Порочные игры

— А, понятно, это одно из меню «Покупайте-не-выходя-из-дома». Почтовый заказ через компьютер — и вам присылают товар, — объяснил Бедфорд. — Конечно, вы должны открыть у них счет, дать номер вашей кредитной карточки, и тогда заказывайте, что пожелаете.

— Замечательно!

— Вот увидите, скоро сделают компьютерные телефоны. Будете смотреть на своего собеседника.

— А мне это не нужно.

— Ничего, понравится. Прогресс!

Он посмотрел на часы.

— Господи! Заболтались мы с вами! Полчаса назад я должен был встретиться с женой.

— Это все из-за меня. Прошу извинить.

— Ничего, она привыкла.

— А что мне делать с этой штукой, которую вы вставили в мою машину?

— Пусть остается. У меня еще есть. Теперь вы знаете, как с ней играть.

— Я хотел бы вам заплатить.

После долгих отнекиваний он принял какую-то условную сумму и побежал успокаивать свою долготерпеливую супругу. Последнее меню осталось на моем экране. В качестве эксперимента я установил курсор на «Видео» и нажал клавишу «Enter». Последовала серия цветных картинок, какие показывают каждый вечер в начале обычных телевизионных программ. Потом появился заголовок: «ВСЕ ЛУЧШЕЕ ДЛЯ ДОМАШНИХ РАЗВЛЕЧЕНИЙ»; слово «ДОМАШНИХ» было выделено. Когда это погасло, вниз покатился еще один список названий.

Я долго смотрел на экран, и постепенно до меня дошло, на что же именно я смотрю. Названия предлагаемых видеофильмов говорили сами за себя. Отвратительно! Я был потрясен. Наконец-то я нашел вход в лабиринт.

Глава 17

ПРОШЛОЕ

Я все понял, как только стал следить за ними. Раньше я просто предпочитал ничего не замечать.

В те времена, когда в полную силу действовал контроль обмена валюты, введенный при Гарольде Вильсоне после денежной реформы [48], послушные граждане, желавшие потратить свои сбережения (которые и без того уже были обложены и переобложены налогами), должны были соблюдать строгие правила и проходить через унизительные процедуры, с отчетливым оруэлловским привкусом. Англичане не ходят на баррикады. Вот и тогда они смиренно проводили свои «комплексные» отпуска в недостроенных отелях, а на пляжах на них свысока глядели богатые немцы, заполонившие все фешенебельные курорты.

Генри придумал, как обойти эту проблему, и решил, что мы должны отдыхать втроем.

— Пусть это чертово правительство не думает, что я стану проводить свой честно заработанный отпуск в какой-то говенной маленькой гостинице с общим сортиром, — заявил он. — Я никогда так не жил и не собираюсь.

— Что же ты намерен делать? — спросил я. — Выдолбить отверстия в подошвах и набить их франками?

— Какая наивность! Нет, всем назло, мы будем спокойно жить в шикарном «Резиданс дю Кап».

— Интересно, как это у нас получится?

— Софи, не мешало бы тебе завести друга, который хоть немного разбирается в жизни. В «гестапо» на этой стороне пролива мы ведем себя как честные, законопослушные граждане. В наших паспортах отмечено, что мы едем с легальными суммами, которые нам разрешили наши сквалыги правители. Мы ведем себя как образцовые «пролы». [49] Но как только попадаем туда, находим необходимые средства. Кое-кто из нас, Мартин, умеет жить в этом мире. Ничего удивительного, что твои романы читают только старушки, записавшиеся в абонемент Хэрродсовской библиотеки. Если позволишь, я пополню твое образование.

После этого он, как-то странно ухмыляясь и глядя в сторону Софи, изложил план, согласно которому любой человек, если он умный, может обойти установленные правила. По работе в Сити он знает одного французского банкира, который готов устроить его на взаимной основе.

— Он обеспечит нас необходимыми средствами там, а я оплачиваю ему гостиницу в Лондоне во время его приездов. И все шито-крыто!

— Ух, отлично! — воскликнула Софи. — Ты умница, Генри.

— Да, это верно.

— Но ты же знаешь, — попробовал я возразить, — они очень следят за валютными махинациями.

— Не хочешь, так и скажи. Можешь оставаться на помойке, а мы будем жить в свое удовольствие на «plage prive». [50]

— Ну не будь ребенком, — сказала Софи. Впервые она открыто приняла сторону Генри.

Я нехотя согласился. Мы поехали и остановились в «Резиданс дю Кап» — приятном отеле среднего класса неподалеку от знаменитого и сверхшикарного «Эден-Рока». Я дулся еще несколько дней, сам не знаю зачем, вдобавок умудрился обгореть, потому что не пользовался защитным кремом. В результате мне пришлось отсиживаться в отеле, а Генри и Софи резвились на пляже. Оглядываясь назад, я думаю, что именно тогда начал терять ее. Она была полна жизни, молодости; ее скупые бикини кому угодно могли вскружить голову. Чем чаще они развлекались вдвоем, тем больше я отходил в тень. Не иначе как демон самоуничтожения толкает нас на всякие глупости, которые мы совершаем в любви!

— Угадай, кого мы сегодня встретили? — сказал как-то Генри.

— Кого же?

— Виктора и Еву.

Я не сразу вспомнил, кто это такие.

— Ну, ты не мог их забыть. Близнецы! Мы однажды с ними обедали.

— А, эти…

— Они зафрахтовали яхту и пригласили нас совершить с ними небольшой круиз.

— А мы хотим совершить с ними круиз?

— Конечно, хотим! Правда, Софи? Я согласился не раздумывая.

— Это клево! — сказала Софи. В том году она часто употребляла подобные словечки. — Видел бы ты эти каюты! Входишь на палубу — прямо хоть туфли снимай, — добавила она, желая ошеломить меня.

— Так вы уже там были?

— Да. Они сошли на берег, заметили нас и пригласили на ленч. А ты почему разворчался?

— И когда вы договорились встретиться?

— Сегодня вечером.

— Ну, раз вы согласились, у меня, похоже, нет выбора? — Я понимал, что веду себя как обиженный ребенок, но никак не мог разделить их радости и от этого еще больше сердился.

Пока Генри ходил рассчитываться и объясняться по поводу нашего скорого отъезда из отеля, мы с Софи собирали вещи.

— Насколько я помню, в первый раз ты не была в восторге от этих близнецов.

— Да, но теперь они производят более приятное впечатление, а я давно хотела покататься на яхте, особенно на такой.

Яхта стояла на якоре у Антиб, и нас взяли на нее в Риве. Генри и Софи не преувеличивали: на воде покачивалась сверкающая под солнцем белая яхта итальянской конструкции, очень похожая на стрелу. На ней было двадцать спальных мест, десять человек экипажа и навигационное оборудование по последнему слову техники. В движение она приводилась мерседесовскими дизелями, как мне сразу объявили, развивала скорость до двадцати восьми узлов и могла проплыть три тысячи миль, во что верилось с трудом. Ощущение нереальности усилилось, когда нам показали наши апартаменты. Никогда не видел столько безвкусной роскоши: светильники в каютах золотые, ванны мраморные, мебель дорогая, но тоже безвкусная, словно ее подбирали по каталогу «китча». До чего же глубокая пропасть лежит между богачами и всеми остальными людьми, подумал я. Поражало вовсе не то, какими деньгами они ворочают, а как бездарно их тратят. И если сама яхта была подлинным произведением искусства, то убранство ее буквально резало глаз своей пошлостью.