Водный Лабиринт

— Синьорина Афдера?

— Да, это я.

— Как приятно слышать вас! Откуда вы звоните?

— Из Иерусалима, — повысила голос Афдера.

— Откуда-откуда?

Хотя Роза стала немного глуховата, она по-прежнему служила у Бруксов. Ее взяла в дом бабушка Афдеры, Крещенция. Все родственники старухи умерли, и она жила в фамильном венецианском палаццо Бруксов, давно став членом семьи.

— Роза, мне нужно поговорить с сестрой, — произнесла Афдера, стараясь выговаривать слова четко и громко.

— Синьорины Ассали нет дома. Если хотите, оставьте мне свой номер, я попрошу ее вам позвонить.

— Мне пришла от нее телеграмма с просьбой срочно связаться. Что-то случилось?

В трубке послышались шаги. Кто-то бежал к телефону. Наверное, сестра, кто же еще!

— Привет, сестренка.

— Привет, Ассаль. Что случилось?

— Это с бабушкой.

— Что с ней?

— Она совсем плоха. Хочет видеть тебя.

— Вот черт! — воскликнула Афдера. — Вряд ли я смогу прилететь прямо сегодня. Надо посмотреть, какими рейсами можно добраться из Иерусалима до Венеции. Придется делать пересадку. Дай подумать. Я перезвоню.

— Хорошо. Буду ждать твоего звонка.

— Сестренка, сделай все, чтобы бабушка дожила до моего приезда. Мне нужно с ней увидеться.

— Не беспокойся, я позабочусь о ней. Приезжай поскорее.

Афдера положила трубку и осталась в своем маленьком и пыльном кабинете, располагавшемся в подвале музея Рокфеллера. Она вспоминала прошлое, понимая, как им с сестрой будет не хватать бабушки.

Крещенция казалась ей героиней приключенческого романа, из тех, которые маленькая Афдера читала по вечерам в своей спальне. Бабушка сестер Брукс родилась в Египте, находившемся под властью британцев. Еще совсем юной она, по настоянию родителей, уехала учиться в Париж, затем в Женеву. Во французской столице Крещенция познакомилась со своим первым мужем, русским эмигрантом, пламенным монархистом, обучившим ее ювелирному делу.

Во второй раз она вышла замуж за барона Раньеро Франкетти и переехала в Венецию, где у нее установились тесные связи с местной еврейской общиной. Во время оккупации немцами Северной Италии, с сорок третьего по сорок пятый год, Крещенция и ее супруг прятали евреев в каких-то запутанных подземельях. Афдера хорошо помнила черно-белое фото: завернувшись в итальянский триколор, бабка и дед танцуют на площади Святого Марка в день освобождения, двадцать восьмого апреля.

В городе каналов Крещенция Брукс открыла свою первую галерею — «Брукс энтик гэллери». Вместе с мужем и дочкой — матерью Афдеры и Ассаль — она путешествовала по Египту, Сомали, Судану и Эфиопии, пристрастившись к собиранию древностей. Две ее внучки были названы в честь соленых озер, расположенных в эфиопской области Афар, почти в тысяче километров к востоку от Аддис-Абебы.

Дед девочек, Раньеро Франкетти, был известным исследователем, который изъездил чуть ли не весь свет, от вод, омывающих Китай, до Скалистых гор. Он любил рассказывать внучкам, как в Малайзии его высадила на берег команда джонки, на которой открылась чума. Кроме того, он целый год жил среди пигмеев и был спасен английской миссионеркой, когда все уже считали его погибшим. Но лучше всего Афдера запомнила рассказ деда о путешествии в Данкалию в поисках следов экспедиции Джульетта, уничтоженной туземцами. В детстве Афдера и Ассаль часами просиживали над дневниками деда. Страницы, исписанные размашистым почерком, чередовались с акварельными зарисовками пейзажей и людей со всех концов света. В одном из странствий Раньеро и встретил прекрасную Крещенцию, которая через пару лет стала его женой.

Афдера рассматривала фотографию бабки с дедом в рамке из почерневшего серебра, стоявшую на ее столе. Франкетти носил тонкие черные усики, на голове его была филиппинская шляпа. Из-под небольшого сомбреро Крещенции выбивались черные волосы, подстриженные по моде двадцатых годов, в руке она держала зонтик, предохранявший ее от губительной жары эфиопских пустынь.

«Поэтому у меня такая же прическа», — подумала Афдера.

