Карта монаха

Ив обнаружил, что он не один такой, что многие, подобно ему, не могут примирить научные факты с христианской доктриной. И тогда, неожиданно даже для самого себя, он начал новую карьеру — отца церкви. Собрав общину численностью более десяти тысяч человек, он основал новую веру и превратил заброшенный монастырь на обрывистом берегу Корсики в главный ее оплот.

Тем временем Джулиан Зивера, новоиспеченный выпускник колледжа, прослышал о новой религии Ива, принял ее и возжаждал увидеть проповедника. В «Божью истину» он явился с кипой дипломов, умением цитировать Библию с любой строки и планом. Джулиан и Ив стали лучшими друзьями. Не прошло и двух лет, как Джулиан превратился в доверенное лицо Трепо, его представителя в прессе, его правую руку. Благодаря своему ораторскому дару он, как никто другой, мог доносить до слушателей идеи Ива и его понимание Библии и Бога.

И не только это.

Дочери Ива, Шарлотте, было девятнадцать, когда она влюбилась в Джулиана. Сперва ее привлекли его статность и мужественность, красивое лицо, белокурые волосы и сапфировые глаза. Своей властностью он подавлял всякого, кто вступал с ним в контакт, — но только не Шарлотту. Ее от всего этого лишь сильнее к нему тянуло. Но это влечение было не только физическим. Он был умен, как никто другой понимал христианство; он знал не только само Писание, но и глубинный смысл его строк и обладал восторгавшим ее даром проникновенного толкования.

Их отношения развивались естественно, как цветок. Это развитие никто не торопил, оно продвигалось медленными, детскими шажками. Джулиан ничего ей не навязывал, ни к чему не принуждал. В первый раз они поцеловались только через три месяца, но когда это наконец случилось, уже было понятно, что им суждено прожить вместе всю жизнь.

В отличие от Трепо, молодые много путешествовали по миру. Свой медовый месяц (который действительно длился целый месяц) они провели, бродя по улицам Лондона, Парижа, Гонконга, Монако. Свет дня они видели редко; по большей части проводили время в объятиях друг друга, на смятых простынях. Для Джулиана Шарлотта всегда была на первом месте. Она и вообразить не могла, что такая любовь бывает не в кино, а в жизни. Поутру, проснувшись, она встречала его любящий взгляд. В своей сумочке постоянно находила подарки от него. А когда приходила пора ложиться спать, на подушке у нее оказывались цветы. Он предугадывал любое ее желание. После массажа ее ждало на столике любимое вино и сыр любимой марки; туфли из дорогого магазина, на которые она едва лишь взглянула, в которые влюбилась, но которые не решилась попросить, обнаруживались в шкафу в подарочной упаковке. По вечерам они садились в машину и ехали в неизвестном (для нее) направлении, а прибывали в ее любимый ресторан, где пару ждал заранее зарезервированный отдельный кабинет. Покончив с едой, они, как на крыльях, переносились на частный пляж на берегу моря, а там, под звездным небом, для них была готова постель с простынями и подушками. Шарлотта обрела любовь, нашла лучшего друга и мужа.

Что касается Ива, то он обрел сына. Эта новая семья не только составила озаренный религиозным вдохновением триумвират, но и стала являть собой пример того, что любовь и деньги, Бог и наука могут сосуществовать в счастливом и плодотворном единстве.

И число их последователей неуклонно росло. Руководствуясь гарвардским учебником по бизнес-администрированию, Джулиан поставил благочестивые дела на бизнес-рельсы. Не прошло и года, как количество приверженцев «Божьей истины» выросло в четыре раза. В последующие два года численность паствы также продолжала расти.

Но для того чтобы церковь процветала, требовалась постоянная финансовая подпитка; одних только добровольных пожертвований для этого явно недоставало. Тогда в «Божьей истине» — в этом было одно из ее отличий от прочих конфессий — стали взимать членские взносы. Как ни прозаично это звучит, но религия тоже бизнес, и, чтобы существовать в современном мире, она должна иметь свою бухгалтерию. Гигантское богатство католической церкви возникло не благодаря божественному вмешательству. В еврейских синагогах взимаются членские взносы; баптисты и методисты для пополнения фондов действуют методом мягкого убеждения, но при необходимости могут и пристыдить прижимистых прихожан.

