Зов издалека

Хальдерс постучал в остекленную, завешенную изнутри шторой дверь.

Никто не открыл. Они не договаривались о визите.

— В чем дело? — Из-за дома появился высокий пожилой человек. — А, это опять вы. Я вас узнал. Машина стоит вон там, можете посмотреть.

Винтер протянул руку. Теплая, сухая ладонь. На Бремере была тонкая кофта поверх сорочки. Резиновые сапоги, один порван на голени. На голове — вязаная шапочка. Винтер знал, что Бремеру шестьдесят девять и под шапочкой лысина. Но усы темные. Худой, даже высохший, по определению Анеты.

— Что вы хотите? Опять насчет машины?

— Можно войти в дом? — Винтер поднял голову и посмотрел на серое небо над лугом. — Опять дождь пошел…

— Такой дождь не страшен… но, конечно, проходите, какой разговор.

Анета Джанали перехватила взгляд Винтера и нахмурилась. В сенях было темно. Бремер снял сапоги, полицейские последовали его примеру. Он провел их в комнату с окном, выходившим на другую сторону. Здесь открывался вид на луг и лес чуть поодаль. На лугу паслись те самые лошади — очевидно, успокоились. Бремер остался стоять. Они тоже не садились.

Винтер обдумывал, как повести разговор. Обычно он заранее выбирал нужные фразы, но не на этот раз. На этот раз он сидел в машине, смотрел на лес, на серое осеннее небо и не думал ровным счетом ни о чем. Нет, о чем-то думал.

— Так что вы хотите? — повторил Бремер.

Винтер взглянул в окно. Лошади исчезли. Он повернулся к Бремеру.

— Опять насчет машины… и еще кое-что.

— А что с машиной?

— Мы сейчас беседуем со всеми владельцами белых «эскортов» этой модели. Вдруг кто-то вспомнит нечто важное, способное нам помочь?

— Помочь в чем?

— Вы разве не в курсе? Мы расследуем убийство. И пропажу человека. Ребенка.

Бремер, не поворачиваясь, кивнул в сторону Хальдерса.

— Да, он что-то говорил.

— А больше ты ничего не слышал? — Винтер перешел на ты, но Бремер, похоже, не заметил.

— Может быть… по радио или ТВ. Я занимаюсь своими делами.

Лошади опять появились из-за кустов. Они двигались совершенно симметрично, словно паря над лугом. Винтер наконец придумал, как продолжать беседу.

— Тебе знаком Юнас Свенск?

— Что?

— Я спрашиваю, знаком ли тебе Юнас Свенск. — Винтер быстро посмотрел на Хальдерса.

— Свенск? Да… у него автомастерская. Я только там и ремонтируюсь. А что?

— Мы разрабатываем разные версии, — пояснил Винтер, стараясь, чтобы фраза прозвучала позагадочнее. — И хотели бы с тобой поговорить.

— Какие еще версии? И какое отношение к этим вашим версиям имеет моя машина?

— Я про машину не сказал ни слова.

— Как это не сказал? Мы же говорили о мастерской…

Винтер перевел дыхание.

— Я хочу, чтобы ты поехал с нами. Необходим более подробный разговор.

На лицо Бремера словно набежала темная туча. Он сделал шаг по направлению к Винтеру. Хальдерс дернулся.

— О чем это ты? — Бремер остановился. — Я никуда с вами не поеду. У меня полно дел.

— Ты мог бы нам очень помочь.

— Чем я могу вам помочь? Если вы думаете, что я вожу контрабанду на своей машине, можете смотреть сколько хотите.

Винтер промолчал.

— Или вы считаете, что имеете право издеваться над людьми вроде меня? Я, как вышел из тюряги, ни разу ничего не нарушил. Спросите кого хотите. Вас Свенск интересует? Он тоже ни в чем не замешан. Это из-за перестрелки, что ли? Так, что ли?

— Мы настаиваем, чтобы ты проехал с нами.

Бремер посмотрел на Хальдерса и Анету, словно надеялся, что они отменят решение Винтера. Из него словно выпустили воздух.

— Надолго?

Он сдался, решила Анета. Может быть, он сдался с самого начала.

Винтер промолчал.

— Шесть часов, — сказал Бремер, ни к кому не обращаясь.

Шесть и еще шесть, подумала Анета Джанали. Если не больше.

Рингмар только и ждал, пока Винтер оставит Бремера и зайдет в свой кабинет.