После Второй мировой войны Крещенция стала одним из самых известных и уважаемых антикваров Европы. Она открыла филиал своей фирмы в Берне, европейском центре торговли древностями. Представители крупнейших музеев Японии, США, Германии и Израиля обращались к ней по поводу приобретения древнеегипетских предметов.

В детстве Афдера застывала в восхищении, когда видела, как бабушка бегло обсуждала по-арабски цену статуэтки Гора, которую кто-то страстно желал купить. Крещенция на превосходном греческом договаривалась о стоимости бесценного изваяния отдыхающего Геракла, заключала миллионные сделки, свободно общаясь на английском, французском, немецком и даже на русском. Илан Гершон, директор музея Рокфеллера и старый друг Бруксов, всегда говорил Афдере, что ее бабушке достаточно принюхаться, и она сразу определит, с чем имеет дело, отличит подлинную египетскую скульптуру от копии. Это была лишь одна из легенд, окружавших эту женщину.

Афдере и Ассаль бабушка заменила отца и мать с тех пор, как те сорвались со скалы при восхождении на гору близ Аспена. Однажды утром она вышла из такси в Нью-Йорке и после этого уже не разлучалась с внучками. У этой величественной, властной женщины больше не осталось никого из родных, у одиннадцатилетней Афдеры и девятилетней Ассаль — тоже.

Не говоря ни слова, Крещенция крепко обняла внучек, а потом увезла их в свое венецианское палаццо.

— Ни о чем не беспокойтесь. Бабушка здесь, с вами. Все будет хорошо, — заверяла она девочек.

Афдера была обязана Крещенции всем, в том числе увлечением археологией, историей и древностями. Бабушка уговорила ее изучать историю в Оксфорде, а затем египетскую и библейскую археологию в Еврейском университете Иерусалима. Пользуясь темными связями, как обозначала Крещенция свои деловые контакты, ей удалось устроить Афдеру в музей Рокфеллера, который представлял собой штаб-квартиру Управления по делам древностей. По всей вероятности, бабушка рассчитывала что внучка после ее смерти станет во главе компании.

Афдера не знала, что одновременно с этим она унаследует бесценную тайну.

После четырехчасового перелета, с пересадкой в Риме и неизбежной потерей чемодана, Афдера приземлилась в Венеции. В здании аэропорта Марко Поло она увидела Сэмпсона Хэмилтона, верного адвоката Крещенции, читавшего свежий номер «Файнэншл таймс».

— Привет, Сэм.

— О! Привет, Афдера. Я тебя не заметил. — Сэм сложил газету и подхватил чемоданчик, который девушка несла в руке. — А твой багаж? — с беспокойством спросил он.

— Потерян в небе над Италией. Надо попросить Розу позвонить в «Алиталию», чтобы его нашли.

После паузы Афдера поинтересовалась так, будто не хотела услышать ответ:

— Как бабушка?

— Ждет тебя.

Элегантный Сэмпсон Хэмилтон давно знал Крещенцию. Он изучал право в Базеле, крупном научном и культурном центре Швейцарии. Крещенция видела в нем превосходное, истинно швейцарское сочетание различных качеств. «Замечательная смесь! Космополитическая французская культура, прекрасное юридическое образование германского образца и чисто итальянское умение вращаться среди судей и антикваров», — говорила она об этом человеке. Хэмилтон бегло говорил по-немецки, по-итальянски и по-французски. Его английский также был безупречным — Сэмпсон имел магистерскую степень Гарвардского университета.

Они сели в «БМВ» и по виа Орланда направились к мосту Либерта. Афдера принялась расспрашивать Сэмпсона о здоровье бабушки и о том, почему все настолько срочно.

— Подожди немного. Узнаешь, когда поговоришь с ней. — По тону Хэмилтона девушка поняла, что он больше не скажет ни слова.

— А сестру ты видел?

— Да. Она все время сидит рядом с бабушкой. Ей тоже хочется, чтоб в это время ты была рядом, — сказал адвокат, не отрывая взгляда от дороги.

— Я знаю.

Хэмилтон обучался в иезуитском коллеже Марии Вспоможительницы, где его приучали подолгу хранить молчание. Строгие преподаватели надеялись, что эта привычка поможет ученикам встать на правильный путь. В итоге из Сэмпсона вышел отличный адвокат и идеальное доверенное лицо для Крещенции Брукс. Афдера знала, что больше ей ничего не удастся вытянуть из Хэмилтона.