Сердце России

Дожидаясь мужа, она думала о том, что неплохо было бы через год родить еще одного ребенка, лучше девочку, потом еще, потом…. Потом посмотрим!

Но следующей пусть, конечно, будет девочка: у каждого настоящего мужчины должна быть младшая сестренка. Ее старший брат, Леонид, защищал и оберегал ее всю жизнь, с самого рождения, и вот ведь какой вырос: решительный, смелый, весь в усах.

— Дай, погадаю, красавица! — неожиданно раздался у самого уха Лизы громкий насмешливый голос.

Вздрогнув от неожиданности, женщина повернула голову и встретилась с черными глазами старой цыганки, неслышно подошедшей к машине и теперь стоящей рядом с передней дверью. Эти глаза острыми мелкими буравчиками впивались в душу, в ликующую душу русской женщины, готовящейся стать Матерью! За насмешливой улыбкой в глазах цыганки угадывалась плохо скрытая ненависть. Эта ненависть, как яд, как жгучая, убивающая все живое, кислота, мгновенно разъела давно зажившую душевную рану Лизы и просочилась в сердце.

— Расскажу кого родишь, от кого…

— Отвести взгляд, не смотреть! — пытаясь собраться с силами, приказывала себе Елизавета, но не могла.

Эти страшные глаза приковали ее к себе, парализовав разум и волю. Атака этой грязной, бесчеловечной твари, нежити в нелепых цветастых юбках была неожиданной, она застала женщину врасплох, лишив ее сил к сопротивлению! Лиза почувствовала, что сейчас потеряет сознание.

Двери родильного дома распахнулись, на крыльцо вышел Глеб, увидел стоящую рядом с джипом мерзкую старуху, и счастливая улыбка мгновенно исчезла с его лица.

— От машины, мразь! — загремел он грозно, ринувшись вниз по лестнице.

— Негра родишь! — злобно выкрикнула цыганка в лицо женщине и, подобрав юбки, устремилась прочь.

Лиза провалилась в черную бездну.

Она очнулась в приемном покое и открыла глаза. Рядом с кушеткой, держа ее за руку, сидела главврач, медсестра убирала шприц. Расстроенный Глеб стоял рядом и с надеждой смотрел на главную повитуху. Заметив, что жена очнулась, он с облегчением вздохнул.

— Как же ты нас напугала, красавица! — улыбнулась Светлана Николаевна, пытаясь согнать с лица тревогу. — И это называется — русская женщина! Если уж какая-то паршивая цыганка способна тебя в обморок свалить… Ты ей, хотя бы, накостылял? — повернулась она к Глебу и незаметно ему подмигнула.

— А как же! — воодушевленно соврал будущий отец.

Он бы не просто накостылял, он задушил бы это сатанинское отродье, если бы догнал. Увидев откинувшуюся на спинку сиденья бесчувственную жену, от погони разгневанный супруг вынужден был отказаться.

— Что она тебе там наболтала? — продолжила сеанс психотерапии главврач. — Пообещала, что растолстеешь после родов, если денег не дашь?

Лиза предостерегающе взглянула на мужа: молчи! Глеб прикрыл глаза и кивнул.

— Или эта ведьма пригрозила, что затащит твоего благоверного в постель, пока ты в роддоме?

Представив своего «благоверного» в объятиях уродливой старухи, Лиза улыбнулась.

— Зря смеешься, — заметила Светлана Николаевна, вставая, — история знает примеры, когда любвеобильные старушки набрасывались на молодых мужиков. Гоголевская Панночка, например, примадонны всяческие…

Глеб помог ей снять белый халат.

— Все, ребята, убегаю, у моего мужа сегодня юбилей! Ничем не забивай себе голову, Лизавета, думай только о сыне. И чтобы завтра же родила! Удачи…

Уснув вскоре под действием успокоительного, Лиза очнулась посреди ночи. Она была в одноместной палате; в окно, пробивая тюлевые шторы, светила полная луна, застыв ажурным пятном на противоположной стене. Лучше бы она не просыпалась никогда!

Все вернулось…

Точно такое же полнолуние было и в ту страшную ночь больше года назад, в июне. Она только что успешно сдала сессию, закончив второй курс филологического факультета Воронежского университета.

