Вскрытие показало...

– Кусочек кожи попал в сыр, – продолжала Люси: было видно, что она готова разрыдаться.

– Кажется, пора вызывать "скорую", – произнес Билл. Он снял Люси со скамейки, обнял и сцепил пальцы в замок у нее под коленками, чем немало удивил девочку. Получилось живое кресло. Билл завыл, как сирена "скорой помощи", подхватил Люси и понес к раковине. – Алло, "скорая"? У нас тут одна славная девочка ободрала костяшки. Ну-ка, а что нам ответит диспетчер? А он ответит: "Доктор Скарпетта, немедленно окажите пострадавшей первую помощь".

Люси хихикала. Она моментально забыла об ободранных костяшках и с нескрываемым обожанием смотрела на Билла, откупоривавшего бутылку.

– Пусть подышит, – объяснил он Люси свои действия. – Видишь ли, сейчас вино резковато, а через часок будет в самый раз. Со временем оно становится мягче – как и все в этой жизни.

– А мне дадите попробовать?

– Лично я не против, – отвечал Билл с напускной серьезностью, – если твоя тетя Кей позволит. Не хотелось бы, чтобы ты перебрала.

Я укладывала на тесто мясо, овощи и пармезан и поливала все это соусом. Сверху положила кусочки моцареллы и задвинула пиццу в духовку. Вскоре густой чесночный аромат наполнил кухню. Я занялась салатом и сервировкой стола, а Люси и Билл болтали и смеялись.

Мы сильно припозднились с ужином, а вино пошло Люси на пользу. К тому времени как я начала убирать со стола, глаза у девочки уже слипались, и хотя ей давно пора было спать, она отказывалась пожелать нашему гостю спокойной ночи. Биллу удалось завоевать сердце Люси.

– Вот удивил так удивил, – сказала я Биллу, уложив наконец племянницу и вернувшись к нему на кухню. – Ты просто волшебник. От Люси, знаешь ли, можно было ожидать какой угодно реакции.

– Ты опасалась, что она приревнует тебя ко мне? – улыбнулся Билл.

– Можно и так сказать. Ее мать заводит романы практически со всем, что шевелится.

– То есть у нее остается не так уж много времени на ребенка? – Билл снова наполнил наши бокалы.

– Мягко говоря.

– А вот это жаль. Люси удивительная девочка. Умна не по годам. Наверное, пошла в свою тетушку. – Билл отхлебнул вина и спросил: – Чем она занимается целыми днями, пока ты на работе?

– С ней Берта. Обычно Люси торчит у меня в кабинете за компьютером.

– Играет?

– Станет она играть, как же! Да Люси разбирается в компьютере лучше меня. Последний раз, когда я застала ее у экрана, она, вообрази, занималась программированием на "бейсике" и реорганизацией моей базы данных.

Билл уставился на свой бокал. Через несколько минут он спросил:

– А с твоего компьютера можно войти в компьютер в городе?

– Ты на что намекаешь?

– Тогда бы еще ладно... Я просто надеялся... – Билл посмотрел на меня.

– Люси бы такого никогда не сделала, – с чувством произнесла я. – И что ты имеешь в виду, говоря "тогда бы еще ладно"?

– Что лучше десятилетняя племянница, чем журналист. Если бы это оказалась Люси, Эмберги отстал бы от тебя.

– Эмберги так просто не отстанет, – отрезала я.

– Это верно, – сухо произнес Билл. – Смысл его жизни – лишить тебя должности.

– Я это подозревала.

Эмберги пользовался авторитетом у афроамериканцев, потому что публично осудил действия полиции, якобы не обращавшей внимания на убийства, если жертвы были темнокожие. Когда темнокожего члена городской управы застрелили в собственной машине, Эмберги и мэр Ричмонда решили, что удачным пиар-ходом будет появиться на следующее утро в морге, не афишируя свои действия. По крайней мере так я объяснила себе их поведение.

