Ганнибал

– Миссис Розенкранц, когда вы входили в попечитель-ские советы Филармонии и Западной школы, вы были знакомы с доктором Лектером?

Довольно длительное молчание.

– Миссис Розенкранц?

– Полагаю, мне следует взять ваш номер телефона и перезвонить через коммутатор ФБР.

– Разумеется.

Когда беседа возобновилась, миссис Розенкранц сказала:

– Да, я была знакома с доктором Лектером – мы с ним бывали в обществе – много лет назад, и с тех самых пор газетчики просто лагерем стоят у моего порога из-за него. Он был совершенно очаровательным человеком, просто уникальным. От него прямо-таки пушок у вас на коже искриться начинал – если вы представляете, что я имею в виду. Мне много лет понадобилось, чтобы поверить, что та, другая его сторона – действительно правда.

– А он когда-нибудь дарил вам подарки, миссис Розен-кранц?

– Я обычно получала от него записочку в день рождения, даже когда он находился в заключении. Иногда – небольшой подарок, это до того, как его посадили. Он дарит изысканнейшие вещи.

– И доктор Лектер устроил тот знаменитый обед в честь вашего дня рождения. С винами урожая именно того года, когда вы родились.

– Да, – ответила она. – Сюзи считает, что это была самая замечательная вечеринка после черно-белого бала Капоте.

– Миссис Розенкранц, если бы вы вдруг получили от него весточку, не могли бы вы позвонить в ФБР по номеру, который я дам вам? И еще одну вещь я хотела бы спросить у вас: может быть, у вас с доктором Лектером есть особые, общие годовщины? И, миссис Розенкранц, я должна попросить вас сообщить мне дату вашего рождения.

Из телефонной трубки совершенно явственно повеяло холодом.

– Я полагаю, подобная информация вам вполне доступна из ваших собственных источников.

– Да, мадам, но есть некоторое несоответствие между датами на вашем свидетельстве о рождении, на карточке социального страхования и в водительских правах. Ни одна из дат не совпадает с другой. Извините, пожалуйста, но мы сейчас проверяем заказы, сделанные доктором Лектером на дорогостоящие подарки известным знакомым к их дням рождения.

– Известным знакомым? Значит, я теперь «известная знакомая»… Какое ужасное выражение! – Миссис Розен-кранц усмехнулась. Она была из того поколения женщин, что не прочь были и сигарету выкурить, и коктейль выпить – да не один, так что голос у нее был низкий и хрипловатый. – Агент Старлинг, а вам сколько лет?

– Мне тридцать два, миссис Розенкранц, а перед Рождеством, за два дня до него, будет тридцать три.

– Скажу вам – просто по доброте душевной, – я очень надеюсь, что у вас в жизни еще будет парочка «известных знакомых». Они очень помогают скоротать время.

– Разумеется, мадам. Вашу дату рождения назовите, пожалуйста.

Миссис Розенкранц в конце концов открыла тайну, назвав реальную дату, которая «доктору Лектеру была прекрасно известна».

– А могу я спросить, мадам… я понимаю, когда меняют год рождения, но месяц и день – зачем?

– Мне хотелось быть Девой, этот знак Зодиака лучше подходил мистеру Розенкранцу, а мы тогда только начали встречаться.

Те, с кем доктор Лектер познакомился, когда сидел в клетке, смотрели на него несколько иначе.

Несколько лет назад Старлинг удалось спасти Кэтрин, дочь бывшего сенатора США, Рут Мартин, из кошмарного подвала Джейма Гама, серийного убийцы по прозвищу «Буффало Билл». И если бы сенатор Мартин не проиграла на очередных выборах, она могла бы многое сделать для Старлинг. Она тепло откликнулась на телефонный звонок Клэрис, рассказала о том, что нового у Кэтрин, и поинтересовалась, что нового у самой Клэрис.

– Вы никогда ни о чем меня не просили, Старлинг. Если вам когда-нибудь будет нужна работа…

– Спасибо, сенатор Мартин.

– Что касается этого чертова Лектера – нет. Я бы немедленно сообщила в Бюро, если бы что-нибудь от него получила, и я запишу ваш номер телефона прямо здесь, рядом с моим аппаратом. Чарлси знает, как обращаться с письмами. Не думаю, что он мне напишет. Последнее, что этот подонок мне сказал тогда в Мемфисе, это – «Прелестный костюм». Он тогда сделал одну вещь… такой жестокости по отношению ко мне никто никогда не совершал. Хотите знать, что?

– Он издевался над вами, я знаю.

