Невиновен

Какая порой ерунда вспоминается.

Двор открытый – ни деревьев, ни кустарника, ни больших камней. В свое время Берни очистил его, готовил место для плавательного бассейна. Еще одна мечта, пусть и незначительная, умершая вместе с ним. В полутьме белели базы для игры в бейсбол, выложенные в форме ромба, отметки для футбольных ворот. Мэтт начал пересекать двор. Кайра уже скрылась в дверях гаража.

Позади послышался какой-то шум.

– Подождите! – Мэтт узнал голос Оливии. Говорила она нарочито громко, наверное, хотела предупредить его. – Что вашим людям делать на заднем дворе?

Раздумывать было некогда. Он находился на открытом пространстве. Как поступить? Бежать со всех ног? Другого варианта, пожалуй, нет. Мэтт бросился к соседскому двору. Он мчался, стараясь не наступать на цветочные клумбы, странно, что подобная мелочь заботила его сейчас. Потом рискнул и обернулся.

На задний двор выбегал полицейский.

«Черт!..»

Нет, пока он его не увидел. Мэтт судорожно высматривал место, где можно спрятаться. Во дворе у соседей был сарай, там хранился садовый инвентарь. Мэтт спрятался за ним. Вжался спиной в стенку, как показывают в кино. Бессмысленный жест. Ощупал пояс брюк. Пистолет на месте. Мэтт осторожно выглянул из-за своего укрытия. Коп смотрел прямо на него, или так ему показалось. Мэтт отпрянул. Видел ли его коп? Трудно сказать. Он сидел и ждал, когда раздастся крик: «Эй, все сюда! Он здесь, в соседнем дворе, прячется за сараем!»

Но ничего этого не произошло.

Его так и подмывало выглянуть еще раз. Нет, не стоит рисковать. Мэтт выжидал. Потом раздался голос, видимо, принадлежавший второму полицейскому:

– Ну что там, Сэм? Кого-нибудь…

Голос резко оборвался, точно выключили радио.

Мэтт затаил дыхание и прислушался. Что это, шаги? Неужели он слышит шаги? Непонятно… Он решал, можно ли выглянуть опять. Если они направляются к нему, большой беды от этого не будет. Попался, значит, попался.

Но на дворе было подозрительно тихо.

Если бы копы продолжали активные поиски, они бы переговаривались. Если притихли, это означает одно. Они его заметили. И подкрадываются к нему.

Мэтт снова прислушался. Да, сомнений нет – они идут к нему. Сердце учащенно забилось. Он слышал оглушительно громкий его стук. Все, попался. Опять. Он уже рисовал себе дальнейшую картину: захват, наручники, они толчком запихивают его на заднее сиденье машины…

Тюрьма.

Мэтта обуял страх. Они приближаются. Сейчас они схватят его и бросят в эту яму. Они никогда никого не слушают. Запрут его, и точка. Ведь он бывший заключенный. После драки с Мэттом Хантером погиб еще один человек. Все остальное можно забыть. Его упекут за решетку навечно.

И что тогда будет с Оливией?

Мэтт все равно не сможет сказать им всю правду, даже если бы и хотел. Тогда посадят ее. И это страшило его куда больше, нежели грозящее ему заключение…

Мэтт сам не понял, как это произошло. Просто вдруг ощутил, что сжимает в руке «маузер».

«Успокойся, – приказал он себе. – Стрельбу допускать нельзя».

Но стрелять не обязательно, верно? Можно просто пригрозить. И обошлось бы, но здесь не один, а четверо или пятеро полицейских, и все идут по его следу. Они тоже достанут оружие. Что тогда? Интересно, разбудит стрельба Итона и Пола?

Мэтт скользнул в самую дальнюю и темную часть сарая и осторожно выглянул в щель.

Два копа. Стоят футах в шести от него. Его выследили. Ясно. Сейчас они ворвутся в сарай и схватят его. Выхода нет.

Мэтт крепко сжал рукоятку «маузера» и приготовился рвануть напролом, как вдруг его взгляд привлекло какое-то движение на заднем дворе Марши.

Это была Кайра.

Наверное, она наблюдала за происходящим. Стояла возле двери в гараж. Их глаза встретились, и Мэтт различил на ее лице некое подобие улыбки. Подумал, что показалось, и даже затряс головой, но нет. Не показалось.

Кайра отчаянно заверещала.

Пронзительный крик прорезал воздух и завибрировал в ушах. Оба копа резко отвернулись и уставились на девушку. Она снова закричала. Копы со всех ног бросились к ней.

