Крестная мать

…Когда лимузин пересек городскую черту, в небе показались два военных вертолета. Услышав шум винтокрылых машин, Борис переполошился: что это?! Ничего особенного — это Левон встречал Матушку. Вертолеты летели параллельным курсом, следуя чуть впереди вереницы автомобилей. Длинная нарядная гирлянда протянулась дугой от одного вертолета к другому. Загремели выстрелы, в небе взметнулись красные ракеты, салютовавшие в честь прибытия дорогой гостьи. Когда вдалеке показался жилой массив, вертолеты исчезли. На зеленой поляне в десяти километрах от городской окраины горели костры. На мангалах готовился шашлык из только что забитого барана, окровавленная голова которого валялась тут же. Стол, накрытый кипельно-белой скатертью, ломился от яств и напитков. Скрипач орудовал смычком. Звенела цыганская гитара. Рядом с лесопосадкой, как на выставке, сверкали "мерседес" Левона и два его джипа "чероки". Левон встретил Родионову словами: "Я счастлив вас видеть, Елена Александровна! Дорогая, почему так редко у нас гостите? Знаю, дела, но смилуйтесь, небольшой а ля фуршет на природе — это обязательно. Дела подождут, а шашлычок и фрукты — нет". Левон улыбнулся своей самой радушной улыбкой. Родионовой понравилось его гостеприимство, но не удивило. Это было в порядке вещей.

Когда гости перекусили, Левон предложил всем пострелять по жестяным банкам и мишеням, приколоченным к деревьям. Мишени представляли собой контуры фигуры человека, они были исполнены из толстой фанеры. На столиках, стоящих на расстоянии полуста метров от мишеней, лежало разнообразное оружие — от пистолетов до ручных пулеметов. Родионовой бросилась в глаза винтовка "винчестер". Левон, Борис и телохранители разобрали остальное. Все подождали, когда щелкнет затвор ее "винчестера". После того, как Матушка нажала на курок, раздался шквал огня. Некоторые мишени разлетелись в щепки.

Стрельба прекратилась. Родионова пожелала посмотреть свою мишень. Из семи выстрелов одна пуля угодила в голову фигуры, две в грудь, больше попаданий не было. "Для женского пола результат отличный!" — откомментировал Левон. Родионова получила удовольствие от стрельбы и от того, что она попала. Она даже удивилась, что ее может тронуть такая ерунда. Левон предложил Елене Александровне шарахнуть из гранатомета, но она отказалась, сказав, что шума сегодня было уже достаточно, а про себя подумала: "Как, впрочем, и понтов. Этот болван мог бы догадаться, что первым делом мне нужен душ".

Впереди был напряженный день, который принес долгожданный результат, она получила то, что хотела. Деньги. Ватикан выделил ей пять миллионов долларов. Ее не напугала та ответственность, которую она на себя взяла. Она чувствовала в себе силы вершить даже невозможное.

Севастополь. Крым

—

Владыко, вас к телефону, — смиренно склонив голову, произнес прислужник, тихонько вошедший

в

укромное ложе батюшки.

Отец Василий, благочинный Севастопольского округа, сидел за своим рабочим столом из резного дуба. Он был поглощен размышлениями о заключенной недавно сделке. Владыко перебирал документы, но, судя по его устремленному взгляду, бумаги мало его занимали.

—

Батюшка, вас к телефону, — повторил прислужник. — Говорят, что вы ждете этого звонка.

Отец Василий обреченно приподнял веки и взял трубку:

—

Слушаю.

—

Добрый день, отец Василий. Час назад на расчетный счет Крымской епархии переведено десять тысяч долларов. Мы закрыли ваш грешок. Вам, владыко, в качестве премиальных бесплатно открыт личный валютный счет в нашем банке. Ваши деньги

в

депозитарии. Вы можете получить пять тысяч долларов в любое удобное время. Как видите, сотрудничество с нами уже приносит вам дивиденды.

—

Когда я получу оригиналы? — вырвалось у протоиерея.

