Кристаль

Стараясь сделаться как можно более незаметной за грудами разноцветных стеклянных фигурок, Анжела затаила дыхание. Краем глаз она заметила, что на стеклянные крылья одной из лошадей налипла паутина. Шаги приблизились. Несколько теней одна за другой пересекли полоски света, проникавшего сквозь щели.

Дверца широко распахнулась. Это был Имир, чья огромная фигура почти полностью заслонила падавший снаружи свет. Слева и справа от него стояли полицейские. Йохансен тоже приблизился и с подозрительным видом заглянул в шкаф.

Каким-то чудом — возможно, из-за многочисленных бликов света на стекле, слепящих глаза, — инспектор не заметил Анжелу. Только глаза Имира, казалось, смотрят прямо на нее сквозь ряды стеклянных зверушек. Или, может быть, для всех остальных она стала невидимой — такой же прозрачной, как фигурки вокруг нее?..

Затем Имир протянул руку и пронес перед лицом брезгливо отшатнувшегося Йохансена бедную дохлую мышку, шея у которой была перебита стальной перекладиной мышеловки. Потом дверь снова захлопнулась, отчего фигурки слабо зазвенели.

Когда Имир проводил полицейских и вернулся, он нашел Анжелу совершенно измученной. Подхватив ее на руки, он осторожно извлек ее наружу из стеклянного царства. Потолок приблизился. Словно жертва снежного обвала, она неподвижно лежала на руках своего спасителя, ощущая исходящее от них тепло.

— Мне жарко…

— Слишком много эмоций для тебя…

— Я не должна скрываться. Мне нужно сдаться властям.

— Как хочешь.

Он слегка наклонился, собираясь опустить ее на пол, но Анжела судорожно вцепилась в его плечи:

— Нет!..

Имир, улыбнувшись, снова выпрямился. Анжеле казалось, что эту улыбку она знает давным-давно. Ни один человек в мире не понимал ее лучше, чем этот прекрасный викинг с длинной роскошной шевелюрой. Но отчего тогда она испытывала такой страх, оказавшись в его объятиях? Отчего он выглядит таким растерянным? В конце концов, какое значение имеют для них все эти полицейские дела?..

— Ну так что? — мягко спросил он, склоняясь над ней.

— Увези меня…

— Tag! Я знаю, где тебя спрятать!

— Где?

— На краю света, где никто тебя никогда не найдет. У моего брата.

Часть IV

ПРОБУЖДЕНИЕ

Глава 29

Снежинки таяли на руках, тонкие сверкающие струйки стекали между застывшими пальцами. Дрожащие отблески скользили по сомкнутым векам. Анжела шмыгнула носом и поморгала, чтобы разлепились смерзшиеся ресницы. Потом попыталась слегка разжать сведенную судорогой руку. Кожа треснула. Две капельки застыли между складками плоти и пустотой.

Оцепеневшая от холода, девочка глубоко вдохнула колючий воздух, подышала на замерзшие руки.

Снег продолжал падать густыми крупными хлопьями, и под ногами у нее уже намело небольшой плотный сугроб.

Узкий шлейф пара медленно поднимался от земли, скользил над влажной мостовой. Затем целые клубы голубоватого пара вырвались наружу и стали медленно растекаться по улице, скользя вдоль стен.

И вдруг Анжела словно взорвалась изнутри — точнее, что-то вырвалось из нее!

Тошнотворный запах усиливался с каждой минутой, между тем как ее тело медленно изгибалось. Теперь каждая его часть словно бы действовала самостоятельно, отдельно от других. У нее оказалось три руки: две были похожи на человеческие, а третья, поменьше, торчала из тела на уровне ребер. Под ее шагами проваливался снег. Она двигалась почти комичным образом — короткими рывками, выпятив грудь и запрокинув голову.

Тень отделилась от стены. Охваченная ужасом, Анжела открыла пасть, собираясь закричать. Ее тело засветилось изнутри бледно-голубым светом. От собственного пронзительного вопля у нее едва не лопнули барабанные перепонки. Ее огромные золотистые глаза вспыхнули. Странная фея животного царства, которой она стала, светилась изнутри все ярче, и свет становился все насыщеннее. Постепенно он стал темно-синим, потом снова ослаб до прежнего голубоватого свечения. Она захрипела. Фигура ее отца, наполовину скованная льдом, склонилась над ней, держа палец на спусковой кнопке затвора фотоаппарата.

