Спенсервиль

Не прошло и пяти минут, как он оседлал кобылу, уселся верхом, легонько шлепнул ее по боку и, выехав из ворот конюшни, снова пересек дорогу и въехал в лес.

Кобыла сама выбирала путь между деревьев, направляясь вниз по склону холма, туда, где протекала неглубокая речка; Кит только пригибался, уклоняясь от веток. Возле реки он натянул поводья и повернул к югу, в сторону озера.

Не доезжая сотни ярдов до того места, где река выходила из леса на открытое пространство, Кит остановил лошадь, спешился и привязал ее к молодому дереву.

Он прошел еще немного вдоль берега пешком и остановился под самыми последними деревьями, в тени, в нескольких ярдах от залитого солнцем берега озера. На поросшем травой противоположном берегу, полого спускающемся к воде, никаких машин не было – вообще вокруг, насколько хватало взгляда, не виднелось ни одной машины.

Единственное тут шоссе находилось в нескольких сотнях ярдов дальше к югу и проходило по противоположному склону холма, поэтому сама дорога с того места, где стоял Кит, была не видна, но время от времени за холмом проплывала брезентовая или алюминиевая верхняя часть кузова очередного крупного грузовика.

Кит посмотрел на часы: без четверти девять. В голове у него постоянно крутилась одна и та же мысль: что же такое произошло за время, прошедшее между той его встречей с Энни два дня назад, и ее сегодняшним утренним звонком?

Без чего-то девять на гребне холма показался передок машины; она перевалила через вершину и прямо по высокой траве стала спускаться к озеру. Но это был не «линкольн», а «форд-фэрлейн»: машины такого типа использовала полиция Спенсервиля, часть из них была с официальной полицейской маркировкой, часть выглядела внешне совершенно обычно; приобретались все они, несомненно, в «Бакстер моторз».

Машина – опознавательных знаков полиции на ней не было – остановилась почти у самой кромки берега, там, где кончалась трава и начиналась полоска размокшего грязного грунта. Кит поднес к глазам бинокль. Дверца со стороны водителя открылась, и из машины вышла Энни, одетая в белую блузку с красной юбкой. Она постояла немного возле открытой дверцы, огляделась по сторонам, потом захлопнула дверцу.

Энни спустилась к кромке воды, в руках у нее была буханка хлеба. Кит видел в бинокль, как она с отсутствующим видом разорвала упаковку и стала бросать в воду целые ломти, даже не кроша их. [23] Несколько десятков птиц – уток и гусей – подплыли и принялись клевать хлеб. Энни на них не смотрела: она почти непрерывно оглядывалась назад через плечо.

Кит выждал еще несколько минут, потом вышел из-под деревьев, помахал рукой и, огибая озеро, направился к ней.

Она увидела его, бросила себе под ноги остатки буханки и заспешила вдоль берега ему навстречу.

Когда расстояние между ними стало поменьше, Кит разглядел, что выражение лица у нее было обеспокоенное, но не отмеченное страхом или ужасом. Она улыбалась, а на последних ярдах десяти пустилась бегом и буквально прыгнула ему в объятия, обвив его руками и обхватив ногами.

– Привет, мистер Лондри!

Они поцеловались, потом она съехала по нему на землю, взяла его за руки и сказала:

– Я так рада тебя видеть. – Затем глянула на торчавший у него из-за плеча ствол винтовки и добавила: – Быть может, это и лишнее.

– Я просто вышел поохотиться на лис. [24] Давай-ка держаться ближе к лесу.

Они двинулись рядом вдоль берега, и, пока шли, Энни несколько раз оглянулась.

– По-моему, за мной никто не ехал, – сказала она. – Я сегодня утром отогнала свой «линкольн» в «Бакстер моторз» и сказала, что у него стучит двигатель. Они мне дали взамен напрокат эту машину. Этот чертов «линкольн» тут, куда ни поедешь, всюду бросается в глаза. Думаю, потому-то отец Клиффа и подарил мне его.

– Из твоих слов можно заключить, что кое-какой опыт романов на стороне у тебя все-таки есть, – улыбнувшись, заметил Кит.

