Сезон охоты

– Одного я не понимаю. Если Крейс вам так досаждает, почему бы не устроить ему какую-нибудь подставу, чтобы он больше вообще не возникал?

– По многим причинам. Во-первых, это же Эдвин Крейс! А кто мы с Джеральдом, скажем, против него? Судите сами. Вчера нас послали с ним переговорить. Просто потолковать, больше ничего. Дома его не застали, прождали всю ночь. Утречком собираемся попить кофейку. Открываю сервант, а туг львы как зарычат!

– Львы, – эхом повторила Дженет.

– Львы! Штук сто или двести! Ревут на весь дом так, что аж стены трясутся. А потом пулемет. Окна вдребезги, пули крошат мебель, осколки посуды летят во все стороны... Грохот стоит такой, что я сам своих воплей не слышу...

– Стрелял по собственному дому! – изумилась Дженет.

– Да не стрелял он! Концерт нам устроил. И ведь я понял, что это запись, а перепугался до потери сознания. А Джеральд мой со страху просто обкакался.

– Какая запись? – даже растерялась Дженет. – Магнитофон, что ли?

– Спецэффекты. Коронный номер Крейса. Одному парню он как-то подсунул такую кассетку в автомобильную магнитолу. Гремучая змея. Хвостом стрекочет, шипит, чешуей все ближе шуршит по сиденью, все натурально, как положено. Машину от дерева потом тягачом отделяли. Ну а мы с Джеральдом пулей вылетели из дома, рванули к «форду», и тут... ба-бах! Двигатель в куски!

– Ладно, допустим, Крейс обнаружил засаду и вышел из себя...

– Кто, Крейс? Вышел из себя? Шутница вы, агент Картер! Юмористка! Когда я поднялся к нему поздороваться, спросить, ну, знаете, просто из вежливости, как он себя чувствует, Крейс был спокойнее мороженого хека. Как всегда, когда он работает. Хотя у нас поговаривали, что иногда на него находит, и в такие моменты он от ярости сам себя не помнит. Ходили слухи, что именно поэтому его и отправили в отставку. Неужели не в курсе?

– Насчет отставки? Слышала краем уха о случае с Гловером, если вы это имеете в виду.

– Тогда я вам должен сказать вот что. После того как Крейса отовсюду поперли, он, говорят, стал доказывать, что был прав насчет Гловера. И в подтверждение этого приводил тот факт, что Гловер порешил себя и всю свою семью, лишь бы его не притянули к ответу. У нас многие думают так же, только вслух не говорят, потому как это вредно для продвижения по службе.

– Мой босс рассказывал, будто Крейс настаивал на том, что расследованию в лаборатории министерства энергетики мешал кто-то еще. Из другой структуры.

– В том-то и дело. Поэтому никто и не рискует предпринимать против него какие-либо шаги. Есть негласное мнение, что Крейс заготовил доказательства в поддержку своих обвинений. Неопровержимые улики, понимаете, не мне вам говорить, вы же у нас дока по этой части... Я что, простой работяга, однако сдается мне, что многие начальники и в вашей конторе, и в моей тоже здорово побаиваются Эдвина Крейса.

– Твою мать... – растерянно пробормотала Дженет.

– Слышу речь не мальчика, но мужа! – одобрительно ухмыльнулся Рэнсом. – Пардон, конечно, барышня, просто поговорка такая...

Они не спеша направились к административному зданию. Дженет не оставляла мысль, что в полученном ею от Беллхаузер и Фостера задании кроется какой-то подвох, но вертевшаяся где-то совсем рядом разгадка все время от нее ускользала.

– А каким же образом бывший агент ФБР смог раздобыть такое оружие? – вздохнув, поинтересовалась она.

– Карабин у него скорее всего остался с той поры, когда он служил в ЦРУ. Не забывайте, он работал с чистильщиками, а это народ очень серьезный. Они имели возможность получать любые игрушки из арсенала отдела тайных операций. Слышал, что многие из них прикупают кое-что и на стороне, ведь за наличность на оперативные расходы они не отчитываются. Когда наступает время уходить в отставку, казенное имущество чистильщикам положено сдавать, но кто знает, что возвращено, а что оставлено про запас. Да их никто и не спрашивает.

– Наверное, лучше пойти к Фансворту и признаться, что такое дело мне одной не под силу, – остановившись у входной двери, нехотя процедила Дженет.

– А кто сказал, что вы будете заниматься им одна, агент Картер? У вас будет группа поддержки высшего класса.

