Неприкрытая жестокость

Постеры, пришпиленные прямо к матрасам, прославляли кровопролитие, превосходство чернокожих, убийство белых, и на них неоднократно повторялась аббревиатура из трех заглавных букв: ВЧЛ. Такого Базз еще не встречал.

Он посмотрел на Мило Вашингтона, который казался ему значительнее Дарстона Пэрриша. Более шести футов ростом, крепкого телосложения, симпатичное лицо, более светлая кожа мулата; его большие глаза с необычным зеленым оттенком смотрели на полицейского с презрением. «Должно быть, — подумал Базз, — он чувствует себя полнейшим дураком, смотря игру "Лейкерс"!»

— Что значит ВЧЛ, Мило? Название группы? — спросил Базз.

— «Власть черным людям», — вызывающе и с гордостью ответил тот.

— Вот оно что! А кто ты? — спросил Ник.

— Я — основатель и лидер.

— Да ты умеешь говорить, когда нужно. Где оружие?

— Что еще ты хочешь знать, свинья дяди Тома?

Холодок страха пробежал по спине Базза; они не особо скрывались, когда вошли в этот дом, и тем самым позволили остальным скрыться до того, как засвистят пули.

— Что-то не так, — сказал Базз Нику, когда поиски не принесли результатов. — Мило не отрицает наличия оружия, он просто тянет время.

— У нас ничего на них нет, — ответил Ник. — Смотреть, как победили «Лейкерсы», не преступление, а никаких тайников мы не нашли.

— Можешь больше не задерживать дыхание, Мило, — сказал ему Базз на крыльце, удивившись, почему собравшиеся вокруг патрульной машины полицейские выглядят такими удрученными.

Оказалось, что, пока шел обыск дома, в школе Тафта произошло побоище. Два ученика, два учителя и один полицейский погибли, а еще тридцать три человека оказались ранены, к счастью, легко, кроме двоих. Кто-то с Паркинсон-стрит примчался в школу и взбаламутил учеников, входящих в группу «Власть черным людям»; собрав свои войска, он вытащил из тайника в школе автоматическое оружие и запасные обоймы, чтобы броситься вместе со сторонниками освобождать Мило и Дарстона. «Если эти свиньи думают, что им удастся арестовать Мило, пусть лучше подумают еще раз!» Но один из мальчишек «ВЧЛ» был шпионом «Черной бригады» и предупредил своих. Ребятишки из «Черной бригады» тоже достали свое оружие из тайника, и внутри школы разразилась битва. Только вмешательство полицейских остановило кровавые разборки.

«Почему Кори Маршалл не поверил моему рапорту? Ведь все указывало на это», — думал Базз, меряя шагами двор. Он винил себя… и Кори. Он был уверен, что в школе было оружие! Да только у него не имелось доказательств, чтобы выложить их перед капитаном Васкесом, который тогда смог бы накрыть школу в то же время, когда они обыскивали дом 17 на Паркинсон-стрит. «Нет, неправильно! Кори Маршалл должен быть связующим звеном».

Еще один полицейский вышагивал по двору: Кармайн Дельмонико. Его лицо было мрачнее тучи, и Баззу не было необходимости спрашивать, что он здесь делает. Иногда мужчине нужно свободное пространство и свежий воздух.

Кармайн увидел Базза и подошел к нему:

— Ты можешь в это поверить? Две враждующие черные группировки, две тысячи несчастных детей с кожей всех цветов. Почему одни решили, что Мило Вашингтона нужно освобождать и почему другие решили остановить их внутри школы? Моя жена права — все дело в оружии! И в наркотиках! Они воспринимают классы не как место для обучения, а как место для получения героина.

Двое мужчин начали вышагивать рядом.

— Я знал, что в школе оружие! — сказал наконец Базз, сжимая кулаки. — Я твердил Кори об отколовшейся группе, а он мне не верил. У меня не было никаких доказательств, только полицейское чутье. Я тоже обманулся, Кармайн, прислушавшись к осведомителям Кори из «Черной бригады». Они внушили мне, что бригада не обеспокоена формированием «ВЧЛ». Однако правда в том, что Мило слишком сильно посягнул на власть Мохаммеда и война была неизбежна. Обычные пешки Мохаммеда ничего не знали — я должен был это предвидеть! О Господи!

Они опять помолчали.

