Убийца с медальоном святого Христофора

Камерин затрясло; зубы стучали, она дрожала всем телом. Джастин мгновенно оказался рядом.

— Ну-ну, — сказал он, гладя Камерин по волосам. — Все в порядке, тебе ничего не грозит. Тише, бояться больше нечего.

— Давай, Кроули, уведи ее отсюда, — велел шериф Джекобс. — С этим поганцем я сам разберусь.

Шериф надел на Джуэла наручники и принялся зачитывать ему права. Джастин вывел Камерин в полутемный коридор. Она хотела взять себя в руки, но слезы текли, не останавливаясь, — за себя, за Рейчел, за трех других девочек, которых лишил жизни этот гад. Камерин заглянула в лицо смерти и осталась жива. Это никак не умещалось в голове: мгновение назад она готовилась умереть, и вдруг — жизнь продолжается!

— Как ты? — спросил Джастин, озабоченно вглядываясь ей в лицо.

Слова застревали в горле, но Камерин выдавила:

— Все в порядке.

Он убрал прядь волос с ее лица.

— Тебе чем-то помочь?

— Да. — Камерин вытерла слезы ладонями и судорожно вздохнула. — Отвези меня домой.

Глава 17

— Я решила, что убийца — Джастин, потому и пошла к Джуэлу. Когда я увидела букву «М» на номере машины…

— Камми, успокойся! — сказал отец. — Возможно, есть на свете и настоящие медиумы, но подавляющее большинство — мошенники. Обманщики бросаются числами, буквами и так далее, заставляя людей искать взаимосвязи. Практически каждого человека можно так или иначе связать с буквой «М» или с любой другой буквой — да с чем угодно. Например, мою первую девушку звали Миранда. Этот фокус стар как мир!

Они сидели на качелях. Камерин склонила голову на плечо отца.

— Миранда? — она отодвинулась, заглядывая ему в лицо.

— Давай не будем отвлекаться от темы, — ответил отец, и Камерин снова припала к его плечу, оттолкнувшись ногой от земли. Качели тихонько закачались.

— Плохо то, — сказала Камерин, — что я это знала и все равно попалась на удочку.

— Не только ты, но и миллионы других людей.

Отец обнял ее за плечи сильной, надежной рукой.

Камерин не верилось, что день может заканчиваться совсем не так, как начинался. Вечер выдался прохладный, и она прижалась к отцу покрепче. Неожиданно он чмокнул ее в макушку.

— Ну как, после всего, что случилось, ты по-прежнему хочешь быть помощником коронера? — спросил он.

Камерин задумалась. Поскрипывающие под весом отца качели качнулись три раза, прежде чем она ответила:

— Спроси меня завтра.

— Спрошу, еще как спрошу! Очень хочется, чтобы ты осталась. Камми, ты смышленая девочка. Без тебя мы бы не поймали Джуэла. Ты удержала его от нового преступления.

— Смышленая? — Камерин чуть не засмеялась. — Сначала заподозрила Адама, потом Джастина — тоже мне, смышленая!

— Да ладно, не суди себя строго. Джуэл многим голову заморочил. Шериф Джекобс объяснил мне, как Джуэл заметал следы с этим планом аренды машин. Он устраивал себе… как его?

— Период очищения?

— Точно, период очищения, использовал это в качестве алиби. Знаешь, как он ухитрялся незаметно выйти из гостиницы?

— Как?

— Надевал одежду работяги. Никто не обращал внимания на Джуэла в бейсболке и старых очках, которые сильно изменяли его лицо.

— Я видела рабочую одежду в его шкафу, но не сообразила, зачем она.

— Представляешь, такой знаменитый человек, а его никто не заметил! Он арендовал машину на неделю, но оставил ее на стоянке в аэропорту и потом позвонил, чтобы ее забрали. В этом-то и состоял его гениальный план.

Камерин подняла взгляд.

— Я не очень-то поняла, в чем тут фокус.

— Полиция проверяла Джуэла после каждого убийства. Они знали, что он должен был как-то добраться из пункта А в пункт Б, верно? Поэтому проверяли все авиарейсы из города и каждую фирму по аренде машин на случай, если он на машине туда ездил. Полицейские знали, что Джуэл всегда выступает на следующий день после убийства, и проверяли только те машины, которые к тому времени вернули. До этого случая ни разу ничего не нашли.

