел он не из школы, а наоборот, в школу. По идее, даже продленка уже должна была закончиться через каких-нибудь минут сорок, а военрук не вел продленных групп. В голове всплыли все обсуждавшиеся сегодня факты…

Стараясь держаться в тени домов и деревьев, Волкогонов, не раздумывая, двинулся за учителем. Когда тот скрылся в здании школы, мальчик рысью припустил за ним, и, остановившись у двери, слегка приоткрыл ее, заглядывая внутрь и молясь, чтобы старые петли и пружины не заскрипели.

– …да забыл тетради в тире, а надо до утра проверить, – сказал вахтеру военрук, забирая протянутый ему ключ. – Через пять минут верну.

Роман тихонько прикрыл дверь и рванул к задней стене школы, где был спуск в подвальные помещения. Сам вход в подвал, конечно, был закрыт на сто замков, но зато там имелись окошки, через которые можно было заглянуть в тир, если немного исхитриться.

В тире зажегся свет, и в дверях показалась фигура Виктора Григорьевича. В окно он не глянул, даже головы в его сторону не повернул – сразу прошел к своему столу, нагнулся и достал из-под него ученический рюкзачок. То, что это вещь кого-то из школьников, становилось понятно по нескольким ярким наклейкам на крышке. Волкогонов так и прикипел взглядом к этой сумке, уж очень она походила на ту, с которой таскался Валера Мазуренко.

Поразглядывав с каким-то недовольством рюкзак, Горбунов оторвал наклейки, вынул из кармана связку ключей, открыл дверь углового шкафа, сунул портфель туда и снова запер. Роман неотрывно следил за всеми его манипуляциями, потому и успел оперативно соскользнуть вниз, когда военрук повернулся к окну и даже направился в его сторону. Скорчившись под карнизом, Роман радовался только одному, что на улице уже почти совсем стемнело – март все-таки, и его сложно будет заметить, даже если выглянуть в окно. Но окна никто открывать не стал. Через долгую минуту парень услышал, как в кабинете хлопнула дверь, и свет, падавший из окна на стену, погас.

Глава 8

Утром Волкогонов рассказал о своем вечернем приключении Андрею, о красных газах все-таки умолчав (то, что он видел, уже начало у него вызывать серьезные сомнения – может, и правда, просто лампа так блеснула?). У друга буквально челюсть отпала от этих сведений. Спали оба снова плохо, и Масляев сказал, что мама его сегодня тоже чуть на работу не проспала, хотя с ней никогда такого раньше не бывало. А утром готовила завтрак ему и отцу с таким видом, будто привидение увидела. На вопрос что стряслось, ответила, что голова всю ночь болела – спать не давала. Только сын ей не поверил, потому что, отвечая, она глаза спрятала – верный признак обмана. Врать Андрюхина мама никогда не умела.

Когда Волкогонов, запыхавшись от быстрого шага, рассказал, как шел за Горбуновым от школы, Андрей мрачно произнес:

– Ну теперь не остается сомнений, что военрук тут замешан.

– Похоже на то. И уже точно нужно будет слазить в аудиторию ОБЖ и проверить, что это за рюкзачок. А заодно посмотреть, что наш доблестный вояка еще прячет в своем шкафу.

– А как мы шкаф-то откроем? Ломать – слишком палевно.

– Посмотрим по обстоятельствам, – отмахнулся Роман. – Если там что-то суперинтересное, то и сломать не грех. Тем более что это паршивая ДСП, раскрошится от хорошего тычка. Главное – в кабинет попасть, а там на месте сориентируемся.

– И когда устроим вылазку?

– Сегодня, понятное дело. Откладывать нельзя, мало ли, вдруг Горбунов перепрячет улики, тогда ищи свищи их.

– Через вахтера пойдем?

– Нет, лишние свидетели ни к чему. В девчачьем туалете на втором этаже на той неделе стекла меняли и решетки на место еще не поставили, так что можно через него. Там труба рядом и куски пожарной лестницы – взобраться будет нетрудно.