Гробовое молчание

— У нас нет достаточного количества свидетельств, чтобы обвинение выглядело правдоподобно. Но вот что я тебе скажу: с ним шутки плохи, Джейн. Если у него есть каналы в Бостонском ПУ, он уже совершенно точно знает, что ты собираешься делать. Он знает, что ты придешь к нему.

Джейн вспомнила обо всех полицейских, оказавшихся в доме Ингерсолла прошлой ночью, включая лейтенанта Маркетта собственной персоной. Сколько копов следили за ней, вслушиваясь в ее слова, в ее планы? Какая часть увиденного и услышанного уже дошла до Донохью?

— Прошлая ночь была подарком, — продолжал Габриэль. — Ты осталась жива. Может, стоит забрать этот подарок домой и немного насладиться им?

— Забыть о нынешнем деле? Ты этого от меня хочешь?

— Возьми отпуск. Тебе нужен отдых.

—  Не смей. — Джейн подошла к мужу вплотную. Ей пришлось выгнуть шею, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Габриэль не отступил, он никогда не отступал. — Я не хочу слышать это от тебя, — добавила она. — Особенно сейчас.

— Когда же мне говорить это? На твоих похоронах?

Звонок ее мобильного прорезал повисшую тишину. Выхватив телефон из чехла, она кратко ответила:

— Риццоли.

— Э-э-э… я звоню в неудачное время, детектив?

— Кто это?

— Эрин. Из криминологической лаборатории.

Джейн тяжело выдохнула.

— Простите. Что вы хотели сказать?

— Помните те странные волоски на одежде неизвестной? Те, что я не смогла идентифицировать?

— Да. Серые.

— Мне не терпится рассказать вам, чьи они.

Джейн все еще обдумывала тягостный диалог с Габриэлем, когда они с Фростом ехали к Шрёдер-плаза [10]. Барри прекрасно понимал настроение Джейн, а потому большую часть дороги молчал, но, когда Джейн свернула на парковку, он задумчиво проговорил:

— Мне очень не хватает этой стороны брака.

— Какой стороны? — не поняла его напарница.

— Того, что кто-то волнуется за тебя. Мучает тебя разговорами о том, что ты слишком много рискуешь.

— И что, это разве хорошо?

— А разве нет? Это значит, что он любит тебя. И не хочет тебя потерять.

— Это значит, что мне приходится воевать на двух фронтах. Умудряться работать, хотя Габриэль мечтает надеть на меня смирительную рубашку.

— А если бы он не мечтал? Ты когда-нибудь думала об этом? На что это было бы похоже, если бы ему было настолько все равно, что он и рта бы не раскрывал? И на что это было бы похоже, если бы ты вообще была не замужем?

Риццоли заняла парковочное место и заглушила двигатель.

— Он не хочет, чтобы я работала по этому делу.

— Не уверен, что я сам хочу по нему работать. Особенно после того, что нам обоим пришлось пережить.

Джейн посмотрела на Фроста.

— Испугался?

— И не боюсь в этом признаться.

Напарники услышали, как хлопнула дверца автомобиля, и, повернувшись, увидели Таня — он выходил из машины, которую только что припарковал неподалеку от них.

— Держу пари, что он не испугался, — пробормотала Джейн. — Не думаю, что хоть что-то способно смутить этого Брюса Ли.

— Наверняка это напускное. Он был бы сумасшедшим, если бы не боялся Донохью и его парней.

Джейн толкнула свою дверцу.

— Пойдем. А то подумают, что мы здесь обжимаемся или еще чего-нибудь там.

Когда они прибыли в криминалистическую лабораторию, Тань уже сидел у микроскопа Эрин Волчко и разглядывал препарат.

— А вот и вы наконец, — сказала Эрин. — Мы с детективом Танем рассматриваем образцы шерсти приматов.

— И среди них есть похожие на те, что мы сняли с нашей девицы? — поинтересовалась Джейн.

— Да, но микроскопия не позволяет точно установить вид. Для этого мне пришлось прибегнуть к другой технике. — Эрин положила на рабочий стол распечатанную страницу с несколькими столбиками разных оттенков серого. — Это результаты анализа кератинов. В волосах содержатся разнообразные белковые компоненты, которые можно разделить при помощи электрофореза. Нужно помыть и высушить образец, затем растворить в «химическом супе» и поместить растворенные белки на тонкий слой геля. А затем подвергнуть воздействию электрического тока. Он заставляет разные белки перемещаться по гелю с различной скоростью.