— Я использую свое право, — произнес Винтер и поднял руки, словно защищаясь.

— Я ничего не сказал.

— Машина стоит там, Анета ждет. Проследи, чтобы техники немедленно с ней разобрались.

— Ты хочешь сказать, чтобы они ее разобрали…

— Как ни называй.

— Я даже не спрашиваю, уверен ли ты, что они ехали в этой машине.

— Посмотрим фильм. — Вместо ответа Винтер вставил кассету в видеомагнитофон.

Машина начала двигаться вперед и назад. Назад и вперед, а потом опять вперед и назад.

— Если это он, то почему едет в город, а не домой? — спросил Рингмар.

— К кому-то съездил… или нет. Навестил ее квартиру.

— Может быть… но его отпечатков в квартире нет.

— Ты хочешь получить все на блюдечке. — Винтер остановил кадр. Потом нажал воспроизведение, на секунду, не больше, и снова остановил.

— Как был «форд», так и остался, — глубокомысленно произнес он.

— У нас теперь есть с чем сравнить, — возразил Рингмар. — Это уже кое-что.

— Мне нужно все о Свенске. Все до мелочей.

— Мне нужно все о байкерском братстве, — сказал Рингмар. — Все до мелочей.

— И мне нужно знать, куда делся Якобссон.

— Обыск у Бремера?

Винтер покачал головой.

— Слишком рано?

— Подождем. Дождемся ордера из прокуратуры… Сначала разберем на части машину, потом дом.

Винтер сам допрашивал Бремера. Перед допросом он внимательно прочитал протоколы водолазных работ на озере Дель.

Бремер сидел на стуле. Поднимая глаза, он словно бы не видел Винтера или каким-то образом умудрялся смотреть сквозь него. Винтер решил не пользоваться видеозаписью. Включил обычный магнитофон, проверил уровень звука и зачитал стандартный пролог — такого-то числа, в такое-то время, допрос такого-то проводит такой-то… и так далее.

Бремера увели в камеру. Винтер сидел в своем кабинете. Голова чуть не лопалась, даже глаза болели. Он зажег маленькую настольную лампу и оказался в круге света. Табачный дым призрачной фатой плыл над конвертом с фотографиями.

Микаэла сработала очень быстро. Фотографы и криминалисты тоже не подкачали. Отпечатки прибыли пару часов назад самолетом в Ландветтер.

Он затянулся последний раз и погасил сигариллу. Пора бросать. В современном мире нет места для курильщиков.

«Обязательно брошу». Он закурил новую сигариллу, встал из-за стола и подошел к стене с рисунками.

Ландветтер. Они шли к машине, трое полицейских и Бремер, и прямо над домом, с ревом набирая высоту, пролетел «боинг». Анета инстинктивно пригнулась, а Бремер даже ухом не повел. Винтер поднял голову. Ему показалось, что брюхо самолета занимает полнеба. Мощный, пугающий рев перевалил за лес и постепенно стих.

Он видел это на рисунках… в дневнике Йенни. Но на стене таких рисунков не было. Он вернулся к столу и начал перебирать отсортированные рисунки. Нужный нашелся в третьей стопке, где были собраны все изображенные девочкой средства передвижения. На двух листах над домом парил огромный призрак креста. Хороший рисунок — Винтер почти услышал грохот двигателей летящего сквозь дождь и солнце самолета.

Он вернулся к столу и открыл конверт. Пять отпечатков.

На самом верхнем женщина с ребенком, держась за руки, идут к дому. Лица различить невозможно.

На второй фотографии они подошли ближе. Ребенок повернулся к камере или, может быть, в ее сторону. Это лицо Винтер видел на старом узкопленочном фильме. Это Хелена. Женщина по-прежнему смотрит на дом.

Третий снимок — тот же самый, только увеличенный. Винтер вспомнил фильм, который видел в «Синематеке» лет десять назад. Он вспомнил этот странный фильм еще во время разговора с Микаэлой Польсен.

Шестидесятые годы в Лондоне. Богатый, разъезжающий на открытом «роллс-ройсе» фотограф модного журнала наугад снимает в парке — его привлекло освещение, или что там еще привлекает богатых фотографов? Увеличивая эти кадры, он обнаруживает за кустами труп. [35]Снимки, случайно сделанные человеком, не имеющим ни малейшего представления, что на них в конце концов обнаружится, не догадывающимся об их истинном содержании.