Последняя теория Эйнштейна

Саймон еще раз глотнул из бутылки и снова ткнул ее Дэвиду.

— Послушайте, мы с вами должны выпить. Отказы не принимаются. У меня тост — за завтрашнюю демонстрацию. За новый век просвещения Амила Гупты!

Он стал дергать узел на кляпе Дэвида. После водки пальцы слушались плохо, но в конце концов кляп он вытащил. Дэвид ощутил прилив адреналина — этой возможности он и ждал. Раз кляп убрали, можно заорать, позвать на помощь. Но что толку? Скорее всего они сейчас едут по безлюдной местности, леса или поля Кентукки или Индианы, и орать бесполезно. Нужно говорить с Саймоном, нужно убедить наемника освободить Дэвида. Это их единственный шанс.

После кляпа ныла челюсть. Дэвид вдохнул свежего воздуха и посмотрел Саймону прямо в глаза:

— И сколько вам платит Гупта за службу?

Саймон помрачнел, и на миг Дэвид испугался, что сейчас наемник передумает и снова заткнет ему рот.

— Это невежливый вопрос, доктор Свифт. Я же не спрашивал вас, сколько вы заработали на своей книге?

— Это другое дело. Вы же знаете, что случится, когда люди увидят вспышку. Пентагон начнет собственные исследования и…

— Знаю, знаю. Все армии мира будут наперегонки создавать это оружие. Но в Пентагоне никаких исследований не будет. Как и вообще вблизи Вашингтона.

Обескураженный Дэвид уставился на наемника:

— Что вы этим хотите сказать?

Саймон все еще хмурился, но глаза его довольно блеснули.

— Демонстрация профессора Гупты окажется куда более зрелищной, чем он сам думает. Я изменю направление пучка нейтрино так, что он вернется в нашу вселенную прямо в Мемориале Джефферсона. — Он нацелился горлышком бутылки в заднюю стенку грузовика и прищурился, будто целился. — Хотя против самого Томаса я ничего не имею. Эту цель я выбрал лишь из-за ее удачного центрального расположения — она равноудалена от Пентагона, от Белого дома и от Конгресса. Все три учреждения взрывом дотла будут сожжены. Как и все прочее в радиусе десяти километров.

Сначала Дэвид подумал, что наемник шутит — у него было странное чувство юмора. Но лицо у Саймона, глядящего вдоль бутылки, закаменело, верхняя губа задралась, обнажив зубы, и у Дэвида при виде этого оскала пересохло во рту.

— И кто вам за это платит? «Аль-Каида»?

— Нет, — покачал головой Саймон. — Я сам по себе. Это за мою семью.

— Семью?

Саймон очень медленно поставил бутылку и снова полез в карман. На сей раз он вытащил оттуда сотовый телефон.

— Да, была у меня семья. Не слишком отличная от вашей, доктор Свифт. — Он повернул телефон и показал Дэвиду экран. Через пару секунд появилось изображение: мальчик и девочка улыбаются в объектив. — Это мои дети, Сергей и Лариса. Пять лет назад погибли в Аргунском ущелье, в южной части Чечни. Слыхали вы про такое место, я полагаю?

— Да, но…

— Молчать! Молчать и смотреть! — Он подался вперед, ткнул телефон Дэвиду почти в глаза. — Сергей, мой сын, ему было шесть лет. Правда, похож на вашего? А это Лариса, ей четыре только исполнилось. Убиты ракетой вместе с матерью. «Хеллфайр», выпущенный с вертолета «Дельты», действовавшей на чеченской границе.

— Американский вертолет? Что он там делал?

— Ничего полезного, могу вас уверить. Очередная бездарная контртеррористическая операция, от которой женщин и детей погибло больше, чем террористов. — Он снова сплюнул на пол. — Но меня, честно говоря, причины их действий не интересуют. Я устраню всех, кто хоть как-то участвовал в пересылке туда войск и планировании операции. Вот почему я поставил себе целью и Пентагон, и гражданскую администрацию. Президент, вице-президент, министр обороны. — Он захлопнул телефон. — У меня только одна попытка, поэтому нужна обширная зона взрыва.

Дэвида замутило: именно этого боялся Эйнштейн. И именно это произойдет в ближайшие часы.

— Но ведь это же был несчастный случай. Как вы можете…

— А я ж сказал, что мне плевать! — Ухватив бутылку за горлышко, Саймон помахивал ею как дубинкой. — Не забуду, не прощу.

