Шифр Магдалины

— Боже мой, Макс, мне очень жаль! Что им было нужно?

— Ты!

Данфи хмыкнул.

— И что ты им сказал?

Сетяев пожал плечами:

— Ничего. Сказал, что нашел твой номер в «Гералд трибюн». В старом выпуске.

— И они тебе поверили?

— Нет! Конечно, не поверили. — Он помолчал немного и, не меняя темы разговора, перешел непосредственно к делу. — Ну-с, итак, что, дружище?

Данфи удивленно взглянул на него.

— Что?

— Что я могу для тебя сделать? Ты ведь недаром проделал такой долгий путь, я полагаю?

Данфи широко улыбнулся. Ему нравилась прямота и непосредственность этого русского.

— Ну, для начала, — сказал он, бросая на стол небольшой конверт, — мне нужен паспорт… пара кредитных карт. В конверте фотографии, которые я сделал в аэропорту.

Макс задумчиво кивнул:

— Хорошо. Какую национальность предпочитаете?

Данфи улыбнулся:

— Любую. Естественно, только не надо меня делать нигерийцем или японцем…

— Значит, сделаем канадцем. У меня есть бланки. На любое имя. Абсолютно легитимные документы.

— Великолепно!

— Недешево, зато не подкопаешься. Ну и кредитные карты тоже не проблема.

— Чудесно!

— Но вначале мне нужен депозит. Наличными. Не для меня. Для открытия «Визы». Хорошо?

— Да, конечно, — согласился Данфи, — прекрасно. — Он сделал глоток «Бехеровки» и чуть не подпрыгнул. — Что это?

— Никто не знает. Великая тайна. Чехи утверждают, что для ее приготовления требуется двадцать трав. Но не говорят каких.

— Мне понравилось.

— Мне тоже. Ну а теперь вернемся к паспорту. Ты не спросил о стоимости.

Данфи пожал плечами.

— Да, значит, проблемы действительно серьезны! Или, возможно… ты приехал не только ради паспорта.

— Верно.

Макс улыбнулся:

— И?..

— Точнее будет сказать, не только за паспортом.

— А… — Макс глотнул ликера, глубоко вдохнул через нос и спросил: — Ну и о чем речь?

— Вот об этом, — ответил Данфи, достал из портфеля удостоверение «Андромеда» Джина Брейдинга и протянул Максу.

Макс нацепил на переносицу очки для чтения и стал вертеть документ в руках, внимательно его изучая. Минуту он ничего не говорил, а затем пристально взглянул на Данфи.

— Ты знаешь, что это?

— Конечно. Голограмма, как те, что лежат у тебя на столе. Поэтому я и пришел сюда. Я подумал, что если кто-то и может сделать нечто подобное, то только ты.

Макс отрицательно покачал головой:

— Здесь не простая голограмма, а радужная голограмма…

— Что за ерунда?

— Ее можно видеть при обычном освещении, при дневном… вот как теперь.

— Сложно скопировать?

— В прошлом году было очень сложно. Сегодня уже не очень. Но страшно дорого. — Макс повертел удостоверение в руках, внимательно его рассматривая. — Знаешь, как делаются такие вещи?

— Нет, — ответил Данфи.

— В домашних условиях даже и не пробуй. Тебе понадобятся лазеры. Мои мне сделали в институте в Киеве. У них там превосходные специалисты. Работают очень быстро. Прототипы изготавливают за два-три дня.

— Значит, все-таки можно! — воскликнул Данфи, подробности его не интересовали.

Макс глянул на него с неодобрением.

— Это будет стоить больших денег, дружище. Я бы на твоем месте обязательно спросил — почему?

— Извини, — произнес Данфи, как будто был школьником, которому сделали замечание на уроке за болтовню.

— Ты знаешь, что такое лазеры?

— Ну конечно.

Макс отрицательно покачал головой:

— Нет, ты не знаешь, что такое лазеры. Ты только думаешь, что знаешь. По сути, лазер — луч света с единственной частотой. Одним цветом. Очень мощный. Когда делают голограмму, луч расщепляют. — Данфи кивнул. — И появляются два луча из одного источника. Первый — такой, как в лампе-вспышке. Бам! Он сталкивается с объектом, и… что происходит со светом?

Данфи пожал плечами.