– Когда Кэтрин пропала, и мы были в отчаянии, а он сказал, что обладает информацией о Джейме Гаме, и я умоляла его мне эту информацию сообщить, он посмотрел мне прямо в глаза своим змеиным взглядом и спросил, кормила ли я Кэтрин сама. Он хотел знать, кормила ли я Кэтрин грудью. Я ответила «да». И тогда он сказал: «Вызывает жажду, верно?» Это вдруг вернуло меня назад, я снова ощутила, как держала ее на руках, маленькую, ждала, пока она насытится, а мне так хотелось пить! Это пронзило меня такой болью, я никогда ничего подобного не испытывала, а он словно пил из меня мою боль, упивался ею.

– А какой он был, сенатор Мартин?

– Какой он был?… Простите, не поняла.

– Какой костюм был на вас, что так понравился доктору Лектеру?

– Дайте подумать. Темно-синий, от Живанши, очень хорошо сшитый, – ответила сенатор Мартин, несколько уязвленная предпочтениями Клэрис Старлинг. – Когда засунете его назад в тюрягу, приезжайте повидаться, Старлинг, поездим на лошадях.

– Спасибо, сенатор Мартин, я не забуду о вашем приглашении.

Два телефонных звонка – по разные стороны доктора Лектера: один показал обаяние этого человека, другой – чешую чудовища. Старлинг записала:

«Вина, выдержанные с даты рождения» – эта тема ее программы была уже раскрыта. Она взяла на заметку «Живанши», чтобы добавить к списку дорогостоящих товаров. Немного подумав, записала и «кормить грудью», почему – она и сама не могла бы объяснить, но времени подумать об этом у нее не было – зазвонил красный телефон.

– Психология поведения? Я пытаюсь дозвониться Джеку Крофорду, это шериф Дюма из округа Кларендон, штат Вирджиния.

– Шериф, с вами говорит ассистент Джека Крофорда. Он сегодня в суде. Я могу вам помочь. Я – спецагент Старлинг.

– Да мне надо бы с Джеком Крофордом поговорить. У нас тут парень один в морге лежит, его разделали, ну прям как мясную тушу. Вроде и правда – на мясо. Я в тот отдел попал?

– Да, сэр. Мы тут как раз мя… Да, сэр, точно, в тот самый отдел. Если вы мне точно скажете, где вы находитесь, я выезжаю к вам – немедленно, и я свяжусь с мистером Крофордом, как только он закончит свидетельские показания в суде.

«Мустанг» Старлинг вылетел со стоянки в Квонтико на второй скорости, оставив на асфальте достаточно резины, чтобы морской пехотинец у ворот укоризненно покачал головой и, силясь не улыбнуться, погрозил Клэрис пальцем.

ГЛАВА 58

Окружной морг Кларендона, на севере Вирджинии, присоединен к Окружной больнице небольшим тамбуром с воздушным шлюзом, мощным вентилятором-отсосом в потолке и широкими двойными дверями с обоих концов, чтобы обеспечить удобный доступ мертвым. Помощник шерифа стоял на страже у дверей, преграждая доступ пятерым репортерам и фотографам, толпившимся перед ним.

Старлинг приподнялась на цыпочки и высоко подняла свой значок, чтобы заместитель шерифа увидел ее за спинами репортеров. Разглядев значок, тот кивнул, и Старлинг нырнула в толпу. Замелькали вспышки фотокамер, а позади нее полыхнул софит телевизионщика.

Тишина в секционном помещении, слышно только, как позвякивают инструменты, ложась в металлические кюветы.

В Окружном морге четыре стола из нержавеющей стали – для проведения аутопсии, у каждого стола – своя раковина и свои весы. Два стола были закрыты простынями, натянутыми странно, точно палатки, над останками, которые они прикрывали. Сейчас в секционной, на столе у окна, шло рутинное больничное вскрытие. Патологоанатом с ассистентом делали какую-то особенно тонкую работу и даже не подняли глаз, когда вошла Старлинг.

Пронзительный визг электропилы заполнил комнату, и минуту спустя патолог осторожно отложил в сторону крышу черепа, а затем поднял в сомкнутых ладонях мозг и поместил на весы. Тихим шепотом он сообщил вес в нагрудный микрофон, осмотрел лежащий в чаше весов мозг и тронул его затянутым в перчатку пальцем. Разглядев за плечом ассистента лицо Старлинг, он бросил мозг в раскрытую полость грудной клетки трупа, швырнул резиновые перчатки в бачок, щелкнув ими, как мальчишка рогаткой, и подошел к Старлинг, обойдя стол.