— Но вы же убьете миллионы…

Что-то тяжелое обрушилось Дэвиду на скулу — Саймон ударил его по лицу бутылкой. Он упал набок, лбом стукнулся в дно кузова и потерял бы сознание, но Саймон поймал его за воротник и дернул вверх.

— И убью! — заорал он. — Какого черта им жить, когда моих детей убили? Все сдохнут, слышишь?

У Дэвида звенело в ушах. Из раны на щеке лилась кровь, в глазах плясали зеленоватые точки. Он видел только увеличенное, пылающее злобой лицо наемника, но даже этот образ в мозгу расплывался, сливаясь с розовыми, красными и черными струйками. Держа одной рукой Дэвида, Саймон замахнулся той, где была бутылка — как ни странно, она не разбилась, и несколько унций водки в ней еще осталось. Поднеся горлышко к губам Дэвида, Саймон влил жидкость ему в рот.

— И вот конец всему! — заорал он. — И дальше — тишина!

Водка обжигала горло, вливалась в желудок. Бутылка опустела, Саймон отбросил ее в сторону и отпустил Дэвида. Тот свалился на пол, и тьма охватила его.

В понедельник Люсиль приехала в главное здание ФБР с утра пораньше, чтобы не встретить никого из сослуживцев, но у себя в кабинете увидела, что гориллы из армейской разведки уже сами очистили ее стол. Досье Кляйнмана, Свифта, Рейнольдс и Гупты исчезли вместе к экземпляром книги «На плечах гигантов». Остались только ее личные вещи: платежные корешки, благодарственные грамоты, стеклянный пресс для бумаг в виде техасского шестизарядного револьвера и фотография в рамке — Люсили пожимает руку президент Рональд Рейган.

«Что ж, — подумала она, — помогли мне ребята. Паковаться быстрее».

Она нашла картонную коробку и за полминуты перегрузила все туда. Забавно, что все ее барахло потянуло меньше чем на пять фунтов. Тридцать четыре года сердце и душу отдавала она этому бюро, и вот они — драгоценные золотые крупицы сухого остатка. С грустью она посмотрела на свой древний настольный компьютер, на дешевый пластиковый лоток для входящих документов. Черт побери, до чего же гнетущее состояние.

И тут она заметила в лотке конверт. Кто-то из работавших в ночную смену положил его сюда уже после ухода армейских горилл. Несколько секунд Люсиль смотрела на конверт, уговаривая себя, что это уже не ее дело, но любопытство пересилило, и она взяла бумагу.

Список недавних телефонных разговоров профессора Гупты, который Люсиль запросила у сотовой компании три дня назад, но эти идиоты почесались только сейчас. Записи были достаточно скупы — Гупта мало пользовался сотовым, где-то два-три разговора в день. Но Люсиль, пролистывая страницы, заметила одну странность: в последние две недели профессор каждое утро звонил на один и тот же номер — причем номер не Рейнольдс, не Свифта и не Кляйнмана. Подозрительная странность состояла в том, что Гупта звонил ровно в 9:30, ни минутой раньше или позже.

Люсиль напомнила себе, что этим делом она больше не занимается. И вообще уже написала заявление об отставке.

Да, но еще не подала его.

Саймон вел головной грузовик колонны, мчащейся к восточным воротам лаборатории. Было пять утра, только начало светать, и почти все дома вдоль Батавия-роуд еще стояли темные. Мимо дорожек и лужаек бежала трусцой одинокая женщина в красных шортах и белой футболке. Саймон на миг уставился на нее, любуясь пышной гривой рыжих волос. Потом потер пальцами переносицу и зевнул — он все еще был слегка осовелый от вчерашней выпивки. Чтобы проснуться, он сунул руку под ветровку и взялся за ствол «узи». Настал день расплаты, скоро все кончится.

Сразу за перекрестком Континентал-драйв грузовик проехал железнодорожный переезд, и по обе стороны дороги открылся пейзаж. Дома и лужайки пригородов сменились широкими зелеными полями, простором девственной иллинойской прерии. Сейчас они ехали по федеральной земле, по восточному краю территории лабораторного комплекса. Впереди возникла проходная, и сидела в ней невероятно толстая женщина в синей форме. Саймон помотал головой. Просто невозможно поверить, что для охраны наняли такую ожиревшую бабу. Явно никто в этом заведении не ждет беды.