Вглядись в его лицо

— Ага, вот я вас и поймала! — заявила она, тыча в Элен пальцем в красной кожаной перчатке. — Прогульщики!

— Ну да, вы все правильно поняли. — Элен открыла дверцу и села в машину. — По случаю снегопада у взрослых тоже выходной. Поехали!

— Почему не идете в Шортридж-парк? Он совсем близко, за углом!

— До свидания!

Элен захлопнула дверцу, завела мотор и задом выехала на дорогу, в последний раз помахав рукой миссис Нокс. Та обескураженно уставилась на нее.

— Мама! — позвал ее Уилл с заднего сиденья.

— Что?

— Конни не любит миссис Нокс.

— Правда?

Элен выехала на дорогу и поправила салонное зеркало, чтобы лучше видеть сынишку. Пристегнутый ремнем безопасности, Уилл беспокойно заерзал в детском кресле.

— Почему?

— Конни называет миссис Нокс любопытной старой кошкой!

— Правда? — удивилась Элен, выравнивая руль. — Она имеет в виду, что миссис Нокс сует нос не в свои дела?

— Да! — хихикнул Уилл.

Элен прибавила газу.

36

Прошел час, а Элен все ехала по парку Вэлли-Фордж, ища глазами ту гору, с которой она в детстве каталась на санках. Несколько раз, стоя на перекрестках, она смотрела на экран своего коммуникатора, но Эми Мартин так ей и не написала. Извилистая дорога шла мимо заваленных снегом бревенчатых хижин и черных пушек. В другое время мальчик непременно заинтересовался бы пушками, а она рассказала бы ему о Джордже Вашингтоне и расположенном здесь лагере времен Войны за независимость, но сейчас Уилл раскапризничался, и его ничем не удавалось отвлечь.

— Мне жарко! — Уилл злобно дергал «молнию» на комбинезоне.

Элен повернула направо, налево и наконец разглядела переполненную парковку.

— Приехали!

— Ура!

— Увидишь, будет здорово! — Элен издалека заметила свободное место.

Они остановились рядом с мини-вэном, откуда высыпала стайка мальчишек-подростков. Самый высокий из них отвязывал от багажника на крыше деревянные сани.

— Ух ты, здесь катаются большие мальчики! — Уилл вывернул шею, наблюдая за происходящим.

— Совсем большие. — Элен выключила зажигание.

Подросток взвалил сани себе на голову и пытался удержать их в равновесии, чтобы они не упали. Приятели подбадривали его свистом и гиканьем.

— Сейчас уронит! Эй, осторожно! — радостно заверещал Уилл. — Мама, что он положил себе на голову?

— Это называется сани. Похожи на нашу ледянку. — Элен надела солнечные очки и перчатки. — На них катаются с гор.

— Почему у него не ледянка, как у нас?

— Наверное, такие сани ему больше нравятся.

— А у нас почему не такие?

— Когда-нибудь купим, если захочешь. Ну а теперь вылезаем!

Элен вылезла из машины, обошла ее, отстегнула ремень безопасности Уилла. Он протянул к ней руки и обнял за шею.

— Мамочка, я тебя люблю!

— Я тоже тебя люблю, солнышко.

Элен поставила сынишку на землю, взяла его за руку. Они вместе достали из багажника ледянку. Склон уходил вниз на противоположной стороне дороги; там звенели крики и смех. Элен и Уилл зашагали по изъеженной парковке; под ногами хрустели кристаллы противогололедного реагента. Их обогнали подростки с санями. На склоне скопилось столько народу, что Элен никак не могла разглядеть, не слишком ли крутая горка.

— Ну как, Уилл, разве не весело? — спросила она, крепче сжимая руку сынишки, пока они переходили дорогу.

— Сколько здесь детей!

— Вот видишь, все знают, как здесь здорово!

Элен оглядела открывшийся перед ней вид. Действительно красота! Склон холма окаймляли заснеженные сосны; вдали виднелись дома и фермы. На синем небе ни облачка, солнце бледно-желтое, далекое.

— Гляди, какая красота!

— Очень красиво, — охотно согласился Уилл, но Элен поняла, что сынишке на самом деле ничего не видно из-за толпы. Поэтому она подняла его на руки.

— Ну как? Теперь лучше?

— Ух ты! Красота!

— Пошли!