— Не знаю, — сознался он. — Он уходит прочь. В пространство.

— Пожалуйста, подумай, — сказал Макс. Само его терпение было похоже на упрек. — Когда свет встречается с каким-либо объектом, с любым объектом, любой свет… Что происходит?

— Он отражается.

— И отраженный свет?

— Не знаю. Куда-то уходит.

— Нет. Экспонирует пленку, в результате чего получается голограмма, — поправил его Макс.

Данфи попытался оправдываться:

— Ты не сказал, что речь идет о пленке.

Макс резко выдохнул.

— Что, по-твоему, голограммы существуют в пустом пространстве? Голограмма — это изображение на пленке!

— Хорошо, и…

— Мы имеем два луча света. Потому что разделили луч. И второй луч не светит прямо на объект, а непосредственно сфокусирован на пленке. Поэтому на поверхности соединяются два луча и создают интерферограмму, по сути, являющуюся зашифрованной картой объекта. Всех завитков и полосок, углублений и выступов. Визуально настоящий хаос. Но если лазер направить под определенным углом, образ объекта воссоздается как абсолютно точная копия. В трех измерениях! Чудо! Так, словно сам объект, а не его копия находится перед вами. В пространстве!

— Да, страшновато, — пробормотал Данфи, заерзав в кресле. — Что они еще напридумают?

— Уважаемый мистер Сарказм! Вы смеетесь, но ведь на самом деле это намного страшнее, чем вы думаете, — заметил Макс. — Пропусти пленку через блендер, порежь ее на куски — изображение все равно сохранится. Вы ведь ни о чем таком и не слыхивали.

Данфи отрицательно покачал головой.

— Подобное происходит потому, что изображение распределяется по всей пленке. Так что каждый отдельный кусок содержит целое изображение. Как наша память и клетки мозга. — Макс с улыбкой откинулся на спинку своего кресла. — Нечто невообразимое, не правда ли?

Несколько мгновений Данфи молчал, созерцая дидактический восторг Макса. Наконец он произнес:

— У меня большие, очень большие проблемы, Макс. Я говорю серьезно. И время…

Макс энергично кивнул.

— Понимаю, — сказал он, наклоняясь вперед с заговорщическим видом. — Но это обычная голограмма. Которую рассматривают в темноте или при особом освещении. А чтобы сделать такую, радужную голограмму, нам необходимо усилить яркость изображения.

— И ты хочешь пересказать мне весь процесс?

— Да, конечно, и без утайки. — Он глубоко вздохнул. — Итак, что происходит? — спросил он. — Мы фотографируем объект через горизонтальную щель. В данном случае концентрация света еще выше, а изображение еще ярче. Голограмма называется радужной, потому что щель подобна призме. Поверни голову или предмет с голограммой: кредитную карточку, коробку компании «Microsoft» — и свет распадется на составные части спектра.

— На цвета.

— Именно. Как в радуге.

— Ну что ж, спасибо за урок физики, но, возможно, мне и не понадобится голограмма. В первую очередь мне нужно такое же удостоверение, но с моим отпечатком пальца. Поэтому нет нужды прибегать к помощи Киева. Просто сотри отпечаток этого парня и вместо него помести туда мой.

Макс отрицательно покачал головой:

— Невозможно. Если я вскрою ламинированную оболочку, голограмма будет уничтожена.

— Но ведь ты можешь ее скопировать?

— Да-да, конечно, но… все не так просто, как кажется. Придется полностью переделывать документ…

— Я заплачу.

— Ты заплатишь, я понимаю! Но работа будет стоить дорого, очень дорого! Мне потребуется копия Мадонны — этой Мадонны, — для чего придется отправиться в Швейцарию.

— О чем ты толкуешь? — спросил Данфи.

— Об Айнзидельне. — Он кивнул на голограмму. — О ней.

Данфи озадаченно нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что здесь изображена Мадонна?

Макс возмущенно взмахнул руками.

— Ты христианин? И ты мне задаешь подобные вопросы? Как ты думаешь, о чем мы говорим? Я сказал: «Мадонна» — а ты подумал, что я завел речь о рок-н-ролле?

Данфи взял удостоверение.

— Признаться, я внимательно его не рассматривал. Оно какое-то размазанное. Ах да, ведь она же черная!