Анжела попыталась пошевелиться, но кристальная оболочка льда сковала ее движения. В тот момент, когда отец уже собирался ее снять, она снова вспыхнула ярким голубым сиянием, которое ее оживило. Ледяная оболочка раскололась, и столб голубого света вознесся к ночному небу, озаряя две маленькие жалкие фигурки внизу.

Потом чья-то тень упала на перекресток.

Тень на перекрестке.

Тень, нависшая над ней.

Упавшая тень.

Тень…

Охвативший Анжелу холод ледяным потом выступил на коже.

Судорожно вцепившись в плед, Анжела медленно выплывала из омута завораживающего и страшного сновидения.

Тускло-серое небо полярной ночи. Расплывчатые очертания внедорожника, ровно катящегося по шоссе. Она повернулась к водителю. Тот выглядел таким безмятежным… Заметил ли он, что ей снился кошмар?

«Может быть, он вообще меня не видел, — подумала она. — Во сне мы все — призраки».

«Все в порядке?» — казалось, спрашивала его рука, на миг коснувшаяся бедра Анжелы. Придерживая руль другой рукой, Имир склонился над ней:

— Ты спала целых семь часов. Это хорошо!

— А ты? — спросила она слегка хриплым после сна голосом.

Оказалось, он бодрствовал всю ночь. Впервые Анжела видела его обычным человеком, сморенным усталостью: сероватый оттенок кожи, широкие круги под глазами до самых скул, отросшая щетина… Согнутый над рулем, он походил на торговца подержанным товаром, высматривающего себе подходящее место на барахолке.

Анжела потянулась. Мотор джипа мощно рокотал, автомобиль шел ровно, лишь иногда слегка подскакивая на выбоинах. И разумеется, стояла все та же серая ночь, а вокруг расстилалась бесконечная белизна, насколько хватало глаз, — ничего подобного Анжела в жизни не видела.

— Хочешь, я поведу? — предложила она.

От роли «дорожной подружки» она непринужденно перешла к роли жены, которая вместе с мужем едет в семейный отпуск.

Анжела всегда презирала девиц, которые присваивают себе право полостью завладевать вниманием водителя. Такой тип «подружки шофера» всем знаком. Но чего они хотят? Каковы их мотивы? Бравировать тем, что водитель постоянно обращает на них внимание? К тому же всегда найдется одна, которая будет поминутно хвататься за руль и давать советы, как ехать, не давая водителю вставить слова.

— Да, было бы хорошо, — сказал Имир, зевнув, — мне надо немного поспать. Ты справишься с такой машиной?

Анжела растерялась: вообще-то она предложила помощь только из вежливости, не думая, что он согласится.

— Почему нет? — тем не менее ответила она. — Я прилично вожу. Но сначала мне нужно пописать…

Анжела машинально посмотрела по сторонам, словно надеясь обнаружить придорожный туалет.

— Это не проблема, — спокойно проговорил Имир, движением головы указывая на дорожный знак с надписью «WC — 200 m» на обочине.

— Молодцы же вы, норвежцы! — сказала она со смехом. — Ничего не скажешь, молодцы!

Стремление здешних жителей к комфорту всюду бросалось в глаза. И действительно, вскоре у дороги, словно вынырнув из ниоткуда, показался деревянный туалет.

Анжела ожидала найти внутри вонь, грязь и обычную дырку в полу, но вместо этого обнаружила вполне современные удобства, запас туалетной бумаги и даже работающую сушилку для рук над раковиной.

Она покинула эту уютную тихую пристань даже с некоторым сожалением.

Имир ждал Анжелу, сидя на пассажирском сиденье, готовый играть роль друга-попутчика.

Старый «ренджровер» был почти вдвое больше, чем небольшая французская машина Анжелы, но, едва положив руки на широкий руль, она, как настоящий профессионал, на слух выбрала оптимальный режим работы двигателя, осторожно отпуская педаль, когда чувствовала, что нужно сбросить обороты.