Ливень

Элла посмотрела на Дэвида. Старая дама была права: он действительно выглядел озабоченным. А еще осунувшимся и изможденным…

— А что с вашим мальчиком, миссис Баррон?

— Ничего, мисс Перл, — ответил за Эллу Рейнуотер. — Он спит. И мы все немного устали.

Сказав это опешившим сестрам, он понес Солли в спальню. Элла пошла за ним, но сочла нужным добавить:

— Все в порядке. Впрочем, не совсем… Случилось несчастье. Пришлось вызвать шерифа Андерсона. — Завтра утром они узнают о смерти брата Келвина и о том, что обнаружила его тело Маргарет, но сейчас Элле не хотелось начинать разговор об этом. — Идите спать, пожалуйста. Спокойной ночи!

— Мы теперь вряд ли заснем…

— Спокойной ночи, — повторила Элла. — Увидимся за завтраком.

Молодая женщина поспешила за Рейнуотером. Он уже стоял с Солли на руках на пороге спальни мальчика.

— Кладите сюда. — Элла показала на постель.

Дэвид осторожно положил Солли на кровать. Элла сняла с сына ботинки, но решила не будить и не надевать на него пижаму. Пусть поспит одну ночь в одежде.

— Спасибо, мистер Рейнуотер.

— Вы не посидите со мной на веранде?

— Но уже действительно очень поздно…

— Прошу вас. Мне нужно вам кое-что сказать.

17

— Помощником шерифа при расследовании этого дела назначен Конрад Эллис.

Рейнуотер сказал это в ту самую минуту, когда Элла вышла на веранду.

— Что?!

— Вы не ослышались. Шериф назначил Эллиса своим помощником. Полагаю, по просьбе самого Конрада.

Элла, ошеломленная тем, что услышала, подошла к перилам, где все еще лежали костяшки домино, выстроенные в линию ее сыном.

— Откуда вы это знаете?

— Конрад приехал вместе с шерифом — с кобурой на поясе и значком на груди. Думаю, ему было важно, чтобы я увидел и то, и другое. Он сам обрезал веревку, на которой висел брат Келвин.

— Вот как? Значит, снял беднягу с балки, на которую он же его, надо думать, и повесил.

— Именно так.

Элла была в растерянности. Чудовищная несправедливость ситуации лишила ее дара речи. Рейнуотеру, судя по всему, тоже нечего было добавить к сказанному. Выглядел он очень усталым. Вставая, Дэвид снова схватился за правый бок, и это не ускользнуло от внимания Эллы. Рейнуотер подошел к двери, но, прежде чем войти в дом, обернулся к молодой женщине:

— Полагаю, вы и сами понимаете, что все это означает.

— Конрад получил возможность расправиться с любым, кто встанет у него пути… причем безнаказанно.

— Будьте осторожны.

— Вы тоже.

Кивнув ей на прощание и пожелав спокойной ночи, Рейнуотер скрылся за дверью.

Элла по одной собрала костяшки домино и аккуратно сложила их в коробку. Солли был бы ею доволен. При мысли об этом она улыбнулась.

Все еще с улыбкой на губах Элла судорожно вздохнула — на самом деле она готова была разрыдаться. Закрыв коробку с домино, молодая женщина крепко прижала ее в груди, как если бы это был спасательный круг в безбрежном море скорби, в волнах которого она оказалась.

Из ее глаз хлынули слезы. Элла прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать рыдания, но это ей так и не удалось. Она плакала из-за Маргарет, на долю которой выпало первой увидеть ужасную картину в церкви. Она оплакивала брата Келвина, который был добрым, смелым и благородным человеком. Элла восхищалась этими качествами и в то же время понимала, что не в последнюю очередь они стали причиной смерти Тейлора. Как переживет это его молодая жена? Теперь уже вдова…

Элла плакала из-за того, что пришлось пережить Олли и Лоле Томпсон. Из-за Хэтчеров, Притчетов и всех тех, кто вынужден был продать свой скот ради того, чтобы сохранить фермы. Фермы, дававшие им возможность разводить этот самый скот. Жестокая ирония этого парадокса заставляла Эллу рыдать еще сильнее.

