Употребитель

— Кто бы говорил! — в ярости вскричала я. — Кто бы рассуждал о красоте! Это ты собираешь красивых девушек и юношей, как коллекционер! Если любить красоту — грех, то ты гораздо больший грешник, нежели я!

— О, не надо так сердиться. Я просто шучу. Но если этот Джонатан — тот, которого ты любишь, для меня это достаточно веская причина пожелать познакомиться с ним, не так ли?

Джуд вздернул брови:

— Если бы я тебя хуже знал, Адер, я бы решил, что ты ревнуешь.

Мне отчаянно хотелось, чтобы Адер передумал. Я взмолилась:

— Пощади Джонатана. На нем держится семья. Я не хочу, чтобы его втягивали в это. Что же до любви к нему… ты прав, но это прошло. Когда-то я его любила, но теперь — нет.

Адер склонил голову к плечу и смерил меня взглядом:

— О нет, моя милая, ты лжешь. Будь это так, ты бы легко отказалась от него. Но ты до сих пор его любишь. Я чувствую это вот здесь, — сказал он и приложил руку к моей груди над сердцем. Он сверлил меня пылающими глазами, и в этом взгляде, как ни странно, я заметила боль. — Приведи его ко мне, — сказал он Джуду. — Я хочу увидеть этого мужчину дивной красоты, который очаровал нашу Ланор.

— Если ты мечтаешь уложить его в постель, у тебя ничего не получится. Он не такой, как… как Алехандро и Донат.

Джуд грубо расхохотался и поспешно прикрыл рот ладонью. На миг я испугалась, что Адер может меня ударить.

— Ты думаешь, что этот мужчина меня интересует только для того, чтобы я с ним переспал? Ты думаешь, что только для этого годится мужчина вроде твоего Джонатана? Нет, Ланор, я хочу с ним познакомиться. Я хочу понять, почему он достоин твоей любви. Возможно, мы с ним родственные души. Мне не помешал бы новый компаньон, новый друг. Мне надоело жить в окружении угодливых глупцов. Вы ведь не более чем слуги — хитрые, постоянно замышляющие предательства, жадные. Меня тошнит от всех вас. — Адер отошел от меня и свирепо стукнул стаканом по крышке буфета. — И потом: на что тебе жаловаться? Сплошные удобства и удовольствия. Я дал тебе все, чего ты только могла желать, я обращался с тобой, как с принцессой. Я открыл мир для тебя, разве нет? Я тебя раскрепостил, я избавил твой разум от оков, в которых тебя держали невежественные священники; я раскрыл тебе тайны, которые другие пытаются разгадать всю жизнь. И все это я подарил тебе, не так ли? Честно говоря, твоя неблагодарность меня обижает.

Я прикусила язык, понимая, что упоминать обо всем, через что он заставил меня пройти, лучше не нужно. Что я могла сделать? Я опустила глаза и пробормотала:

— Прости меня, Адер.

Адер стоял передо мной, играя желваками на скулах и давя костяшками пальцев на крышку стола. Он молчал, борясь с гневом. Наконец он произнес:

— Если Джонатан действительно твой друг, то, по идее, ты должна хотеть поделиться с ним своей удачей.

Вот как, оказывается, Адер смотрел на мою жизнь с ним. Он сильно ошибался. Правда была куда сложнее. В чем-то я была ему благодарна, но я боялась его и чувствовала себя пленницей в его доме. Я была превращена в проститутку, и я не хотела, чтобы Джонатан увидел меня такой. И уж тем более мне не хотелось, чтобы он участвовал в этом кошмаре вместе со мной.

Выходя из гостиной, Адер оглянулся, посмотрел на меня через плечо и сказал:

— Даже не думай, что тебе удалось обмануть меня, Ланор. Ты бунтуешь, ты сопротивляешься, но в сердце своем ты этого тоже хочешь.

Я не могла позволить, чтобы Джонатана постигла такая же судьба — ни за что!

— Джуд не преувеличивает, — пролепетала я. — Джонатан живет очень, очень далеко, — проговорила я, не обращая внимания на издевки Адера. — Нужно три недели плыть на корабле, потом ехать в карете, а вокруг будут только леса да поля и дома бедных крестьян.

Адер на секунду задержал на мне взгляд:

— Что ж, хорошо. Если путь так тяжел, я не поеду. Поедешь ты и привезешь его ко мне. Это станет отличной проверкой твоей верности, правда?

У меня сердце ушло в пятки.