– Нет, сэр, никакого. Но я очень хорошо продумала, как мне необходимо будет действовать, если возникнет такая потребность. А ты-то сам каков хитрец, а? «Оставь дверцу открытой, если за тобой будут следить».

– Это я на своей работе научился. А вне работы занимался только теннисом. Что, тетя Луиза что-нибудь подпортила? – спросил Кит.

– Немного. Но она не виновата. Клифф взял за правило заезжать к ней, а ей почему-то вздумалось сказать ему, что я у нее ужинала, вот он меня и спросил, чем тетка меня кормила.

– Да, все проблемы возникают именно из-за деталей.

– Совершенно верно. А я совсем не способна их запоминать, Кит. Ну, так или иначе, но у него возникли подозрения. Они у него постоянно возникают. Но на этот раз он прав.

Они дошли до деревьев и пошли по берегу вдоль речки. Здесь, куда почти не доставали лучи солнца, было прохладнее; деревья, по большей части ивы и березы, уже начали приобретать осенние краски. Кит всегда любил здешнюю осень – время, когда деревья одевались в яркие красочные уборы, когда созревали тыквы и готовили сидр, время охоты и уборки урожая. Ни в одной из тех стран, где ему довелось побывать, не видел он подобной осени; и когда он думал о доме, вспоминал родные места, то чаще всего они представлялись ему не в летнем, а именно в осеннем наряде.

Энни постучала его по плечу и кивком головы показала вперед.

– Это твоя лошадь?

– Дженкинсов, что живут через дорогу. Беру ее у них напрокат.

– Так вот как ты сюда добрался! Что, за тобой все еще следят?

– Возможно. Не хотел проверять это сегодня утром.

– Неужели ты не можешь обратиться в суд или сделать что-то еще?

– Да мне даже нравится их внимание.

– А мне нет. – Энни подошла к кобыле и потрепала ее по шее. – Хороша! Мы раньше много ездили с тобой верхом. Помнишь?

– Помню. А сейчас ты ездишь?

– Нет. Но хотела бы. – Энни скинула туфли, сняла колготки, потом отвязала поводья и повела лошадь к ручью. – Она же пить хочет.

Кит снял с плеча и повесил на сучок винтовку, положил на пенек бинокль, а сам уселся на поваленное дерево и стал наблюдать за Энни.

– Ты ее кормил? – спросила Энни.

– Да, часов в семь. А меня самого никто пока что не накормил.

Энни рассмеялась.

– Ох уж эти холостяки, какие они всегда беспомощные! Отодвинь от них тарелку на десять сантиметров в сторону, и они помрут с голоду. А кто о тебе заботился все эти годы? – поинтересовалась она, не поднимая глаз.

– «Анкл Бенс». [25]

Энни напоила лошадь, подвела ее назад и снова привязала к дереву.

– У тебя была хорошая жизнь, Кит? – спросила она, искоса глянув на него.

– Да.

– И у меня тоже, даже несмотря на этот брак. Я научилась находить радости в других вещах.

– Ты всегда и во всем умела отыскать хорошее. А я в любой ситуации видел лишь темную сторону, даже на солнце искал пятна.

– Ну, не всегда. Ты хотел казаться циничнее, чем был на самом деле.

– Так уж ты меня хорошо знаешь!

– Достаточно хорошо. – Она подошла к стволу, на котором сидел Кит, и улеглась вдоль него на землю, положив босые ноги Киту на колени.

– Замерзли, – пожаловалась она.

Он вытер ей ступни насухо своим носовым платком и принялся растирать их.

– Хорошо!

– Как у нас со временем, не поджимает?

– Наплевать, какая разница?

– Нет, не наплевать.

– Ничего, все в порядке. Я сейчас в городе, выполняю поручения, которые он мне оставил на субботу. А сам он уехал с дружками в Мичиган, на Грей-лейк ловить рыбу. У нас там охотничий домик. Вернется только к вечеру.

– Ты уверена?

– У него два излюбленных занятия: травить меня и ездить с дружками на охоту или на рыбалку. Но второе доставляет ему даже больше удовольствия. – Энни на минуту задумалась, потом сказала: – Господи, как я ненавижу этот домик! Но я рада, что ему там нравится. Хоть на какое-то время он уезжает… и мы с тобой можем побыть вместе, пока он там.