Никто не знает

Этта пошла на голос и увидела мужа на крытой веранде в шезлонге и с газетой в руках.

— Чарлз, ты представить себе не можешь, что произошло! — вскричала она и, не давая мужу раскрыть рта, затараторила: — На пляже нашли руку женщины. Помнишь мальчика, которого мы постоянно видим с металлоискателем. Так вот, он эту руку и нашел!

Чарлз закрыл и положил на колени «Сарасота геральд трибюн», и ему немедленно было доложено все о мальчике, водорослях и полиции. К немалому удивлению Чарлза, Этта очень ярко описывала руку. Обычно очень брезгливая, жена, должно быть, находилась на этот раз в первых рядах, потому что рассказ ее изобиловал деталями, разглядеть которые она могла, только решившись подойти достаточно близко.

— Рука сильно раздулась, и на некоторых пальцах не было кончиков, — с азартом описывала ужасную находку Этта, глядя на мужа расширенными от волнения глазами. — Хотя рука и распухшая, мне кажется, у нее была тонкая кость. Я догадалась, что рука женская по остаткам красного лака на ногтях. А еще у нее на ногте мизинца нарисована черным сеточка паутины. Мне кажется, Чарлз, она была одной из любительниц приключений.

Этта завершила свой рассказ и зябко потерла открытые плечи: нервный озноб давал о себе знать, хотя на веранде становилось все жарче с каждой минутой.

— А как по-твоему, Чарлз, здесь часто такое случается? Мы перебрались сюда с севера, чтобы быть подальше от подобных историй.

— Этта, за тот год, что мы с тобой здесь прожили, это происшествие самое заметное и волнующее.

— Волнующее? Что ты такое говоришь? Это же самый настоящий ужас и кошмар.

— Ну хорошо, назовем этот случай ужасным, — пожимая плечами, примирительно заметил он, — но я убежден, что такое здесь редкость. Кроме того, я бы не стал утверждать, что наш переезд в эти края непосредственно связан с желанием держаться подальше от происшествий такого рода. Нельзя сказать, что на прежнем месте в Виргинии дела обстояли так уж плохо. Мы приехали сюда, потому что нам хотелось избавиться от холода и серости зимних дней, к тому же дети разъехались, и больше не было смысла оставаться в таком большом доме. Здесь нам не приходится сгребать листву, убирать снег и очищать машину от наледи.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — протестующе отмахнулась от мужа Этта. — Мне нравится считать этот островок маленьким земным раем. — Она бросила взгляд на зеленые просторы бухты, переходящей в залив. — Мне совершенно не хочется, чтобы уют и мир этого славного уголка портила грязь преступления. Мы всю жизнь усердно трудились, и теперь мне хочется спокойно наслаждаться жизнью, а не тревожиться из-за совершенного убийства и кем-то отрубленной руки.

— А почему вдруг убийство? — засомневался Чарлз. — Может быть, произошел несчастный случай, или бедняжка свела счеты с жизнью.

Этта задумалась над высказанными мужем вариантами, но они недолго занимали ее внимание.

— Который час? — отвлекаясь от раздумий, вдруг поинтересовалась она.

— Почти девять, — бросил взгляд на золотые часы Чарлз.

— Ах, мне пора в душ, — заторопилась Этта, на время забывая о находке на пляже.

Она спешила в усадьбу Ринглинг. Там она сможет поделиться впечатлениями с другими добровольными помощниками, которые составляли штат художественного музея, музея цирка и бывшей зимней резиденции Джона и Мейбл Ринглингов. Как только они переехали в эти места, Этта поспешила влиться в ряды общественников. На добровольных началах она работала в сувенирном магазине или в кассе, а также посещала специальные занятия и не могла дождаться, когда станет добровольным гидом и получит право сопровождать туристов и отвечать на вопросы об истории семейства Ринглинг — создателей цирка — и о Джоне Ринглинге, навсегда связавшем цирк с Сарасотой.

— Чарлз, не забудь заехать за мной в одиннадцать сорок к доктору Льюису.

— Не беспокойся, я там буду.

Этта ушла в дом к себе наверх, а Чарлз не спеша поднялся с шезлонга и отправился в кухню. Там он достал из холодильника апельсиновый сок и налил в высокий стакан.

