Мыс Иерихон

— Хочешь, я помогу тебе снять рубашку?

Я потрясла головой.

Его взгляд скользил по моему телу.

— Я знаю, что ты скромная девушка-католичка. Но, сладкая моя, я уже несколько раз заставлял тебя вскрикивать.

Мне пришлось сделать усилие. Я быстро придвинулась к нему. И он был прав. Мне действительно была нужна помощь. Мне удалось стащить только один рукав, а поднять поврежденную руку достаточно высоко для того, чтобы снять второй, я уже не могла, несмотря на то что рубашка была большого размера и достаточно просторная на груди.

Он протянул ворот рубашки по моей голове и осторожно спустил ее по руке. Каждое прикосновение его рук к моему телу было подобно подергиванию нервов. Я застенчиво закрывалась от него.

Джесси скомкал рубашку у себя на коленях.

— Если это так болезненно, то тебе следует обратиться к ортопеду.

— Дело не в этом.

Он перекрыл воду.

— Я чувствую себя отвратительно.

— Почему? — спросил он спокойным голосом.

Капала вода. Она капала так же, как капала с моего лица в грязную лужу, над которой Мерлин держал меня за волосы, а Мерфи лежал на моей спине. Я выхватила рубашку у Джесси и пыталась снова надеть ее. Я должна была чем-то накрыться. Я хотела остаться сухой.

— Что с тобой? — удивленно спросил он.

— Мерфи.

Я ничего ему не рассказывала, не говорила никому. Но он понял это по моему лицу. И вдруг он замолк.

— Эван.

Вода продолжала капать.

— Закрой воду, пожалуйста. Это невыносимо.

— Что он сделал с тобой?

Я отвернулась в сторону. Он крепче завернул кран.

— Он дотрагивался до тебя?

Джесси коснулся моей щеки и повернул мою голову обратно. Я смотрела остановившимся взглядом на его грудь.

— Да.

Его рука оставалась на моей щеке. Я смотрела на его рубашку. И я ему рассказала все. О руке, похожей на рукавицу для игры в гольф, о барабанных палочках, о порванных трусиках. О Мерфи.

Я ожидала, что он сейчас разнесет все вокруг или выкатится с отвращением из ванной. Наконец я посмотрела ему в глаза и увидела в них боль. Так, словно он получил физический удар. И гнев, который он гнал от себя. В глазах у него появилось сострадание.

— В чем бы ты ни нуждалась, что бы тебе ни хотелось, чтобы я сделал…

Наконец в какой-то момент я почувствовала себя в безопасности. В безопасности не от всего, что ожидало меня за стенами дома, а в безопасности в отношениях с ним. Я подтянула его к себе и положила голову ему на колени. Он положил руку мне на спину. Я забыла обо всем.

Сколько времени это продолжалось, я не знаю. Наконец я сказала:

— Ты опоздаешь на работу.

— Ничего страшного. Ты хочешь вернуться обратно в постель?

— Я хочу все-таки принять ванну.

Он добавил еще горячей воды и помог мне сесть в ванну, поддержав за руку.

— Если тебе не хочется, чтобы я касался твоего тела, кричи.

Он взял мочалку из махровой ткани, намочил и провел ею по моей спине. Намылил мне руки и ноги, сделав это осторожно, так, чтобы не намочить бинты. Я держала поврежденную руку вдоль тела. Когда Джесси закончил, он крепко ухватил меня за руку и помог выйти из ванны. Мое самочувствие явно улучшилось.

Он обернул меня полотенцем и спросил, нужна ли мне помощь, чтобы одеться. Я сказала, что смогу сделать это самостоятельно. Я вытерлась и надела на себя кое-что из трикотажных вещей. Потом я пошла в гостиную, где обнаружила, кроме Джесси, еще и Брайана. Джесси держал в руках пистолет и вставлял в его рукоятку магазин с патронами.

* * *

Они замерли на месте, словно дети, которых застали курящими в туалете для мальчиков. На дворе играл Люк, пытаясь освоить катание на скейтборде с помощью трехдюймовой копии этого снаряда. Он был весь покрыт красными пятнами, но лихорадочное состояние уже кончилось, и он выглядел вполне оправившимся от болезни. Я подошла к Джесси и Брайану.

— Прекрасно.