– Что такое? Что с вами? – крикнул один.

Мэтт не колебался ни секунды. Воспользовался тем, что Кайра отвлекла копов, и бросился бежать в противоположном направлении. К лесу. Она продолжала кричать. Мэтт, не оборачиваясь, мчался вперед, пока не оказался в темноте среди деревьев.

Глава 43

Лорен Мьюз закинула ноги на стол и решила позвонить вдове Макса Дэрроу.

В Неваде сейчас три или четыре часа ночи – Лорен никак не могла запомнить, сколько составляет временная разница с этим штатом, – но то, что там сейчас на два-три часа меньше, точно. Впрочем, женщина, мужа которой недавно убили, вряд ли крепко спит.

Лорен набрала номер. Включился автоответчик. Мужской голос произнес: «Макс и Герти не могут вам сейчас ответить. Мы на рыбалке. Оставьте сообщение после звукового сигнала».

Этот голос из могилы заставил Лорен призадуматься. Макс Дэрроу, полицейский в отставке, был человеческим существом. Порой ты почему-то забываешь об этом. Цепляешься за детали, пытаешься сложить фрагменты головоломки. А жизнь человека проходит мимо, как-то о ней не задумываешься. Герти придется переписать это послание на автоответчике. И они с Максом уже никогда не смогут удить рыбу вместе. Вроде бы мелочи, но именно из них складываются жизнь, борьба, разлетевшийся в прах мир этой женщины.

Лорен оставила сообщение, номер своего мобильника и повесила трубку.

– Привет. Над чем трудитесь?

Адам Йетс, шеф ФБР из Лас-Вегаса. После совещания у Джоан Терстон он приехал вместе с ней в офис окружного прокурора. Лорен подняла голову:

– Несколько моментов в нашем деле кажутся мне странными.

– А именно?

Она рассказала ему о разговоре с Сингл Шейкер. Йетс взял стул от соседнего стола, подтащил поближе, сел. И все это время не сводил с Лорен глаз. Он был одним из тех парней. Мнил себя мастером зрительного контакта.

Лорен закончила, и Йетс нахмурился:

– Не вижу, как в эту данную схему вписывается ваш Хантер.

– Скоро его задержат. Тогда и узнаем.

Йетс кивнул, по-прежнему глядя ей в глаза.

– Что? – спросила Лорен.

– Это дело, – тихо промолвил Йетс. – Оно имеет для меня очень большое значение.

– Почему?

– У вас дети есть?

– Нет.

– Замужем?

– Нет.

– Вы лесбиянка?

– Господи, Йетс!

Он вскинул руки:

– Прошу прощения. Глупо с моей стороны.

– Зачем вы задали все эти вопросы?

– У вас нет детей. Тогда, наверное, вы не поймете.

– Вы серьезно?

Йетс снова вскинул руки:

– Не поймите меня превратно. Я уверен, вы очень хороший человек…

– Большое вам спасибо.

– Но дело в том… Короче, когда у человека есть дети, это меняет многое.

– Сделайте мне одолжение, Йетс. Не вешайте больше на уши всю эту лапшу о том, что дети способны изменить наше мировоззрение. Я уже достаточно наслушалась этой ерунды от некоторых своих друзей и сослуживцев.

– Я не о том. – Он сделал паузу. – Вообще-то лично я убежден, что из одиноких людей выходят лучшие копы. Вы можете целиком сосредоточиться на деле и…

– К слову о деле! – перебила его Лорен. Взяла со стола несколько бумаг и сделала вид, будто внимательно их изучает.

– Позвольте задать вам еще один вопрос, Мьюз.

Она молча ждала.

– Когда вы просыпаетесь по утрам, о ком прежде всего думаете?

– Простите?

– Ну ладно. Представьте. Утро. Вы открываете глаза. Встаете с постели. Кто тот человек, о ком вы думаете?

– Почему бы вам самому не сказать, кем он должен быть?

– Не сочтите оскорблением, но признайтесь – этот человек вы. Ничего плохого в том нет. Вы думаете о себе. Это нормально. Все одинокие люди таковы. Вы просыпаетесь и начинаете думать о своих планах на день. Нет, конечно, вы можете заботиться о престарелом родителе или ком-нибудь еще. Но когда у вас есть ребенок, вы перестаете быть персоной номер один. Есть человек более важный, чем вы. И это меняет ваше мировоззрение. Во всяком случае, должно поменять. Вы думаете о том, как защитить и обслужить своего ребенка. Когда у вас есть семья…