Танец духов

Да, Ирина красива, умна — и более или менее доступна. Можно брезгливо поджать губы, а можно подойти к ситуации более здраво: на чужбине в Неваде, за тысячи километров от родной Одессы, эта красавица и умница окажется в полной зависимости от мужа — с плохим английским, без друзей, без знания обычаев и законов и своих прав. Поневоле придется быть паинькой, ублажать супруга изо всех сил — в случае его гнева ей некому жаловаться, некуда податься… а домой, в Одессу, несолоно хлебавши возвращаться будет ой как обидно!

Вот так. Одни плюсы. За гроши он получает рабыню. Хорошенькую и смекалистую. Лучшую на рынке.

Хотя он ни в малейшей степени не претендовал на лидерство в группе, невзрачные спутники подсознательно сгрудились вокруг него. Да и госпожа Пулецкая повисла именно у него на локте, сладко щебеча:

— Ах, мистер Уилсон, я вас сразу, сразу узнала! В жизни вы даже замечательнее, чем на фотографии!

Пересчитав по головам и отметив каждого галочкой в своем списке, она убедилась, что все клиенты в наличии, и заторопила:

— Так, мальчики, за мной к автобусу! Вперед, не отставать!

Толпа мужчин двинулась за ней.

— Как овец гонят! — сказал прыщавый мужчина средних лет.

— Бе-е-е! — отозвался Уилсон.

Их ожидала напряженная программа. После недель или месяцев обязательных писем, цветов и коробок шоколада, которые доставляла невестам фирма «Украинские невесты», наступил заключительный этап: несколько часов «визуального контакта» с невестой в присутствии дуэньи; на следующий день туристический галоп по городу и «вечер общения» — с танцами и легкой выпивкой.

Поселили их в гостинице второй руки поблизости от шумной Дерибасовской. Госпожа Пулецкая дала три часа на отдых после полета и заставила всю группу сверить часы. Все это походило на солдатский привал — «можно покурить и оправиться». Они были новобранцы армии любви, а госпожа Пулецкая — их старшина.

В назначенный час невесты ждали в убогой гостиничной столовой, где женихам сервировали жидкий чай и засохшие бутерброды. Когда Уилсон наклонился, чтобы поцеловать ее руку, Ирина покраснела. Соженихи одобрили его галантность подростковым ржанием.

Протолкнув в себя бутерброды с помощью чуть теплого чая, госпожа Пулецкая выстроила женихов и невест парами и повела гулять по Приморскому бульвару. Ирина улыбалась как заведенная, застенчиво хлопала глазами и говорила приятные глупости. Уилсон видел ее насквозь, и ему было наплевать. В Неваде он сделает из нее человека. Материал в наличии. Сам он исправно играл роль американского жениха: купил Ирине мороженое, бутылку кока-колы и поддельную сумочку от Гуччи со стола уличного торговца. Понимала английский Ирина намного лучше, чем говорила.

— Я такая счастье! — ворковала она.

— Счастливая, — поправлял он.

— Счастливая делать прогулку с тебя!

— Ирина, ты удивительно храбрая. Покинуть родину, расстаться с семьей!..

— Это не имеет быть навсегда. Теперь не как тогда. На граница нет замок. Можно иногда путешествовать для навещать.

Уилсон понимал причины ее «героизма». Экономический рост в бывших советских республиках хоть и наблюдался, но не сильно впечатлял. К тому же богатели преимущественно олигархи и потакающее им правительство, а простой народ бился в нищете или полунищете. Статистическая продолжительность жизни — лет на пятнадцать-двадцать меньше, чем в развитых странах. Правда, уровень детской смертности чуть ниже, чем в Африке, где дети мрут как мухи. Западную Европу обогнали только в одном — по нежеланию и неспособности рожать. Бывшая при коммунизме какая-никакая социальная защищенность демонтирована, но ничем не замещена. Свобода свелась к тому, что неимущим никто не мешает голодать, а больным — умирать. Вся семья Ирины жила в двухкомнатной квартире: родители с братом-школьником в спаленке, сама она с двумя сестрами в гостиной-столовой. Получалось пять квадратных метров на душу. Выйти замуж за местного означало скорее всего сменить эти пять метров на шесть или семь в квартирке со свекром и свекровью… Деньги на собственную квартиру одесская официантка могла скопить только за сто-сто пятьдесят лет.