Пока Джуд гостил в особняке, он ходил с нами на балы и званые вечера, но когда мы возвращались домой, Адер не пускал Джуда в свою спальню. Он холодно усмехался и желал проповеднику доброй ночи.

Джуд пробыл в Бостоне недолго. Как-то после обеда они о чем-то говорили в кабинете Адера за закрытыми дверями, а потом я увидела, как Джуд складывает монеты в свой кошель. Адер явно с ним за что-то расплатился.

В тот день, когда Джуд должен был нас покинуть, он разыскал меня. Я сидела в гостиной и занималась шитьем, поскольку выдался яркий солнечный день. Он, комкая в руках шляпу, поклонился мне, словно я была хозяйкой дома.

— Шьете? Даже удивительно, что вы и теперь держите в руках иголку с ниткой, Ланор. Ведь тут полно слуг для такой работы. Но поупражняться не мешает, чтобы не забыть. Это правильно. Жизнь с Адером не всегда будет такой — большой дом, слуги, всяческая роскошь. Будут и тяжелые времена, когда придется позаботиться о себе. Это я по собственному опыту сужу, — проговорил Джуд, печально улыбнувшись.

— Благодарю за совет, — сказала я холодно, всеми силами стараясь показать, как мне неприятно его общество. — Но вы же видите: я занята. Вы меня не просто так искали?

— Я более не намерен досаждать вам, мисс Ланор, — почти смущенно произнес Джуд. — Я сегодня уезжаю.

— Досаждать мне? Мои чувства никак не связаны с тем, хотят вас видеть в этом доме или нет. Главное, хочет ли этого Адер.

Проповедник усмехнулся и похлопал шляпой по колену.

— Ланор, вы же знаете, что Адер, по большей части, считается с вашими желаниями. Он к вам очень привязан. Думаю, он к вам относится по-особенному. Сказать по правде, я никогда прежде не видел, чтобы он так относился к женщине… Я бы даже сказал, что не видел, чтобы женщина его до такой степени расслабила.

Должна признаться, эти слова мне польстили, но я сидела, опустив голову и не отрывая глаз от шитья.

Джуд уставился на меня в упор:

— Я пришел, чтобы предупредить вас… тебя! Ты играешь в очень опасную игру. Нам всем очень важно держаться на расстоянии от Адера, и этот урок всем нам дался нелегко. И вот теперь ты отнеслась к нему с любовью, и он решил, что заслуживает подобной преданности. А ты никогда не думала, что дьявола сдерживает только одно: то, что он знает, что все его ненавидят? Но даже дьяволу порой хочется сочувствия. А сочувствие к дьяволу — это масло, подлитое в огонь. От твоей любви он только еще сильнее обнаглеет — и потом ты сама об этом пожалеешь.

Предупреждение Джуда меня и рассердило, и изумило. Чего-чего, а такого я от него никак не ожидала. Но я молчала и ждала продолжения.

— У меня есть к тебе вопрос, и я надеюсь, что ты будешь со мной честна. Что такая девушка, как ты, нашла в Адере? Я заглянул в твое сердце и увидел в нем страсть и жажду приключений. Он ввел тебя в мир плотских удовольствий, и ты ринулась во все тяжкие, как это могло произойти только с девушкой, взращенной в пуританстве — к его превеликому восторгу, следует добавить. Но может быть, твоя страстность — всего-навсего глупость, Ланор? Ты не задумывалась об этом? Отдавай Адеру свое прекрасное тело, если тебе так хочется, но зачем отдавать сердце человеку, который способен его только испачкать и одурманить? Он не стоит ни твоей верности, ни твоей любви. Сердце обманывает тебя, Ланор. Все-таки ты еще довольно невинна для того, чтобы якшаться с такими, как он. Прошу прощения за откровенность, но я говорю все это ради твоего блага.

Я была возмущена. Кто он был такой, чтобы рассуждать о моей глупости? Я попала в ловушку, как все остальные из свиты Адера. Я была вынуждена ублажать жестокого господина, чтобы остаться в живых. В то время мне казалось, что я делаю все, что в моих силах, чтобы уцелеть в этих ужасных обстоятельствах. Теперь я смотрю на все иначе, конечно; теперь мне ясно, что тогда я ошибалась и не могла самой себе сказать правду. И я должна была поблагодарить Джуда — ведь он страшно рисковал, предупреждая меня об опасности, грозящей мне, находясь в доме Адера. Но я к нему относилась с большим недоверием, поэтому попыталась обмануть его, заставить поверить, что я знаю, что делаю.