— Я четыре часа писал тот рапорт, из кожи вон лез, но у меня не было фактов, чтобы подтвердить догадки, — продолжил Базз. — Только едва заметные признаки: случайные фразы, косые взгляды, шепот. Украденные из Четвертого национального банка деньги пошли на покупку оружия для «ВЧЛ», но почему… почему им нужно было прятать оружие в школе? В школе! — Он замолчал, стараясь успокоиться. — Теперь уже слишком поздно. Пять жизней! Меня это гложет, Кармайн.

— Какой рапорт, Базз?

— Дополнительный, который я составил по поводу склада оружия в школе Тафта. Кори закрыл дело месяц назад за неимением доказательств. Полагаю, вы это знаете. Но я-то знал, что дело еще не закончено. Поэтому наблюдал и прислушивался в течение двух недель, а потом написал второй рапорт. — Он выглядел смущенным. — Простите, капитан, я не хотел ябедничать. Кори был прав — никаких доказательств.

— Что нам делать со вторым рапортом? — спросил Кармайн, держа бумаги. Он смотрел на комиссара Сильвестри и капитана Васкеса, которые старательно сохраняли невозмутимые лица. — Если хоть малая часть из этого рапорта выплывет на поверхность, у средств массовой информации будет настоящий праздник. Гибель детей в школе — новость мирового уровня, — продолжил Кармайн. — Холломен кишит журналистами. Местные группировки «Черная бригада» и «ВЧЛ» для журналистов в этот год мятежей и жестоких убийств мелочевка. Мартин Лютер Кинг убит, Роберт Кеннеди тоже — ужасный год! Но что, если выяснится, что департамент полиции Холломена предостерегали о наличии оружия в средней школе Тафта, а мы даже не стали его искать? Теперь известно, что обе группировки имели свои склады в школе, но ничто не говорит о том, что полиция делала свою работу. За исключением этого рапорта. — Он положил семь листов на журнальный столик Сильвестри.

Все они прочли рапорт Базза.

Кармайн вошел к Кори Маршаллу как раз в тот момент, когда тот доставал рапорт из дела, и до сих пор не знал, намеревался Кори принести его к нему или сжечь. Скорее всего сжечь.

— Ты говорил, что одно из моих дел мне аукнется, — сказал тогда Кори, протягивая ему рапорт.

— Мне жаль, что все так ужасно повернулось, лейтенант.

— Что теперь со мной будет? — ошеломленно спросил он.

— Не знаю. Но если у тебя еще остались мозги, не говори ничего Морин. Это твоя последняя надежда.

— Я посоветовал Кори не открываться перед Морин, — поделился теперь Кармайн. — Возможно, он наконец подчинится моему приказу, потому что не захочет получить от нее разнос.

— Ты очень умен, Кармайн, — сказал капитан Васкес.

— Если бы это было так, бойни не случилось бы. Я знал, насколько слаб Кори Маршалл, но ничего не предпринял.

— Это ты только так говоришь. — Фернандо своей красивой рукой показал на рапорт: — Сержант Дженовезе сохранил для себя копию рапорта?

— Нет. Зачем ему? Рапорт был в деле.

— На будущее имей в виду — копия должна быть. Новые правила предусматривают копирование всех данных. Мир все больше захватывают адвокаты, Кармайн, и некоторые из них еще более безжалостны, чем журналисты. Я не заставляю заниматься бумажной работой больше, чем то необходимо. Я делаю это, чтобы защитить своих людей. При отсутствии оригинала, без копии этого рапорта Базза Дженовезе можно счесть фантазером, — пояснил Фернандо, сверкая своими черными глазами.

Кармайн повернулся к комиссару:

— Джон, ты не сказал ни слова относительно решения этой проблемы. Фернандо дал ясно понять, каково его предложение — сжечь рапорт. А ты что скажешь?

— Что пути Господни неисповедимы. Здесь не вопрос вины Кори — у всех разный взгляд на дело, — уклончиво ответил комиссар.

— Если бы ты прочитал рапорт Базза, Джон, ты забрал бы своих людей из школы Тафта? — потребовал ответа Кармайн.

— Нет, — просто ответил Сильвестри.

— А ты, Фернандо?

— Я устроил бы внезапный обыск, и не важно, что сказали бы родители и учителя в ответ. Только так, Кармайн. Выгнал всех из школы, а потом перевернул бы все вверх дном.