— Однажды я надеяться, мои родные приезжать Америка. Или я навещать тут. Это возможность?

— Да, возможно, — рассеянно кивнул Уилсон. В его планы не входило ни общение с ее родственниками, ни ее визиты на родину.

Пока женихи прогуливались с невестами, сотрудники госпожи Пулецкой пробивали в американском консульстве «визы невест» для ее клиенток. Шаблонный контракт с «Украинскими невестами», который подписывали американские женихи, предусматривал покупку для невесты обратного билета без даты — не столько открытая дверь для молодой жены в случае разочарования, сколько лестница, с которой американец мог спустить неугодившую украинку. Уилсон решительно отказался от обратного билета. Это было воспринято как жест нарождающейся любви к Ирине. На самом деле и тут был трезвый расчет. В грядущем миропорядке, конечно, не будет ни самолетов, ни уважения к предбрачным контрактам, заключенным до эры Уилсона(будущий мир, очищенный от скверны прогресса и двух-трех миллиардов избыточных людей, Уилсон про себя уже давно называл «мир после Д. В.» — после Джека Уилсона. Начало нового летосчисления. Со временем это превратится в стандартное выражение на всей планете и во всех языках: «Горбачев пришел к власти за двадцать лет до Уилсона», «Я купил этот велосипед через три года после Уилсона», «Все мои родные и близкие погибли при Уилсоне»…).

На лавочке в парке, под начинающим зеленеть буком, Уилсон подробно описал ранчо, на котором Ирине предстояло жить.

— Это просто рай земной. Неподалеку есть ручей, к которому приходят напиться олени. Закаты — потрясающие. Небо — самое голубое и просторное на всей земле. Есть и дичь, и рыба…

Ирина зачарованно слушала.

— Я знаю, ты говорить правда, — сказала она. — Потрясающая красивость. Фотографии, ты прислал, лежат под моя подушка. Какой большой дом. Имеется много место для детей. — Она осеклась и старательно покраснела. — Имеется машина для мыть посуда?

Уилсон кивнул:

— Весь набор самой современной техники. Начиная с огромного плоскоэкранного телевизора. Бассейн, джакузи… Ты знаешь, что такое джакузи?

— Видела картинки.

— Я куплю тебе автомобиль. С открытым верхом.

— Но я не уметь ездить! — простодушно огорчилась Ирина.

— Мне будет приятно учить тебя.

— Новая машина, большая?

— Нет, для начала старенькую — пока не научишься водить как следует.

Ирина нахмурилась, но тут же торопливо исправила выражение своего лица и опять заулыбалась:

— Ты живешь Невада, так? Лас-Вегас в Невада?

— Да, Лас-Вегас в штате Невада. Правда, мое ранчо от него неблизко — в горах, в глубинке. Но я покажу тебе Лас-Вегас.

Ирина объяснила, мило смущаясь, что свадьбу она хотела бы сыграть именно в Лас-Вегасе — в Уайт-Чепел. Там же, где брачными узами связала себя сама Бритни Спирс.

— Есть возможность? — робко спросила Ирина.

— Да. Только, надеюсь, в отличие от Бритни Спирс наш брак продлится больше суток.

Писаная красавица рядом с ним рассмеялась. Большие сияющие глаза, розовые щечки, столько энтузиазма… Уилсон был очарован. Он понимал, что эта женщина далеко не невинна, однако ее наивность умиляла его. Бритни Спирс, Лас-Вегас, Уайт-Чепел… Вряд ли она читала серьезные книги, зато где-то нахваталась знаний о роскошной жизни заморских звезд. Сам он планировал предельно бесхитростную и дешевую церемонию, но если ей по сердцу Уайт-Чепел — отчего бы и не побаловать прелестную украинку?

— Значит, свадьба Лас-Вегас, Уайт-Чепел? — переспросила для верности Ирина.

— Да, солнышко мое. Твое желание для меня закон.

Ирина радостно вскрикнула и поцеловала его в губы. Его обдало цветочным запахом духов. В сочетании с теплыми страстными губами и истомой в Ирининых глазах этот аромат мгновенно пробудил в нем мужчину, который дремал на протяжении почти всех тюремных лет: стресс сделал его полуимпотентом. Ирина возвращала его плоть к жизни. Голова кружилась от счастья, а тело изнывало от желания.