Экзекутор

— Да, но я особо сказал, чтобы не было этих гребаных огурчиков. Я их терпеть не могу. Что это за дерьмо? — Он поднял булочку и показал на три длинных маринованных огурчика.

— Мне очень жаль, сэр, — смущенно сказала она, беря тарелку. — Я скажу повару убрать их.

— Нет, не забирайте их, — сказал он сквозь зубы. — Я хочу, чтобы он приготовил мне все заново. Это блюдо уже никуда не годится.

— Без проблем, сэр. Я немедленно принесу вам новое блюдо.

— Глупая сука, — пробормотал он, когда она забрала тарелку.

Возвращаясь на кухню, Молли заметила мужчину, смахивающего на мексиканца, лет тридцати. Одетый в старую, грязную и рваную одежду, он стоял у входных дверей. Поймав ее взгляд, когда она проходила мимо, мужчина спросил робким голосом:

— Простите, мисс. Ничего, если я зайду и немного поем? Какие-то деньги у меня есть. — Он хлопнул по карману брюк, и она услышала звон монет.

— Да, конечно. — Она нахмурилась при этом странном вопросе. Повернувшись, осмотрела заполненный трактир. Только что освободился столик у дверей, где они стояли. — Почему бы вам не присесть здесь, я принесу вам меню.

Он застенчиво улыбнулся:

— Большое спасибо, мисс, вы очень любезны. Я не задержусь надолго. Я быстро поем.

Молли улыбнулась в ответ, не понимая, за что он так благодарит ее. Она прошла на кухню и уже собралась объяснить Билли, толстому повару из Техаса, инцидент с огурчиками, когда услышала громкие крики из обеденного зала.

— Кто, черт возьми, сказал тебе, что ты можешь тут сидеть? — Донна Хиггинс, хозяйка ресторана, стояла у столика при входе и орала на посетителя.

— Прошу прощения, — смущенно сказал мексиканец. — Официантка сказала, что все о'кей.

— Какая официантка?

Он, не отвечая, уставился в пол.

— Я не пробуду тут долго. Я быстро ем. Обещаю.

— Меня не колышет, как ты ешь, во всяком случае в моем ресторане.

— Я не прошу о милости, мисс. У меня есть деньги. Я могу заплатить за свою еду.

— Конечно, у тебя есть деньги! — выпалила в ответ Донна, отчаянно размахивая руками. — Ты, наверно, украл их.

— Нет, я этого не делал. Я помог человеку вытащить его машину из канавы, и он был так любезен, что дал мне несколько долларов. — Он показал горсть мелочи и долларовую купюру. — Я могу поесть снаружи или на заднем дворе, мисс. Я не против. Мне просто нужно что-то горячее, может, яйца с беконом и стакан молока. Я несколько дней ничего не ел.

— Так вот, сюда тебе приходить не стоило. Ручаюсь, ты долбаный нелегальный иммигрант, что, не так?

Человек напрягся.

— Так я и думала. Уноси свою вонючую задницу из моего ресторана, — показала она на дверь. — Прежде чем я позвала иммиграционную полицию.

Он печально обвел взглядом обеденный зал. Все смотрели на него. Он без слов сунул свои скромные деньги обратно в карман брюк и вышел.

— Эй! — Он услышал, как кто-то позвал его, когда он завернул за угол. — Эй, подожди! — снова позвал его женский голос.

Он остановился и посмотрел назад. Черноволосая официантка вышла из задних дверей обеденного зала, неся с собой коричневый бумажный пакет.

— Ты любишь пикули? — спросила Молли.

Он нахмурился.

— Понимаешь, пикули. Маринованные овощи.

Он кивнул:

— Да, они очень вкусные.

— Вот, — протянула она ему бумажный пакет. — Тут двойной чизбургер с картошкой фри и бутылка молока. А в чизбургере пикули. — Она улыбнулась.

Глаза его преисполнились благодарности прежде, чем он полез в карман.

— Нет, нет, — замотала она головой. — Вы не должны платить мне. Все в порядке.

— Я не хочу милости, мисс. У меня есть деньги, чтобы заплатить за свою еду.

— Я знаю. Видела ваши деньги. — Она снова добродушно улыбнулась. — Но это не благотворительность. В обеденный перерыв мне дают слишком много еды. А я на диете, — соврала она и снова сунула ему пакет. — Вот, берите. Я не могу все это съесть. Меня просто вырвет.

Он помедлил мгновение, взял пакет и улыбнулся.