Брайан спрятал руки в карманы джинсов.

— Это мой. У меня есть лицензия. Я просто даю его Джесси взаймы на то время, пока он проходит проверку и…

— Отлично, — продолжала я. — У тебя еще есть патроны?

Они переглянулись.

— Вот эта коробочка, — показал Брайан.

— Там всего двадцать штук. Джесси, ты можешь достать еще? Во время ленча?

— Думаю, что да.

— И оставишь все это сегодня у меня, так?

— Хорошо.

Он проверил, есть ли патрон в патроннике, поставил пистолет на предохранитель и положил его на стол. Я положила на пистолет руку. Пистолет казался солидным и теплым в тех местах, где Джесси держал его. Я так прямо бы и взяла этот пистолет в тир, чтобы попрактиковаться в стрельбе по головной мишени, если бы не страх выйти из дома.

Они снова переглянулись, и Джесси подал мне на прощание руку. Он был задумчив.

— Звони мне. По любому поводу, — сказал он. — Я в пятнадцати минутах езды отсюда. — Потом он выглянул наружу и позвал Люка: — Эй, ты, пятнистый щеголь, я должен попрощаться с тобой.

Брайан проводил его до машины. Когда он вернулся, я поняла, что они что-то обсуждали между собой. Может быть, это касалось меня. Брайан украдкой посмотрел на меня, будто у меня вырос третий глаз с приделанным к нему прицельным приспособлением.

— Если была бы хоть малейшая возможность остаться, я остался бы.

— Я знаю.

Он налил в мою чашку кофе, и я грела об нее руки.

— Сколько времени Марк предполагает еще пробыть в городе? — спросила я.

— По крайней мере еще несколько дней. Разве он не заходил?

Пока Джесси был здесь? Прямо уж. Я пожала плечами и отпила кофе.

Брайан склонился над кухонной стойкой.

— Ты не хочешь рассказать мне, что происходит?

— Ничего не происходит.

— Сестренка, Дюпри — отличный мужчина, но он без ума от тебя.

Я снова почувствовала себя несчастной.

— Марк спас мне жизнь.

— Марк — отменный парень. И он не требует благодарности. А то, как ты вела себя с ним вчера в мотеле, дает ему повод считать, что он близок к тому, чего хочет добиться.

Я избежала его прямого взгляда и посмотрела на Люка. Он надел наушники и слушал свой миниатюрный проигрыватель.

Я помахала ему рукой:

— Эй, где это ты достал такую штуку?

— Это подарок Джесси.

Я узнала проигрыватель. Там были записи Хендрикса, Клэптона и Гриденса. Джесси, похоже, пытался приобщить к музыке Люка.

— Включи его, — сказала я.

Брайан взял стул и сел рядом со мной.

— Я должен уехать через десять минут. Времени на уклончивые ответы у нас нет. Так что я собираюсь обратиться к тебе напрямик.

Я подтянула к себе колени.

— Почему ты не выйдешь замуж за Джесси?

— О Боже!

— Ты его любишь?

— Да.

— Так что же удерживает тебя от замужества?

— С каких это пор ты стал моей свахой?

— У меня осталось девять минут.

— Он постоянно бесит тебя.

— Будь я на твоем месте, я воспринял бы это как сценарий, который не дописан до конца.

Я неловко отодвинулась назад прямо со стулом.

— Давай начистоту. Ты ждешь, когда у него снова заработают ноги?

— Нет, — ответила я, глядя себе на руки. — Это никогда не произойдет.

— В таком случае тебя, может быть, пугают трудности, сопряженные с вступлением в брак с таким человеком?

— Его инвалидность тут ни при чем.

Он обдумывал сказанное, утвердительно кивая головой.

— Сказать тебе, что я сам об этом думаю?

— Как будто я смогу тебя удержать от этого высказывания.

Он подвинул свой стул ближе к моему.

— Я думаю, что у тебя аллергия на постоянство.

У меня от удивления поднялись брови. Слышать такое было больно.

— Что?

— Посмотри на то, как ты строишь свою жизнь. Ты работаешь внештатно. Ты живешь одна. Ты прыгаешь с одной работы на другую.

— Ты думаешь, что я являюсь кем-то вроде цыганки?

— Можешь винить в этом наше детство, проходившее в постоянных переездах, развод родителей, меня, наконец.