Пирсинг

Допустим, он отказывается от помощи носильщика и отправляется в номер один. В таком случае он должен брать ключ рукой в перчатке, и дверь открывать, не снимая перчаток с обеих рук всякий раз, когда входит в помещение. Он не должен оставлять никаких отпечатков во время самой церемонии, если хочет, чтобы все выглядело как работа настоящего маньяка. Полиция склонна искать преступника среди тех, кто уже попадался, и у нее есть список лиц, предрасположенных к девиантному поведению и сексуальной агрессии.

Но, конечно, он не должен быть в перчатках с момента, когда пригласит женщину, и до тех пор, пока она не будет всецело в его власти, чтобы не вызвать подозрений. А вот связав ее, можно и надеть перчатки. С непроницаемым лицом, медленно, естественным движением натянуть их обе — по очереди. Потом в дело пойдут мячики. Не один мячик, который сразу заткнул бы ей глотку, нет, надо дать ей поорать вполголоса. Окровавленные перчатки, джинсы и рубашку он будет держать в отдельных полиэтиленовых мешках. Не забыть: прежде чем брать эти мешки, надо обязательно надеть перчатки. Лучше всего двух— или трехслойный мешок; значит, надо принести побольше мешков из универмагов. Клейкая лента. Картон и плотная бумага, чтобы протирать острия ножей. Нужен еще груз, который можно привязать к мешкам, прежде чем топить их в реке, оптимально — пояс для дайвинга. Добавить сюда еще пакетики с обоими ножами. Когда все будет закончено, безопаснее всего будет оставить дорожный мешок рядом с компанией бомжей в парке. Тогда Луи Виттон, разумеется, исключен.

Оба ножа — для колки льда и обычный — он может купить в пригороде, в двух разных супермаркетах. Лучше в субботу утром или в воскресенье, когда там больше всего народу. Надо ли проводить репетицию — приглашать женщину из садомазохистского клуба заранее, до решительной ночи, чтобы познакомиться с процедурой? Опыт может быть полезен, но он таит в себе также небольшую опасность. Что, если первая женщина и та, что будет принесена в жертву, — подруги, к примеру? Маловероятно, но есть же такой риск! В конце концов, если возникнет неловкость какого-либо рода из-за его незнания правил садомазохистских игр, можно просто прервать процесс.

Он пропустил ужин, но голода не ощущал ни малейшего, и сам недоумевал, почему так, когда зазвонил телефон. Это была служба гостиничного сервиса, которая осведомлялась, не хочет ли он, чтобы ему постелили постель, а то на дверях его номера весит табличка «Не беспокоить». Кавасима ответил, что работает и постелет себе сам; служащий в ответ учтивейшим тоном заметил, что горничная к его услугам круглосуточно и он может вызвать ее, когда освободится. Кавасима почувствовал, что испытывает благодарность по отношению к этому человеку за его доброту, отметил это про себя. Ему казалось, что даже люди, которые, сами того не зная, вовлечены в выполнение его миссии, ободряют его.

Вернувшись к своим записям, Кавасима отметил: «Кроме простых уловок, иногда надо повести преследователей по ложному следу». Перед служащими отеля, с которыми он будет иметь дело, можно использовать какой-нибудь простой прием: например, громко чавкая, жевать гамбургер. Говорить с кансайским акцентом, часто покашливая, немного прихрамывая — ничего такого, что может оставить слишком определенное впечатление: это будет контрпродуктивно. Об этом надо еще поразмыслить. Ложные следы — дело важное, и на финальной стадии этим тоже нельзя пренебрегать. Он еще не обдумал способ умерщвления. Самый традиционный — удушить ее. Удушение не особенно его привлекало, но, если уж останавливаться на этом, лучше использовать проволоку из тонкой нержавеющей стали. Если перерезать ей запястья или глотку, это может создать проблемы из-за большого количества вытекаемой крови, но, с другой стороны, такая кровавая картина смерти может сбить с толку полицию, которая заподозрит наркоманов, потребителей амфетаминов или душевнобольных. Можно усилить это впечатление, оставив записку с каким-нибудь бессвязным посланием. Если верить журнальной статье, в которой он читал о подобном происшествии, надо употреблять такие слова, как «Бог», «высшая воля», «радиоволны», «власть», «приказы», «команды», «небеса». Он может составить из этих слов короткую записку. «Я должен сделать это по Его приказу», или: «Да будет Его божественная воля», или «Бог говорил со мной», или «Не смею ослушаться приказа», или «Я открываю врата неба». Можно использовать один из этих текстов или какую-нибудь их комбинацию, а также бумагу и ручку, которые находятся в номере отеля. И опять-таки нет особой нужды писать левой рукой или как-то искажать почерк. Просто написать записку и оставить ее в углу номера.