Разумеется, Ив с Джулианом действовали тонко, не переходя границ хорошего тона, — и очень преуспели. Подавляющее большинство их последователей получили прекрасное образование и, как таковые, принадлежали к категории богатейших людей в мире. Так что для ста пятидесяти тысяч членов церкви (такова к этому времени была численность общины) ежегодный взнос в размере десяти тысяч долларов был не слишком обременителен. Собственная инвестиция Ива — двести миллионов долларов — за несколько лет после появления Джулиана выросла, по оценкам экспертов, до суммы свыше трех миллиардов долларов.

Джулиан убедил Ива вернуться к медицине, и тот оборудовал на территории комплекса исследовательские лаборатории. Они с Джулианом рассудили, что правильнее будет, если каждый станет использовать Богом данные таланты и займется тем, к чему больше всего приспособлен. Так что Джулиан стал осуществлять руководство церковью, в то время как Ив вернулся к тому, в чем состояло его истинное призвание, — к медицине. Желание Ива помогать и лечить пробудилось с новой силой. Он стремился найти способ излечить заболевание, облегчить боль, дать страдающим людям лекарство, а вовсе не наживаться на их болезнях. Перепоручив церковную работу Джулиану с Шарлоттой, он нанял самых лучших докторов и ученых-медиков, многие из которых были членами церкви. Они шли к нему, соблазненные обещаниями неограниченных ресурсов, неслыханных зарплат и атмосферы полной свободы исследований, которую не способны обеспечить никакие банки и акционерные фонды.

Таким образом, «Божья истина» превратилась в уникальное для современного мира религиозное образование, конфессию, в которой научные исследования рассматривались как средство раскрытия Божьих тайн, а не как способ опровергнуть существование Всевышнего. Члены церкви постоянно признавали присутствие Бога — в природе, в науке, в своих собственных сердцах и ежедневной жизни. Как не уставал повторять Ив, «Божья истина» всегда будет на первое место ставить Бога.

Как-то в воскресенье вечером Ив с Шарлоттой отправились в морскую прогулку на баркасе Ива. Это был их ритуал, возникший еще тогда, когда Шарлотта была маленькой девочкой. А после того как мать Шарлотты скончалась, морские прогулки еще больше сблизили отца и дочь. Оба были прекрасными яхтсменами и по очереди поднимали паруса и управлялись со штурвалом. Ив настолько хорошо обучил дочь морским навыкам, что не сомневался: при необходимости она сможет самостоятельно идти на этой стосорокафутовой яхте. Джулиана, ставшего членом их семьи, пригласили присоединиться к традиционным воскресным прогулкам, но он отклонил приглашение и объяснил это тем, что традиция должна остаться такой, какой была в течение двадцати лет. Джулиан уже украл Шарлотту у Ива, так что поделиться ею на несколько часов в неделю — самое меньшее, что он может сделать.

Ив с Шарлоттой отплыли в четыре тридцать пополудни; небо было чистым, сентябрьские воды спокойны, с юго-запада дул легкий бриз. Они пустились в плавание, когда теплое солнце первых дней осени только начало свой медленный путь к краю земли. Отец с дочерью смотрели друг на друга, на мир, живя мгновением, не думая о будущем мира, в котором жили, полного счастья, любви и, самое главное, осененного Божьим присутствием. Оба перевели взгляд вдаль, в открытое море, и как раз в этот момент большой белый парус наполнился ветром и понес их вперед.

Больше они не вернулись.

Судно нашли на следующий день, в пяти милях от берега, опрокинутым, с разорванными, плавающими на поверхности воды парусами. Началось расследование, никто не знал, что думать, розыск тел не дал результатов. Погода была идеальной, пропавшие — яхтсменами экстра-класса, ни по рации, никаким иным способом они не подавали сигналов бедствия. Когда «Божью истину» подняли и привели обратно в порт, на ней, после обследования, не было обнаружено никаких следов борьбы. Относительно исчезновения Ива и Шарлотты, двух яхтсменов-профессионалов, без вести пропавших в спокойном море, у мира и людей не осталось ничего, кроме вопросов. Дело закрыли, гибель отца и дочери объявили несчастным случаем.