Камерин задумалась.

— Я рада, что Джуэл дает показания. По крайней мере, семьи погибших узнают правду, им станет легче… Он не объяснил, зачем ему понадобился медальон святого Христофора?

— Джуэл вырос в католической семье, и, по-моему, какое-то религиозное чувство в нем осталось — в извращенной форме. Он убивал во время путешествий… Следователям заявил, что считает себя святым покровителем смерти. Вот псих!

— Который утверждал, что разговаривает с мертвыми. Знаешь, я твердо решила придерживаться науки: я криминалист и буду опираться только на факты.

Отец стиснул ее в объятиях.

— Вообще-то без интуиции тоже не обошлось. Ты просто прирожденный криминалист! — Он шутливо дернул Камерин за нос. — Честно говоря, нет смысла обсуждать твое будущее, потому что теперь я тебя за порог не пущу!

— Ты же только что похвалил мою интуицию!

— Верно. Однако, как ни крути, тебя могли убить. — Он задрал голову к звездному небу и глухо сказал: — Камми, ты — единственное, что у меня есть на всем белом свете. Обещай мне, что не будешь так глупо рисковать собой.

Кивнув, она потерлась щекой о рубашку отца и шепнула:

— Обещаю.

Они сидели молча, наслаждаясь покачиванием качелей. Над головой дрожали под ветром осины, словно вода журчала. Шумели течения — сначала наплывами, потом волнами, и Камерин подивилась, как ветер, продувающий сквозь крону, может создавать иллюзию океана. Следуя примеру отца, Камерин закинула голову и уставилась в небо над головой. Сильвертон — городишко небольшой, электрических огней в нем немного, поэтому пространство наверху казалось черным-пречерным, усыпанным крохотными блестящими точками света.

Глядя в бесконечность космоса, наполненного звездами, как океан планктоном, Камерин думала о том, каково смотреть на жизнь, вися вниз головой. Ее жизнь словно встала с головы на ноги. Несколько дней назад бабушка обвиняла Камерин в том, что ее душа отвернулась от света. Странно, но темнота исчезла. Камерин едва не попала на секционный стол, превратившись в улику, которую надо вскрыть, прочитать, зашить и закопать в землю. Остаться в живых, жить, предвкушая завтрашний день, — это огромное чудо!

Налетел резкий ветер. Камерин задрожала и покрепче прижалась к отцу.

— Пап?

— Что?

— Ханна хочет связаться со мной.

Он крепко, до боли, стиснул плечи Камерин.

— Я знаю.

— Мне надо поговорить с ней. Когда я думала, что умру, то жалела о том, что не дала ей возможности поговорить со мной, не прочла ее письмо.

Отец долго молчал.

— Ты не знаешь, чего просишь. Ты не понимаешь.

— Это раньше мне можно было не понимать. Теперь — нельзя. Папа, я должна прочитать письмо.

— Оно у бабушки.

Вдруг, словно по подсказке, на крыльце вспыхнула лампочка, заливая светом задний дворик. Звезды над головой побледнели, зато Камерин увидела лицо отца — его глаза прятались в тени.

— Вы не замерзли? — донесся голос бабушки. — Молчите? А, что зря спрашивать! Вы ведь скажете, что все в порядке, даже если в сосульки превратитесь. Я сейчас одеяло вынесу.

Бабушка появилась в круге яркого света, осторожно шагая через газон по выложенной плиткой дорожке, слегка покачиваясь под весом толстого стеганого одеяла. Подойдя к качелям, бабушка развернула одеяло, закутав Камерин до подбородка.

— Лирик звонила. Я сказала, что ты перезвонишь. Они с Адамом идут куда-то отмечать, но я за тебя ответила, что сегодня ты дома посидишь. Хватит приключений. Что с тобой, золотце? — Камерин почувствовала на голове сильную руку бабушки. — Что случилось? Патрик, что с ней?

— У тебя мое письмо, — хрипло прошептала Камерин. — От Ханны.

Улыбка медленно сошла с лица бабушки.

— Да, — ответила она.

— Где ты его взяла?

— Кроули принес. Дал мне письмо и сверток.

— Дай их мне.

— Патрик? — спросила бабушка. Отец промолчал. Кажется, другого ответа ей не понадобилось, потому что она сказала: — Сейчас принесу.