— И в конце концов получаются эти серые столбики?

— Да. После окрашивания серебром и промывания. Чтобы усилить контраст.

Фрост пожал плечами.

— Не вижу в этом ничего особенно интересного.

— Однако я отправила их по электронной почте в орегонскую криминалистическую лабораторию Службы охраны диких животных, и там эти данные прокачали по базе образцов кератина.

— Что, существует такая база? — поразился Тань.

— Безусловно. Ее составляют специалисты по живой природе со всего мира. Если американские таможенники конфискуют партию шкур, им необходимо знать, грозит ли этим животным исчезновение. База данных помогает понять, какому зверю принадлежал тот или иной мех. — Эрин открыла папку и вынула из нее еще одну страничку с результатами анализа кератина. — Вот с чем они сравнивали наши шерстинки. Вы заметите, что мои белковые полоски почти идеально совпадают с одним из образцов.

Джейн несколько раз перевела взгляд с одной распечатки на другую.

— Столбик номер четыре, — заключила она.

— Верно.

— И что же под номером четыре?

— Нечеловекообразный примат, как я и думала. Узконосая обезьяна рода гульманов или серых лангуров. В нашем случае — вид, известный под названием серый лангур североравнинный.

— Серый? — Джейн взволнованно подняла взгляд.

Эрин кивнула.

— Того же цвета, что и шерстинки, снятые с тела неизвестной. Это достаточно большие обезьяны, с черными мордами и серой или белой шерстью. Ареал их наземного и арбореального обитания — Южная Азия, от Китая до Индии. — Криминалист умолкла. — То есть они живут как на земле, так и на деревьях. — Эрин повернулась к компьютеру и запросила поиск по «Гугл. Картинки». — Вот фотография. Эти обезьяны выглядят именно так.

От увиденного на экране руки у Джейн внезапно похолодели. «Черное лицо. Серые волосы», — вспомнила она. Риццоли снова почувствовала боль между лопатками — в том самом месте, где пуля вонзилась в кевларовый жилет. Припомнила, как ей на лицо плеснула горячая кровь, припомнила силуэт, темневший над нею в проулке, и голову, обрамленную серебристыми волосами.

— А какой рост у этих обезьян? — тихо спросила она.

— Самцы достигают примерно восьмидесяти сантиметров в длину.

— Вы уверены, что они не бывают выше?

— Они не человекообразные приматы, а просто обезьяны.

Джейн поглядела на Фроста. Заметила его бледность и ошеломленный взгляд.

— Это ведь то, что ты видел, верно? — спросила она. — На крыше.

Эрин нахмурилась.

— Кого вы видели?

Фрост покачал головой.

— То существо было гораздо выше восьмидесяти сантиметров.

Джейн кивнула.

— Согласна.

Эрин несколько раз перевела взгляд с детектива на его напарницу.

— Вы обавидели это существо?

— У него такая же морда, — проговорил Фрост. — И серая шерсть. Но это точно не обезьяна. Разве обезьяны разгуливают с мечами?

— А вот теперь и у меня по спине побежали мурашки, — тихо призналась Эрин. — Особенно если иметь в виду, что это за обезьяна. В Индии ее также называют хануман. Хануман — это индийский бог, известный как Обезьяна-Воин.

Ледяное дыхание вдруг коснулось шеи Джейн — теперь и по ее спине пробежали мурашки. Риццоли вспомнила существо из проулка. Меч, который блеснул, когда оно отвернулось и пропало во мраке.

— Это тот же персонаж, что и Царь Обезьян? — поинтересовался Тань. — Просто я знаю эту легенду. Существует еще и китайская версия. Бабушка любила рассказывать мне эти истории.

— Что это за Царь Обезьян? — спросила Джейн.

— В Китае его называют Сунь Укун. Он родился из волшебной скалы и сначала был каменной обезьяной. Но потом стал, как все — из плоти и крови, — был коронован и превратился в царя обезьян. Заделался воином и отправился на небеса — учиться мудрости у богов. Однако там его поджидало множество неприятностей.