Чужая птица

— Повторяю: со всеми вопросами лучше обращаться к нашему врачу. Причин для беспокойства нет. Мы принимаем меры на случай, если наши подозрения об инфицировании вирусом птичьего гриппа подтвердятся. Но точно мы еще ничего не знаем.

— Раз вы просите по радио воздержаться от поездок на Готланд, подозрения должны быть основательные. Иначе никто не стал бы рисковать огромными суммами денег, которые приносят острову туристы. Ведь так? — Да, тон довольно жесткий, но спуску медсестре она не даст.

В дверях появился Хартман с коробкой бутербродов в руках и довольной миной на лице.

— Ты идешь? — спросил он, шагнув через порог. — В чем дело, Мария? Что-нибудь случилось?

— Прости, я не могу. Нужно позвонить. Это касается Эмиля. Потом объясню.

Вместо того чтобы уйти, Томас тихонько присел рядом, даже не открыв коробку с едой. Марии стало спокойней, будто в его присутствии ничего дурного произойти не может, будто он — залог уверенного существования, в котором дети не заражаются опасными для жизни болезнями. Мария попыталась дозвониться врачу-инфекционисту по номеру, который дала ей медсестра: занято. Больше всего ей хотелось взять и помчаться в школу Клинте, убедиться, что с Эмилем все в порядке. Мысли путались. Но что она может сделать, если он уже заболел? Нужно сначала выяснить, успел ли он заразиться, правильно? Опять короткие гудки. Как хорошо, что Хартман рядом, есть с кем поделиться всеми опасениями.

— Я подумала о соседе поварихи, Рубене Нильсоне, том старике с почтовыми голубями. Его ведь нашли дома в постели, мертвым. Значит, все серьезней, чем они говорят. Ну почему все время занято? Они же понимают, что родители беспокоятся. Речь о моем ребенке!

— Насколько заразен этот вирус? — спросил Хартман, не зная, что еще сказать, чтобы поддержать Марию и показать: он здесь, он слушает.

— Понятия не имею. Если он передается как обыкновенный грипп, то значит, при чихании опасное расстояние вроде бы метров десять. Дальше все зависит от того, насколько сильна иммунная система. И еще есть, конечно, препараты, останавливающие развитие инфекции.

— Да, тамифлю. Год назад, когда в юго-восточной Азии разразилась эпидемия птичьего гриппа, Швеция решила закупить это лекарство на миллион человек из расчета по десять капсул на каждого. Тогда собирались сформировать стратегический запас, надеюсь, это сделано.

— Да, припоминаю, я тоже об этом читала. Якобы врачи выписывали препарат кому попало, и он исчез из аптек, а те, кому он потом действительно понадобился, были вынуждены ждать новых поставок. Почему до него не дозвониться? Что за неуважение? Если такой шквал звонков, организуйте дополнительные линии! Почему я должна слушать эту чертову музыку? Сначала бодро наигрывают на фортепиано, а затем вступает скрипка, подстегивая ритм. Очень успокаивает. Настолько, что я просто в бешенстве!

Томас собрался было что-то сказать, но тут Марию соединили с инфекционистом. Она показала рукой, чтоб Хартман помолчал и, зажав трубку между ухом и подбородком, потянулась за карандашом и листком бумаги.

— Я хочу знать правду, — потребовала Мария, задав прямой вопрос о Берит Хоас после того, как доктор представился.

— Я не могу дать вам информацию о конкретном пациенте. Это врачебная тайна. Надеюсь, вы будете ее уважать. А правда заключается в следующем: пока мы и сами не разобрались, но вместо того, чтобы зарыть голову в песок, как страус, принимаем меры предосторожности. — Последовал тяжелый вздох.

С чего ему-то вздыхать? Это не у него ребенок в опасности. «Надеюсь, вы будете ее уважать», — мысленно передразнила врача Мария. Зачем такой официоз? От него только хуже! В подобный момент ждешь понимания и участия.

— Прекрасно. И что вы собираетесь делать с детьми, если они уже заразились? Я хочу знать прямо сейчас. А потом я собираюсь поехать в лагерь и забрать сына домой. Не позволю ребенку оставаться там, где есть опасность для его жизни.

— Боюсь, все не так просто. Наш эпидемиолог постановил учредить карантин. Все дети должны остаться в школе. Если кто-то из них уже заражен, нельзя позволить вирусу распространиться дальше. Дети получат терапию от птичьего гриппа.