— Большое спасибо. Вы очень добрый человек.

Молли смотрела, как он уходит, перед тем как вернуться в обеденный зал.

— Можешь искать себе другую работу, маленькая сучка, — сообщила ей Донна Хиггинс, как только она через заднюю дверь вернулась на кухню.

— Что? Почему?

— Кто сказал тебе, что ты можешь уйти на перерыв, когда у меня тут полный зал?

— Я отлучилась всего на три минуты.

— А мне плевать. Ты ушла на перерыв, когда не имела на это права, и еще украла еду.

Официантка остолбенела:

— Я не крала никакой еды.

— Ах, не крала? А как насчет чизбургера с фри и бутылки молока, что ты вытащила из холодильника?

Ее лицо напряглось.

— Я заплачу.

— Конечно, тебе придется заплатить. Поэтому сегодня ты останешься без зарплаты.

— Что? — Она почувствовала, что впадает в панику. — Прошу вас, миссис Хиггинс, мне очень жаль. Я не должна была брать еду, и я заплачу за нее. Если хотите, отработаю сверхурочно. Мне действительно нужны деньги на арендную плату.

— Ох, бедняжка. — Донна Хиггинс скорчила глупую физиономию. — Тебе стоило бы подумать об этом до того, как ты обокрала меня. Теперь забирай свое барахло и убирайся к черту из моего ресторана.

Он сидел за тем же столиком у окна маленького трактира вот уже больше восьми часов. Его глубоко посаженные глаза рассматривали лицо каждого пассажира, садившегося или выходящего из автобуса, который останавливался как раз напротив входа в ресторанчик.

Он еще раз заказал кофе и посмотрел на часы. Три минуты до прихода очередного автобуса — как раз хватит времени, чтобы зайти в туалет. Он придерживался этого распорядка последние несколько дней — приходил около полудня и покидал заведение к одиннадцати часам, когда оно закрывалось, но пока ему не везло. Он плеснул в лицо холодной водой и указательным пальцем провел по уродливому шраму на лбу.

— Теперь уж недолго, — прошептал он своему отражению в зеркале.

Когда он покинул туалет, автобус только что отошел — как минимум на минуту раньше расписания. Он выругал себя и заторопился к переднему окну. Его взгляд лихорадочно рыскал по сторонам, но большинство пассажиров уже разошлись.

Брюнетке в красно-белом наряде официантки пришлось бежать, но она успела к остановке, когда автобус уже собрался отъезжать. Заняв место у одного из передних окон, она закрыла лицо руками и стала думать, какое извинение сможет преподнести своему квартирному хозяину.

Человек в трактире никогда не видел ее.

59

Запах сгоревшей плоти был так же силен, как и в предыдущий вечер, и поэтому оба детектива с трудом справились со спазмами в горле, когда снова вошли в дом в Малибу. Гарсия разжевал две противорвотные таблетки, прежде чем закрыть руками рот и нос. Его желудок скрутило спазмами, когда они вошли в гостиную и остановились в дверях. Согнувшись, он уперся руками в колени и собрался изо всех сил, борясь с тошнотными позывами.

— Почему бы тебе не подождать здесь? — предложил Хантер, натягивая латексные перчатки. — А я проверю камин.

— Похоже, у тебя уже есть план, — ответил Гарсия, с трудом переводя дыхание.

Прикрыв воротником рубашки, как маской, рот и нос, Хантер подошел к южной стене гостиной, где располагался камин. Повсюду виднелись следы порошка для снятия отпечатков. Стул с подлокотниками, к которому была привязана Аманда Рейли, был увезен для тщательного криминалистического обследования. Некогда красивая гостиная сейчас выглядела как камера пыток, и у Хантера встали дыбом волосы на затылке. Он сделал глубокий вдох и направил луч фонарика на огромный камин. Тот был украшен несколькими статуэтками, четырехцветными вазами и двумя канделябрами, но внимание Хантера было привлечено к двум фотографиям в серебряных рамках. По одной на левом и правом краю каминной полки. Рамки сами по себе выглядели достаточно обычными, скорее всего стандартными, из тех, что можно купить в любом галантерейном магазине. Сначала Хантер проверил ту, что стояла справа. Между рамкой и стеной был проем примерно восемь дюймов; его было достаточно, чтобы проверить тыльную сторону фотографии, не поднимая ее, — ничего особенного. Он проверил вторую рамку и снова ничего не обнаружил. Наконец, он поднял их.