Возможно, все было бы не так скверно, если бы Эмберги задавал мне вопросы, пока я проводила вскрытие, и если бы он держал язык за зубами после. Но в Эмберги боролись врач и политик. Победил последний – именно поэтому наш спецуполномоченный поделился с журналистами, оцепившими морг, "конфиденциальной информацией": смерть члена городской управы наступила в результате выстрела из дробовика с близкого расстояния, свидетельством чего являются многочисленные следы от ранений дробью в верхней части грудной клетки. Позднее мне пришлось применить все свои дипломатические способности, объясняя журналистам, что "многочисленные следы от ранений дробью" были на самом деле следами от крупнокалиберных игл, с помощью которых санитары пытались сделать пострадавшему переливание крови, втыкая их в подключичные артерии. Смерть же члена городской управы наступила в результате единственного пулевого ранения в затылок.

Журналисты тогда неплохо попользовались идиотской ошибкой спецуполномоченного.

– Вся беда в том, что Эмберги по образованию врач, – сказала я Биллу, – и то, что он знает о человеческом организме, дает ему повод считать себя экспертом в судебной медицине. Эмберги уверен, что смог бы управляться лучше меня, а ведь он в моем деле ни черта не смыслит.

– И ты сваляла дурака, дав ему это понять.

– А что мне было делать? Кивать и притворяться, что знаю не больше Эмберги?

– Итак, мы имеем дело с самой обычной завистью, – подытожил Билл. – Такое случается.

– Я не знаю, с чем мы имеем дело. Откуда у тебя такая уверенность? Да люди в половине случаев не в состоянии объяснить свои поступки. Может, я напоминаю Эмберги его мамашу – так бывает, я читала.

Мое раздражение обрело второе дыхание, и по лицу Билла я поняла, что слишком разошлась.

– Полегче, Кей. – Он поднял руку, будто жестом хотел погасить мой гнев. – Не надо на мне зло срывать. Я здесь ни при чем.

– Но ты же был на сегодняшнем совещании.

– А что ты хотела? Чтобы я сказал Эмберги и Таннеру: "Извините, ребята, у нас с Кей особые отношения, поэтому я не могу присутствовать на совещании"?

– Может, и хотела, – буркнула я, чувствуя себя совершенно несчастной. – Может, я хотела, чтоб ты Эмберги морду набил.

– Неплохая мысль. Только проблема в том, что скоро перевыборы прокурора штата. И ты вряд ли станешь вызволять меня из кутузки. И залог за меня не внесешь.

– Смотря какую сумму запросят.

– Вот видишь!

– Почему ты меня не предупредил?

– О чем?

– О совещании. Ты наверняка знал о нем еще вчера. – А может быть, и за неделю, чуть было не сказала я. Не исключено, что именно поэтому Билл даже не позвонил мне в выходные! Я осеклась на полуслове и окинула его мрачным взглядом.

Билл снова начал изучать свой бокал. И явно обдумывал ответ. Наконец он произнес:

– Я не видел смысла в том, чтобы предупреждать тебя о совещании. Ты бы только лишние дни волновалась, к тому же мне казалось, что совещание – обычная формальность.

– Хороша формальность! – раздраженно бросила я. – Эмберги чуть меня не съел, офис мой распотрошил, а ты называешь это формальностью?

– Разве не ясно, что энтузиазм Эмберги был вызван лишь твоим замалчиванием факта взлома базы данных? А вчера я об этом не знал. Да что я – вчера даже ты, Кей, об этом не знала.

– Где ж не ясно – ясно, – холодно произнесла я. – Никто не знал о взломе, пока я сама все не рассказала.

Повисло молчание.

– Ты на что намекаешь?

– Удивительное совпадение – Эмберги вызвал меня на совещание всего через несколько часов до того, как мы обнаружили взлом базы данных. Я почти уверена, что он каким-то образом это выяснил.

– Может, и выяснил.

– Мне от этого не легче.

– Все равно теперь уже ничего точно не установить, – продолжал Билл таким тоном, словно речь шла о пустяках. – Допустим, Эмберги знал о взломе к началу совещания – и что с того? Может, кто-то сболтнул лишнего – например, системный администратор. И слух дошел до двадцать четвертого этажа. – Билл пожал плечами. – Эмберги подумал: "Только этого нам и не хватало". Ты правильно сделала, что сказала правду – так ты сняла с себя подозрения.

– Я всегда говорю правду.

– Не всегда, – кокетливо заметил Билл. – Ты лжешь о наших отношениях – то есть ты недоговариваешь...