Она вскинула голову, Рэнсом расплылся в белозубой улыбке.

– Вы с Джеральдом, что ли?

– Нет, только я. Собственной персоной. Джеральд, по-моему, решил сменить специализацию. Хочет вернуться к своим компьютерам в информационно-аналитическом центре. Карабинчик на него, видно, произвел неизгладимое впечатление. А может, львы. Трудно сказать, что больше.

– Ну, Бог с ним. А что за сообщение вы должны были передать Крейсу? Беллхаузер еще обозлилась, что вы ему чего-то не объяснили...

– Не скажу. Не имею права. Не наш с вами уровень. Лучше пойдемте посмотрим мои игрушки.

Остаток дня Крейс провел в хлопотах по хозяйству. Обошел окрестности, подогнал машину, потом решил почистить и перезарядить карабин. Как раз в это время к нему пожаловал его сосед, Майка Уолл, пожелавший удостовериться, что с Крейсом все в порядке. Увидев «барретт», смешно выпучил глаза.

– Сто лет не слышал, как он палит. – Сосед повел взглядом по сторонам, высматривая валяющиеся вповалку трупы. – Ну что, братскую могилу рыть будем или как?

– Да нет, – рассмеялся Крейс. – Маленькие неприятности. Уже уладили. На данный момент, во всяком случае.

Майка уставился на забинтованную шею Крейса, пожевал губами, ехидно ухмыльнулся.

– Ах вот как... Тогда, сосед, остается молить Бога, чтобы у тебя крупных неприятностей не случилось. Да, вот еще... Собачки мои насчет львов интересуются...

– Чудеса современной науки и техники, Майка.

– Ну-ну, – задумчиво покивал головой Уолл. – Ты вот что. Если понадобится, чтобы я с родичами иногда прошелся по лесу посмотреть, что и как, только свистни. О Линн что-нибудь слышно?

– За предложение спасибо. А насчет Линн... Власти молчат. Я, правда, сам сумел кое-что выяснить. – Крейс рассказал, как нашел бейсболку Линн на территории арсенала Рэмси, не стал скрывать и своих подозрений, что там творится неладное.

– Это в каком же смысле?

– Сам не знаю, Майка. Думаю, лабораторию там устроили. Наркоту какую-то гонят тяжелую. Во всяком случае, у них, видимо, есть серьезные причины сначала стрелять, а потом задавать вопросы. Одного из них я, к слову сказать, вычислил. Собираюсь с ним немного потолковать.

– Предполагаешь, ребята забрели в запретную зону и напоролись там на этих типов?

– Вполне возможно, – подтвердил Крейс и тяжело вздохнул. – Мысль, сам понимаешь, не из приятных.

– Слушай, а давай-ка мы с родичами притащим этого, ну, которого ты вычислил, сюда. Пещер подходящих у нас хватает. Пусть посидит, подумает на досуге. Дозреет, ты с ним и потолкуешь с глазу на глаз, а?

– Спасибо, Майка, но лучше я сам. Кое-кого сильно интересует, где я гуляю по ночам, и тебе попадать в поле их зрения совсем ни к чему.

– Это вроде тех двоих, что утром хромали к дороге?

Крейс кивнул. Майка задумался.

– Легавые? – решил уточнить он.

– Не совсем. Хуже. С одним из них мы вместе работали.

Уолл сквозь зубы цыкнул в кузнечика длинной и черной от жевательного табака струей слюны и попал точно в цель.

– Ладно, смотри сам. Где меня искать, ты знаешь. Станет туго, только позови, понял?

Крейс поблагодарил его еще раз, и Майка неспешно заковылял к лесу, настороженно выглядывая среди кустов затаившихся львов. А Крейс подумал, что предложением соседа, возможно, придется и воспользоваться. Если Крошка Беллхаузер и его бывшие коллеги из ФБР снюхаются с ЦРУ, число приставленных к нему шпиков возрастет многократно. Семейный клан Уоллов, за десятилетия изучивший эти холмы вдоль и поперек, запросто с ними разберется. Особенно если одолжить им запись рева гризли [15], с треском проламывающегося сквозь кусты и деревья. Наиболее сильное впечатление эта кассета производила в местах, изобилующих лесами и пещерами, особенно если в погоне участвовали собаки. Их проводники, конечно, могли распознать, что слушают всего лишь запись, но собаки неизбежно давали деру, частенько унося поводки вместе с руками злосчастных кинологов.