Элен везла ледянку за веревку, прокладывая путь в толпе. Она слегка встревожилась, поняв, что здесь совсем мало таких малышей, как Уилл. В основном здесь собрались старшеклассники и даже студенты; в толпе то и дело мелькали свитера с эмблемой университета Вилланова. Когда они с Уиллом подошли наконец к краю обрыва, она просто испугалась. Гора оказалась гораздо круче, чем запомнилось ей с детства — если, конечно, это была та же самая гора. Она круто уходила вниз — ну прямо горнолыжная трасса средней степени сложности. Снег был плотно утрамбован санями, и поверхность склона поблескивала на солнце, холодная и скользкая.

— Мам, вот класс! — закричал Уилл. — Какая она большая! Просто огромная!

— Да уж. — Элен встревоженно следила за подростками.

Те с криками и свистом уносились вниз на деревянных санях и надувных ледянках. Вот на кочке столкнулись две надувные ледянки, сидящие там мальчишки вывалились в снег и, хохоча, покатили вниз по склону. Да это просто опасно!

Элен вздохнула.

— Солнышко, эта гора для нас великовата.

— Нет, мама, мы справимся! — Уилл извивался, пытаясь вырвать руку.

— Не уверена.

Элен остановилась, и идущий сзади парень со сноубордом нечаянно толкнул ее; он торопливо извинился, оттолкнулся и полетел вниз с горы. Элен беспомощно озиралась по сторонам, ища более пологий склон для детей помладше, но не увидела поблизости ничего подходящего. Какая она дура! И зачем только притащила Уилла сюда? Как хорошо, спокойно и безопасно в Шортридж-парке! Нет, ей непременно понадобилось тащить сынишку на Эверест.

— Я хочу идти сам!

— Ладно, только держи меня за руку. Давай-ка отойдем подальше, с дороги.

Элен поставила Уилла на землю, и они побрели по склону. Более пологого спуска они так и не нашли, но, отойдя подальше от дороги, увидели место, где народу было поменьше. Элен ежилась на ледяном ветру; ноги в тонких сапожках начали замерзать. Она посмотрела вперед, туда, где росли сосны и можжевельники, и увидела еще один спуск, который показался ей более пологим. Наверху было всего несколько подростков.

— Погоди-ка. Мне кажется, вон там нам будет лучше.

— А почему не здесь?

— Потому что там лучше. Держись за руку!

Но Уилл, не слушая, побежал вперед, по насту.

— Нет, Уилл! — закричала Элен, бросаясь за ним и хватая его за капюшон. — Не надо! Здесь опасно!

— Мама, да я справлюсь. Ты ведь сама сказала! Я справлюсь!

— Давай пройдем еще немножко. Пожалуйста, имей терпение.

— Я имею терпение! — завопил Уилл во все горло, и стоящие рядом подростки расхохотались. Обиженный Уилл вскинул голову, и у Элен, как всегда, сжалось сердце.

— Иди сюда, солнышко!

Она взяла Уилла за руку, и они с трудом зашагали по насту, волоча за собой ледянку. Наконец, они добрались до другого спуска и посмотрели вниз. Элен наскоро соображала: пожалуй, спуск более пологий, но все равно не подходит для малышей, то ли дело невысокие горки в Шортридж-парке!

— Мама, поехали!

— Ладно, только скатимся вместе.

— Нет! Я хочу съехать один!

— Здесь одному нельзя.

— Почему?

— Будет лучше, если я поеду с тобой. — Элен поставила ледянку на землю и села на нее по-турецки, подоткнув под себя полы пуховика.

Здесь, на вершине горы, дул сильный ветер. Элен надела солнечные очки. Уилл тоже забрался в ледянку и устроился у нее на коленях. Она обняла его руками, словно ремнем безопасности, и перевела дух.

— Ну, вперед!

— Вперед, мама, вперед! Как он! — Уилл восхищенно посмотрел на подростка в красной шапке, который несся вниз по склону на сноуборде.

— Держись за меня как можно крепче. Подожми ноги! — Элен стиснула зубы и оттолкнулась ногой. Ледянка заскользила по склону. — На старт, внимание, марш!

— Ура-а-а-а! — закричал Уилл, и Элен тоже закричала, сжимая сынишку как можно крепче.

Ледянка завертелась и понеслась вниз. Теперь Элен ничего не могла поделать, только кричать и крепко обнимать Уилла. Мир вокруг завертелся в сплошном снежном вихре: небо, деревья, люди. Ледянка неудержимо неслась вниз. Сердце у Элен ушло в пятки. Она крепко прижимала к себе вопящего от радости Уилла и молилась: скорее бы все это кончилось!