— А, — произнес он довольно, обращаясь к самому себе, — на Сарасоте даже простой апельсиновый сок вкуснее, так же как фрукты, овощи и курятина.

Покачивая головой в такт своим мыслям, он вернулся в гостиную и включил телевизор. Чарлз не переставал удивляться, как много стал думать о качестве еды. Четыре десятка лет он проработал подрядчиком, и все эти годы его мало интересовало, что подает ему на ужин Этта. Для него было важно, чтобы к его приходу ужин был готов. Теперь же он не только расстался с безразличием к еде, стал сам заниматься закупкой продуктов и большей частью он же и готовил еду.

Чарлз не мог не признать, что на новом месте Этта больше жила своими интересами. Она не только работала на добровольных началах в центре Ринглинг, но вступила в члены клуба книголюбов и садоводов-любителей. У нее появились друзья, и Чарлз чувствовал, что при желании Этта могла бы эти дружеские отношения развивать. Он слышал, как она много раз отвечала отказом, когда ей звонили новые приятели и приглашали вместе пообедать. В ответ на его вопрос, почему она отказывается, Этта чмокнула его в щеку и объяснила, что переехала во Флориду с мужем, чтобы жить там вместе с ним. И ей хочется проводить время с ним, но она знала, что постоянно находиться рядом они не могут. Они довели бы друг друга до сумасшествия.

Усаживаясь в просторное кресло напротив телевизора у противоположной стены, Чарлз сказал себе, что неплохо бы и ему подыскать себе занятие за пределами дома. Но чем ему себя заинтересовать? В гольф он никогда не играл, и положа руку на сердце, он не испытывал особого желания знакомиться с игрой сейчас. А не остановиться ли ему на рыбалке? Надо подойти к старику-рыбаку, что проводит все время на берегу. Может быть, он не откажется поделиться своими знаниями и умением.

Внимание его привлек метеоролог, выступающий в выпуске новостей. Он говорил о тропическом циклоне в Мексиканском заливе и объяснял систему градации силы ветра.

— Ветры со скоростью до тридцати восьми миль в час характеризуются как «тропическая депрессия» (циклон), если ветры достигают скорости тридцать девять миль в час, это «тропический шторм». А когда скорость ветра возрастает до семидесяти четырех миль в час и более и сохраняется на этом уровне, тогда мы имеем дело с ураганом. Просим жителей прибрежной зоны бухты Сарасота слушать наши сообщения о развитии урагана «Жизель».

Глава 8

Касси въехала на подземную стоянку под пятнадцатиэтажным зданием банка, в котором в Майами располагался филиал «Вестей», или то, что от этого филиала осталось. Коротко поздоровавшись со служащим, она поставила машину на отведенное место, рядом с тем, что было помечено «EL JEFE» — «для босса». Но после серии прошедших незадолго до этого сокращений позиция главы филиала перестала быть ведущей. Место босса унаследовал продюсер Лерой Барри. Его место парковки пустовало.

Как всегда, у лифта ее ожидала кипа газет. Касси захватила их с собой: «Майами геральд», «Нью-Йорк таймс», «США сегодня» и «Вашингтон пост». Каждое утро Касси неизменно испытывала потрясение, когда взгляд ее наталкивался на выходные данные газеты, издававшейся в городе, когда-то бывшем для нее родным. Касси заставила себя пролистать страницы «Пост». Она читала о людях, хорошо ей известных, с которыми она была на «ты». В прежние времена они всегда откликались на ее звонки, а теперь не желали ее знать. Еще не так давно Касси обладала властью и влиянием в вашингтонских кругах. Но сейчас все это осталось в прошлом, и уделом стало бессилие, а там, где выше всего ценится власть и доступ в эфир, слабых не признают. Даже те, кто с сочувствием относился к ее положению, в общении с ней испытывали неловкость, и это не было для нее секретом. От нее отвернулись, как от прокаженной.

Все могло быть совсем иначе, если бы она больше времени посвящала семье. Любовь мужа и дочери поддерживала бы ее и теперь, в эту трудную минуту, и прибавляла бы сил. Но Ханне и Джиму доставались лишь крохи ее внимания, работа была на первом месте. Водоворот дел легко засасывал, сфера телевещания пьянила и привязывала к себе как наркотик. Тяжкий сам по себе разрыв с привычной средой становился без поддержки семьи тяжелее во сто крат.