Еще одна хорошая идея: подобрать билеты на какое-либо соревнование, которые обычно выбрасывают в поездах, чтобы потом «потерять» их в номере. Это могут быть билеты на скачки, на мотогонки или лодочные состязания, все равно. Особенно повезет, если удастся раздобыть какой-нибудь билетик из Осаки или Кобе или повестку, посланную куда-нибудь в те края злостному должнику, и при регистрации говорить с кансайским выговором. Времени съездить в район Кансай у него нет, но, когда он будет на Токийском вокзале или на станции «Аэропорт Ханеда» покупать сумку, надо посмотреть, не валяется ли там что-нибудь в этом роде. Хотя, если это может сбить расследование с толку, надо будет обратить внимание на мельчайшие детали. Если уловка раскроется, полиция сразу же начнет искать рационального и хитроумного человека, а не безумца или отчаявшегося психопата.

Он должен выбрать один из отелей в Западном Судзуки, где не редкость постоялец, приходящий пешком, а не приезжающий на такси. «Парк Хайатт», «Сентури Хайатт», «Вашингтон», «Хилтон», «Кейо Плаза» — в каждом из них надо зарегистрироваться под разными именами. Затем, так быстро, как это только возможно, он обойдет их и зарегистрируется. Тот, в котором у стойки будет самая большая очередь, а обслуживание будет наихудшим, подойдет для его дела. «Чем хуже обслуживание, — писал он, — тем меньше на постояльцев обращают внимания».

Кавасима отложил карандаш и посмотрел на часы. Половина двенадцатого. Йоко скоро ляжет. Он подумал, не позвонить ли ей снова, но решил, что звонить дважды на дню — это может выглядеть не вполне естественно. Он все еще не был голоден. Маленький холодильник был полон виски и прохладительных напитков, а он испытывал такое удовлетворение от проделанной работы, что решил позволить себе выпить. Кавасима взял из холодильника пробник дешевого виски местного производства, вылил его в стакан и сделал глоток. Ничего вкуснее он никогда не пил.

Кавасима перечитал все семь страниц своих записей, кое-что к ним добавил, потом положил записную книжку в дорожную сумку и закрыл ее на кодовый замок. Он отдернул занавеску и взглянул на Токийскую башню, чьи огни уже погасли, а когда сделал еще глоток виски, почувствовал, как от его пышущих жаром глотки и живота по всему телу разбежались круги страстного сексуального влечения. После второй бутылочки он решил больше не пить, опасаясь, что может поддаться искушению прямо сейчас позвонить в садомазохистский клуб и вызвать женщину.

Кавасима еще не решил, какого возраста будет его жертва. Идея, что ею станет женщина лет под сорок, была соблазнительна, но сейчас он чувствовал, что его больше прельщала мысль вонзить нож для колки льда в подтянутый, гладкий живот, чем в мягкий и отвисший. Да, молодая женщина, размышлял он, с упругой белоснежной кожей.

Всякий раз, едва Кавасима задумывался об этом, он начинал томиться от страсти к женщине постарше. Пришедшее под влиянием виски откровение о том, что жертва должна быть молода, сделало его совершенно беспомощным перед диким влечением. Решив, что, если он чего-то с этим не сделает, он не сможет уснуть, а это только подорвет его способность завтра утром продолжить свои приготовления, он пролистал секс-гид и позвонил в некое место, обещавшее «эротический массаж зрелой дамы».

— Добрый вечер.

Голос принадлежал мужчине.

— Я в отеле в городе. Не поздно еще сделать заказ на массаж?