—

Вам не стоит волноваться, — ответил голос, — не горячитесь. Вы же умный человек. К тому же пока еще не все счета епархии проходят через наш банк. Но это так, к слову. Я думаю, настала пора исключить недоверие в наших взаимоотношениях. Я с самого начала знал, что в конце концов мы поладим. Теперь стоит наверстать упущенное.

Отец Василий насторожился. Он догадался, что шантажист потребует что-то еще. Холодная влага оросила лоб. Благочинный не мог возразить. Подлинные документы, доказывающие его финансовые махинации, все еще были у шантажистов. В них конец его карьеры. Он так долго шел к этому сану, и терять все разом, сгинуть с позором — нет, уж лучше пойти на сговор с этими людьми. Сначала он хотел было воспротивиться наглости творимого с ним бесчинства, но отречься от содеянного был не в силах. На руках шантажиста были неопровержимые доказательства присвоения им гуманитарной помощи Свято-Никольскому храму Севастополя, полученной из Америки. Имигрировавший из России в Новый Свет белый морской офицер стал в Америке состоятельным человеком, а ностальгия по Родине заставила на закате лет заняться меценатством. Моряк, родившийся и проживший всю сознательную жизнь в Севастополе, перечислил десять тысяч долларов в дар Крымской епархии на нужды Свято-Никольского храма и финансирование перевоза святых мощей Николая Угодника, покровителя моряков, из Италии в Крым. Епархиальное управление оставили в неведении по поводу поступивших из Америки средств. Деньги упали в карман протоиерея Василия.

Шантажисты грозили оглаской, они знали все, вплоть до механизма сокрытия денег, и он вынужден был смириться. Да и хотели-то эти люди лишь благосклонности протоиерея в отношении так называемого Христианского банка. Этим людям понадобилась зачем-то юридическая крыша епархии. Сперва он пытался убедить их, что не в его компетенции решать столь сложные финансовые вопросы без ведома митрополита, но ему сказали, что со стороны митрополита Филарета претензий не будет.

Аудиенция с Филаретом в Киеве длилась сорок минут. Отец Василий изложил "свое" предложение о причащении епархии к бизнесу, дабы изыскать средства на восстановление и реконструкцию увядших от времени соборов, на благотворительные деяния церкви. И хотя мотивировка была железной, Филарет не соблаговолил дать ответ тотчас, и отец Василий отправился в Севастополь ни с чем.

Сомнения полностью исчезли, когда в покоях преподобного прохладной сентябрьской ночью раздался звонок: владыка Филарет недвусмысленно дал понять, что не возражает. Тягостные мысли не давали отцу Василию покоя. Владыку терзали ночные страхи и мрачные видения. В них отец Василий пребывал в облике хромого зайца, ковыляющего на своих побитых лапах от настигающего волка.

Отец Василий, не лишенный здравого смысла и дара предвидения, стал понемногу понимать, что к чему. Но постарался отогнать от себя недобрые мысли, ибо его жизненным кредо было никогда не ввязываться в политические игры.

— Хочу, чтобы созданный Христианский банк был обеспечен собственным золотым запасом, — продолжал голос из трубки, — это послужит хорошей рекламой и придаст банку весомость. Я имею в виду драгоценности заброшенного храма, найденные на раскопках.

…Теперь от него хотят заполучить золото, на которое даже не составлен еще каталог. Эти ребята разнюхали о кладе за один день. Еще одна забота свалилась на него голову…

Протоиерей Василий поначалу съежился от стремительных перемен в экзархате. Все происходило на глазах. Филарет с некоторых пор значился в раскольниках и сделался мальчиком для битья. Отец Василий орудовал "битой" пуще других. Лишь бы Синод не поставил под сомнение его собственную благонадежность. Но все эти перемены были столь непредсказуемы, что единственным мерилом стабильности для отца Василия остались деньги. Ему предлагали деньги шантажисты, волею судьбы ставшие партнерами. Отец Василий считал так, потому что по сути своей был далек от бизнеса. И не таких праведников губила жадность. Осунувшийся за последний месяц отец Василий судорожно всхлипнул в телефонную трубку, вытер потный лоб и тихо произнес: