Наблюдатель

На прощание Гвендолин покорно пожала нам обоим руки и наградила меня удивительно мягкой улыбкой. Я понял, что подобная вспышка гнева была ей несвойственна и она сожалела об этом. Впрочем, иногда мне приходилось терпеть куда более грубое обращение.

Назад к машине мы с Шелли шли молча. Я завел мотор и поехал. Лишь когда пристань скрылась из виду, спросил ее мнение.

— Она напугана, — ответила Шелли.

Возможно. И она как минимум покривила душой. Сначала не могла вспомнить, кто такой профессор Олбани, а потом назвала его Фрэнком.

— Мне кажется, она хороший человек, — добавила Шелли. — Просто не могла решиться, что тебе сказать.

Вероятно, это что-то означало? Только вот что? Может, она покрывает кого-то?

— Скоро ты это узнаешь. — Шелли опустила окно и высунула голову навстречу ветру. — Она свяжется с тобой, когда будет готова.

— Правда?

— Поверь женщине. — Она игриво взяла меня за руку.

Мы молча добрались до шоссе. Я доверял мнению Шелли и думал, что в этот раз она права. Гвендолин производила впечатление искреннего человека. Она явно не из тех, кто станет увиливать. Но как же мне хотелось узнать, что она скрывает…

Я почувствовал, что Шелли снова пристально смотрит на меня, и повернулся к ней.

— Тогда с Кэсси случилось что-то нехорошее, — предположила она. — Ты ведь тоже так думаешь?

Я не стал рассуждать на эту тему. Вместо этого открыл телефонную книгу в моем мобильном. Когда я был прокурором, то много работал с Питом Сторино из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию. Несколько лет спустя он ушел в таможню и теперь занимал высокий пост в городском аэропорту, в отделе по иммиграции и таможне.

Я позвонил ему на мобильный, и минут десять выслушивал его жалобы. Когда с болтовней было покончено, я перешел к делу.

— Пит, мне нужна твоя помощь, — сказал я ему. — Пассажира звали Гвендолин Лейк.

Глава тридцатая

Он не отвечает по мобильному, — сообщила Столетти. — Секретарша сказала, что его нет в офисе.

— Хорошо. Рано или поздно мы все равно его найдем.

В ожидании беседы с Полом Райли, которая обещала быть очень интересной, Макдермотт занялся изучением отчетов по убийствам Фреда Чианчио и Эвелин Пенри. По Чианчио практически ничего не было. Перечень улик казался полной бессмыслицей — убийца не оставил никаких следов. У них имелось лишь предполагаемое орудие убийства и сам труп. Макдермотт просмотрел предварительные данные вскрытия, но они давали мало информации, разве что сообщали о многочисленных поверхностных ранениях на трупе Чианчио.

— Что это? — неожиданно спросил Макдермотт, внимательно вчитываясь в список. Он прочитал еще раз, но не смог понять значение термина. — Что за чертовщина такая — «предплюсневая фаланга»?

Столетти подошла к нему:

— Что?

Макдермотт указал на фразу в отчете, где перечислялись повреждения на теле Фреда Чианчио: «Надрез между четвертой и пятой предплюсневыми фалангами нанесен после смерти».

— Что такое «предплюсневая фаланга»? — поинтересовалась Столетти.

— Я спросил тебя о том же, — вздохнул Макдермотт. — Может, это хвост? Как думаешь, у Фреда Чианчио мог вырасти хвост?

— Все может быть, Майк. А вдруг он был инопланетянином?

Макдермотт поднял голову и увидел криминалиста Тони Резко.

— Скажи, Тони, ты, случайно, не знаешь, что такое «предплюсневая фаланга»?

Резко задумался, а потом ответил:

— Нет.

— Тебе удалось что-нибудь выяснить по поводу тех записок?

— Я узнал кое-что про вторую записку, — ответил он.

— Прекрасно. — Макдермотт бросил отчет по вскрытию поверх остальных бумаг. — Я готов тебя выслушать.

Я подвез Шелли и вернулся в свой офис около четырех часов. Проигнорировав мигающую лампочку на автоответчике, стал проверять обычную, бумажную почту. Я искал еще одно письмо, но не нашел. Затем под стопкой писем я увидел конверт из манильской бумаги. На нем фломастером было написано мое имя, но адрес отсутствовал. Как и адрес отправителя. Я осторожно открыл конверт. Внутри оказался обычный белый почтовый конверт, подписанный той же рукой. И снова там стояло лишь мое имя. Я тут же понял, что это очередное послание. Я так же аккуратно открыл маленький конверт. Из него выпал лист бумаги, и там было написано:

— И как прикажете это понимать? — сказал я в пустоту. — Бетти!

Бетти заглянула в кабинет.

— Ах, вы вернулись. Вас разыскивал детектив Макдермотт.

— Это доставили с курьером? — спросил я, показав конверт из манильской бумаги. — Не по почте?

— Да, конверт принес курьер.

— Как вовремя, — пробормотал я. — Он хорошо знает, когда здесь появиться.

— Что?

— Ничего. Бетти, позвоните детективу Макдермотту. И выясните, кто доставил этот конверт.

Бетти подошла к телефону.

— Сегодня утром к нам прибыло три курьера, — сообщила она. — Мы можем выяснить, когда именно они приходили.

Возможно, данный путь окажется тупиком. Этот человек очень осторожен. Вряд ли он обращался в курьерскую службу и оставил там номер своей кредитной карты или телефон.

Через минуту Бетти дозвонилась до Макдермотта. Я сообщил, что получил еще одно письмо, и попросил прислать за ним полицейского.

— У меня есть мысль получше, — сказал Макдермотт. — Почему бы вам самому не заехать к нам?

Внешне криминалист Резко напоминал карикатуру: лысый череп и большие квадратные очки. Если бы он еще и разговаривал писклявым голосом, то картина была бы полной.

Закончив разговор с Полом Райли, Макдермотт повесил трубку и произнес про себя молитву.

— Тони, скажите, вы нашли на записке отпечатки пальцев?

— Нет-нет, мы проверили их первым делом. Но нингидрин ничего не выявил…

— Значит, вы нашли оттиски? — предположил он.

— Верно. Небольшие вмятины.

Резко положил записку на стол.

— Хорошо, — сказал Макдермотт, поощряя его на дальнейший рассказ.

— У нас не было времени съездить в лабораторию штата получить электростатическое изображение, поэтому мы просто сфотографировали лист при наклонном освещении. Это делается следующим образом: вы раскладываете лист на стекле и ставите источник света параллельно документу…

Технологи обожали рассказывать все в подробностях, и каждая беседа с ними напоминала урок. В глубине души Макдермотту хотелось схватить Резко за его тонкую шею, но тот был профессионалом и прекрасным специалистом, который любил свою работу. Поэтому он дал молодому человеку еще тридцать секунд.

— …для выявления оттисков используется графитовый порошок, потому что иногда они бывают очень слабыми…

Макдермотт больше не мог слушать:

— Это все равно что перевернуть лист и заштриховать обратную сторону простым карандашом, не так ли? И тогда ты можешь прочитать, что написано на обратной стороне? Мы делали нечто подобное в школе, во втором классе.

Резко отступил на шаг и холодно улыбнулся. Он знал Майка не один год и понимал, что тот шутит. Резко вытащил из-за спины фотографию. Это был лист, исписанный не связанными между собой словами. С первого взгляда было ясно, что эти слова — белые оттиски на затемненной графитом обратной стороне листа.