Она всплакнула и из-за Дорали Джералд, которая скорее всего так и состарится, не познав радости замужества и материнства. Сочувствия Эллы не избежал и мистер Уайтхед. Она почти не знала адвоката, но понимала, что этот человек оказался в сложной житейской ситуации…

Не далее как сегодня утром Элла уверяла себя в том, что может и должна держать свои эмоции под контролем. И вот, пожалуйста… Похоже, подобные срывы теперь следуют у нее один за другим. А вчера она не смогла сдержать слезы, когда Рейнуотер подарил ей книгу. Но сегодняшние рыдания станут последними. Пора прекращать эту традицию, и чем скорее, тем лучше.

Элла вошла в дом и заперла за собой дверь. Она обошла все комнаты внизу, проверяя, не включен ли где свет, заглянув и на кухню, а затем поднялась наверх. В своей спальне Элла разделась и накинула легкий халатик. Молодая женщина глянула в зеркало и ужаснулась — глаза были красными, опухшими. Она промыла их холодной водой, почистила зубы и вытащила шпильки из прически. Волосы волной упали ей на плечи и на спину.

Элла разобрала постель и собралась было лечь, но тут в дверь тихонько постучали. Сначала она решила, что это ей послышалось, но стук раздался вновь — тихий, настойчивый. Поплотнее закутавшись в халат, она подошла к двери и приоткрыла ее.

— Мистер Рейнуотер? — Элла, встревоженная, распахнула дверь и окинула его внимательным взглядом. — Вам плохо?

— Нет. Я слышал, как вы плакали.

— Вот что…

— Моя комната находится как раз над верандой.

— Ну да.

— Окно было открыто.

— Да-да. Прошу прощения, что потревожила вас.

— Вы меня не потревожили. Во всяком случае, не в том смысле, который вы вкладываете в эти слова.

Запнувшись на секунду, он спросил, почему она так горько плакала.

— Сама не знаю. Это было так глупо… Простите меня.

На это Дэвид ничего не ответил. Просто стоял и смотрел на нее, ожидая объяснений. Элла беспомощно пожала плечами:

— Да разные причины.

— Например?

— В нашей жизни так много…

— Чего?

— Боли, несправедливости, жестокости. Я задала себе вопрос, почему это так, а ответа на него не знаю.

И конечно, она плакала из-за самого Рейнуотера, но разве можно было сказать об этом? При мысли, как немного ему осталось, на глаза молодой женщины снова навернулись слезы. Она решительно вытерла их тыльной стороной ладони.

— Спасибо за заботу. Все прошло.

— Правда?

Должно быть, ее кивок показался Рейнуотеру не слишком убедительным, поскольку он так и остался стоять на пороге. Элла тоже стояла, замерев. Они смотрели друг на друга так долго, что в груди у Эллы опять все сжалось — совсем как вчера вечером, когда она держала в руках подаренную им книгу. Слезы опять подступили к ее глазам, так что пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы снова не разрыдаться.

Рейнуотер сделал шаг вперед. По его губам она прочитала свое имя, Элла,однако расслышать его не смогла — мешал стук собственного сердца.

Он медленно сжал ладонями ее лицо и наклонился. Элла почувствовала его дыхание, а сама дышать просто перестала. Дэвид губами осторожно коснулся уголка ее рта.

Теперь сердце Эллы чуть не остановилось. Он снова коснулся ее губ. Молодая женщина закрыла глаза, и по ее щекам потекли слезы.

— Не плачь, — прошептал Рейнуотер.

Поцелуй вызвал в ней неистовое желание. Это вовсе не было ответом на вынужденное вдовство. Она испытывала к этому человеку огромную благодарность — за себя, за Солли, за понимание и сочувствие… Сейчас все это и стало желанием — желанием доставить Дэвиду радость. На его поцелуй Элла ответила негромким стоном, и Рейнуотер, не разжимая рук, шагнул вместе с ней в комнату, ногой прикрыв за собою дверь.

Они прильнули друг к другу. Элла наслаждалась прикосновениями его рук, теплом его дыхания на своей шее.

Прижавшись к Дэвиду еще плотнее, она коснулась губами кожи над его ключицей. Она была теплой и нежной. Элла глубоко вдохнула его запах, уже такой знакомый и вместе с тем такой запретный до этой минуты. Она наслаждалась этим запахом, впитывала его в себя… Вот бы суметь сохранить это ощущение на всю жизнь!