Филологом она твердо решила стать в одиннадцатом классе, когда Леня и его лучший друг Глеб Севастьянов, с которым они были партнерами по бизнесу, дали ей прочесть несколько книг, поразивших воображение девушки.

Она узнала из этих книг то, о чем никогда не говорят ни в школе, ни по телевизору, о чем не пишут в газетах, во всяком случае, в тех, которые она читала. Тиражи этих книг были смехотворны: две — три тысячи экземпляров! Они были зачитаны чуть ли не до дыр, потому что их передавали из рук в руки.

В некоторых из них не было ничего принципиально нового для Лизы.

Наоборот! В них было то, что она читала и слышала тысячи раз, но о чем никогда не задумывалась.

"Христиане, — взывали авторы, фамилии которых ни о чем девушке не говорили, — читайте Библию, читайте Евангелия! От Марка, от Матфея, от Бога, от дьявола…. Прочтите то, что вам ласковыми словами пересказывают попы в прохладной тиши христианских храмов, включите мозги, и просто подумайте!

Если вы готовы ощущать себя рабом с рождения — вы христианин!

Если вы верите, что любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине — это грех, что вы зачаты в грехе — вы христианин!

Если вы верите, что кто-то вас заранее от всех грехов спас, что вы можете спокойно грешить всю жизнь, не забывая лишь каяться при этом — вы христианин!

Если вам нравится на каждом причастии мысленно совершать акт людоедства, поедать тело вашего Бога и пить его кровь — вы христианин!

Если вам нравится носить христианский крест — древнейший ведический символ, опоганенный подвешенным на нем трупом, превратившим его в символ убийства, — вы христианин!

Только, ради Всевышнего, не называйте себя православными, этого слова в Библии просто нет!".

И Лиза читала. Ее брат принес ей и Библию, и все четыре канонических Евангелия. Она с недоверием просматривала цитаты из всех этих священных писаний, приводимые неведомыми доселе авторами в своих книгах, и думала: "Не может быть, это же глупость, нелепость!". Однако, сличая цитаты с первоисточниками, с удивлением обнаруживала, что в них не изменено ни единого слова!

Она прочла книги о древней вере наших предков — православии, о том, что эта вера никакого отношения к христианству не имеет. Она оценила силу и красоту православия, принесенного когда-то на Землю со звезд, сняла с себя христианский крест и вошла в комнату матери.

— Почему мы с отцом ничего тебе об этом не рассказывали? — переспросила мать, улыбнувшись. — Да потому что сами ничего не знали! Отец за тобой все книги прочитывает, которые тебе Ленька с Глебом приносят, потом мне рассказывает самое интересное, так и просвещаемся. Как тебе понравился Третий Вселенский Собор четыреста тридцать первого года? Большинством всего в один голос христианские попы признали, что у женщины тоже есть душа! Представляешь, что было бы, если бы тогда там оказалось на одного «рукоположенного» козла больше?

— Мы с тобой считались бы животными, — зло констатировала дочь и размахнулась, чтобы зашвырнуть золотой христианский крест в открытое окно.

— Не вздумай выбрасывать, — воскликнула мать, — вещь денег стоит! Тебе хозяйство вести, когда замуж выйдешь, учись быть практичной. Лучше подари кому-нибудь… кого не любишь!

Лиза прочла в одной из книг о законах РИТА — Небесных Законах о чистоте рода и крови, о подтверждающем их явлении телегонии, "явлении первого самца", заново «открытом» еще в XIX веке другом Чарльза Дарвина — лордом Мартоном. Она нашла в Интернете множество научных подтверждений этого явления, попыталась вспомнить хотя бы одно упоминание о нем в других средствах массовой информации и… не вспомнила!

Это показалось девушке странным. В Славяно-Арийских Ведах ("Сантия 8, шлока 11", — прочла Лиза название главы) ясно написано: "Не допускайте чужеземцев к дочерям вашим, ибо совратят они дочерей ваших, и растлят души их чистые, и кровь расы великой погубят, ибо первый мужчина у дщери оставляет образы духа и крови…".

Когда-то Лиза посмотрела телепередачу "Моя семья", в которой показали славянскую женщину, жившую сначала с негром, а через несколько лет вышедшую замуж за славянина. Она родила мужу негритенка. Все «специалисты», участвовавшие в программе, дружно объявили это чудом!