— Какой еще карантин? Вы и вправду не отпустите моего сына домой? А что, если он полностью здоров, но, скажем, завтра заразится от какого-то другого ребенка? Просто потому, что вы не дали ему уехать. У вас что, есть законное право так поступить? Если нет, то имейте в виду: это статья уголовного кодекса — незаконное лишение свободы. Я надеюсь, вы понимаете всю серьезность положения? — Марию охватила внезапная ярость. Вот бы поговорить с этим докторишкой с глазу на глаз, так чтоб ему некуда было увильнуть!

— Если выяснится, что мы имеем дело с мутировавшей формой вируса, чего мы давно опасались, а карантин не будет соблюден, то заразятся тысячи людей, скажу вам открытым текстом. Эпидемиолог имеет законное право задерживать людей для сдачи анализов. Мы рассчитываем, что пяти суток в карантине будет достаточно. В случае, если никто не заболеет. Каждый ребенок будет помещен в отдельную комнату, чтобы они не заразили друг друга. Покидать свою комнату они будут только в защитной маске. Медицинский персонал также разместится в школе. Трижды в день мы будем измерять у детей температуру. У каждого ребенка будет мобильный телефон, чтобы он мог звонить родителям. Я понимаю, вам нелегко, — добавил доктор более мягким тоном.

— Как долго мой сын останется в карантине? — спросила Мария, ища взгляд Хартмана, словно опору — чтобы найти в себе силы выслушать ответ.

— В лучшем случае вся эта история закончится завтра же. За сутки мы сможем выяснить наверняка, имеем ли дело с вирусом птичьего гриппа.

— А как, по вашему мнению, это он?

— К сожалению, очень похоже на то. Дай бог ошибиться.

Глава 11

Юнатан Эриксон сидел за письменным столом и смотрел в окно, наблюдая за великолепной радугой, раскинувшейся через все небо. Но даже от этого величественного зрелища на душе легче не становилось. В отведенной для него комнате дома престарелых Тальбаккен, что в городке Фоллингбу, Юнатан чувствовал себя пленником. Прежде здесь располагалась лечебница, где изолировали больных туберкулезом, не желая принимать их в больнице Висбю, после того как распространение болезни приняло угрожающие масштабы. История повторялась: нынешних обитателей Тальбаккена эвакуировали в срочном порядке в Тингсбругорден и в другие дома престарелых, чтобы освободить место для тех, кто, по всей вероятности, уже успел подхватить вирус гриппа и должен был оставаться в карантине. На первом этаже организовали профилактическое отделение, а на втором решили поместить пациентов с проявившимися симптомами. Пока что в Фоллингбу пришлось переехать таксисту с женой, двоим полицейским и парамедикам, имевшим дело с останками Рубена Нильсона; пяти голубятникам, встречавшимся с Петером Седерротом вечером в субботу, чтобы обсудить результаты соревнования; пассажирам, которых Петер подвозил во время последней ночной смены, а также всем, кто одновременно с ним находился в приемном покое больницы Висбю. Не избежал заточения и библиотекарь, помогавший Рубену Нильсону отыскать страницу Союза голубятников в Интернете.

Меры предосторожности — невиданные, но эпидемиолог Оса Ганстрём считала, что в подобной ситуации лучше перестраховаться. Поэтому весь медицинский персонал, имевший контакт с Берит Хоас и Петером Седерротом, переместили в Тальбаккен и посадили отвечать на звонки, поступавшие по горячей линии. На третьем этаже бывшей лечебницы каждому выделили по отдельной комнате, покидать которую рекомендовалось как можно реже и обязательно в защитной маске.

Указания распространялись и на Юнатана Эриксона. Разговор со взволнованной матерью задел его за живое, а скольких еще родителей ему предстоит выслушать! Мария Верн имела все основания для беспокойства. Что, если ее сын, пока здоровый, заразится от других детей в карантине? Кто будет в ответе и можно ли рисковать жизнью ребенка ради спасения тысяч людей? Юнатан ставил под сомнение решения, принятые эпидемиологом Осой Ганстрём, но был вынужден следовать ее распоряжениям, общаясь с прессой и общественностью. А с Рейне Хаммаром, главным врачом новой клиники «Вигорис», выстроенной на северной окраине Висбю, разговор и вовсе вышел пренеприятный. Когда Юнатан по поручению эпидемиолога попытался узнать, при каких обстоятельствах его коллега пользовался услугами заболевшего таксиста, Хаммар воспринял все расспросы в штыки.