Закон гор

— Сдал Рустем своих «коллег» Рашиду, — убежденно заявил Шведов по этому поводу. — С потрохами сдал. Связи, имена, направления… Иначе откуда Рашид знает, в каком кругу открывать сезон охоты? Ты погляди, как мочит! — Полковник торжествующе тыкал перстом в газетный заголовок и плотоядно ухмылялся. — Какие там, в задницу, кодексы чести и мужское слово! Рустем еще пожить хочет… Бекмурзаевы его в порошок стерли бы, если бы вздумал покрывать своих «клиентов»…

В остальных сферах нашего приложения усилий дела обстояли тоже вполне приемлемо — особых проблем как с обитателями ЗОНЫ, так и с нашими российскими «сталкерами» пока не возникало.

В пятницу мы с мужиками начали собираться в рейд. Обычный многоцелевой рейд, имевший главной целью встречу с охотником за секретами Саидом, являвшимся едва ли не самым важным поставщиком наиболее ценной информации, которую мастер оперативного искусства Шведов умудрялся преобразовывать в зеленые купюры.

Обычный плановый рейд здорово отличается от операции, которую мы провернули у Сарпинского ущелья. Эту провокацию мы готовили более двух недель, тщательно оттачивая мельчайшие детали, проводя тренировки на местности и всесторонне изучая обстановку на предстоящем плацдарме боевых действий.

А в ходе планового рейда нужно было всего-то лишь прошвырнуться по заранее обусловленному маршруту, кое-что кое-где положить, раз-другой сделать небольшой шум и в финале встретиться с информатором. Всего-то делов! Да, совсем забыл: это простенькое мероприятие необходимо провернуть так, чтобы нас в ЗОНЕ никто не засек, чтобы информатора никто из обитателей ЗОНЫ не заподозрил в причастности к его ремеслу — иначе жить он будет очень недолго, — и… постараться вернуться назад. Во так-то…

После обеда, когда мы с «агентами» выложили экипировку во дворе и подгоняли снаряжение, пожаловал озабоченный Шведов и пригласил меня проследовать к нему на хаус.

— А вы уверены, что я вам занадобился прямо сейчас? — недовольно пробурчал я в спину полковнику, вытирая на ходу о комбинезон вымазанные в оружейном масле руки. — Есть время собирать камни и время их разбрасывать…

— Пи…деть команды не было, — хмуро бросил Шведов, не оборачиваясь. — Там один козел приперся… Посредник позвонил — «крыша» просила помочь…

Я насторожился. Во-первых, полковник был не в духе — выражался он, только пребывая в сумеречном настроении. Во-вторых, козлами он обзывал исключительно иностранцев — сказывалась годами выработанная неприязнь к данной категории в бытность дяди Толи сотрудником ГБ. А поскольку полковник всю неделю в буквальном смысле парил над мирской суетой, окрыленный последним успехом, и насвистывал бравурные марши, можно было сделать вывод, что событие действительно из ряда вон.

— Переводить, что ли, буду? Англичанин? — робко поинтересовался я, входя вслед за Шведовым во двор его дома и с любопытством рассматривая невесть откуда припарковавшийся у крыльца пропыленный «Мицубиси-Паджейро», в котором скучали двое белобрысых хлопцев с явно нероссийскими гладкими физиономиями.

— Ага, будешь, — согласился полковник, подталкивая меня к крыльцу. — Но не англичанин. Заходи, нечего пялиться…

В холле, в одном из глубоких кресел для гостей, восседал здоровенный мужлан лет сорока и от нечего делать глазел на коллекцию горских кинжалов, развешанных на бухарском ковре во всю стену. Был этот дядечка огненно-рыжий, конопатый до невозможности и, представьте себе, имел почти бойскаутский прикид: какие-то невообразимой расцветки шорты, рубашку с короткими рукавами, отнятую, по всей видимости, у пьяного морпеха американской армии где-то неподалеку от форта Брэгг, и десантные башмаки с толстой рифленой подошвой. Короче — фрукт. Было заметно, что этот «бойскаут» чем-то до крайности раздражен: пальцы его рук выбивали по подлокотникам кресла частую дробь и нервно подрагивали. Рта он пока раскрыть не успел, но было и так совершенно ясно, что ничего хорошего этот детина сказать не собирается.

— А где пробковый шлем? — полюбопытствовал я, усаживаясь на краешек кресла напротив гостя.

— Какой шлем? — нервно вскинулся полковник, прямиком направившийся к бару и решающий, какую из бутылок выбрать. — У кого шлем?

— К такому прикиду в комплекте полагается пробковый шлем, — сообщил я игриво и тут же пожалел о том, что сказал: полковник колюче глянул на меня, тяжко вздохнул и неодобрительно покачал головой.

— Шутка! — фальшиво улыбнулся я и повторил для гостя:

— Шутка!

Рыжий неопределенно пожал плечами и хмуро уставился на меня немигающим взором.

— По-русски понимает? — поинтересовался я у полковника.

— Ни бум-бум. Там в машине у него подручные. Один еле-еле шарит — как раз чтобы спросить, где туалет и как выехать из города… Этого козла ко мне «крыша» прислала, — повторился Шведов, протягивая гостю наполовину наполненный коньяком фужер. Тот одним махом высосал коньяк и не поморщился, а там граммов сто пятьдесят было, не меньше.

— Не наливайте ему «Метаксы», дядь Толь! — обеспокоился я. — Он вас по ветру пустит — глядите, как мечет!

— Они там совсем нюх потеряли, обормоты, — продолжил Шведов, не отреагировав на мое замечание, однако больше наливать гостю не стал. — Хотят, чтобы мы помогли ему там что-то провернуть в ЗОНЕ. И тем самым якобы они дают нам возможность хорошо подзаработать… Хм… Нам что, может, объявление дать: «За хорошие бабки решаем проблемы в ЗОНЕ!!!» Нет, как тебе это нравится, а?…

Я сочувственно вздохнул: нет, это мне ни в коем случае нравиться не могло. Мы до сих пор были живы и относительно здоровы только благодаря исключительной конфиденциальности отношений Шведова с «крышей» и тщательной конспирации. Если бы не жесткое соблюдение этих требований, нас давненько бы уже стерла в порошок общероссийская чиновничья мафия, несущая благодаря деятельности команды огромные убытки. Хотя нет — раньше этой самой мафии нас бы успела растерзать на мельчайшие частички конфедерация горских народов — не та, что заседает в Минводах на сессиях, а та, что держит «шишку» в ЗОНЕ. А теперь получается так, что о существовании команды, которая может решать какие-то проблемы в ЗОНЕ, знает посторонний — мало того, иностранец! Да что там «знает»! Вот он, сидит здесь, выпивши коньяка по двести баксов за бутылку, и любуется на нас. Увидел, узнал местонахождение команды, запомнил в лицо…

— Может, Лося позвать? — осторожно высказал я предположение. — «Крыша» наша действительно… того.

Полковник тяжко задумался, изучая профиль гостя сбоку, — в глазах его я прочитал страшные сомнения. С минуту поглазев на рыжего, Шведов пошел в спальню, сообщив мне:

— Сейчас звякну, ты пока займи этого…

— Ага, — согласился я, проводив взглядом полковника, — у него в спальне установлена аппаратура связи, снабженная новейшей системой защиты от прослушивания и устройством кодирования: если кто и ухитрится залезть на «провод», он услышит что-то типа «бульк-бульк» или еще что-нибудь невразумительное в том же духе. — Вы англичанин? — поинтересовался я по-английски, ласково глядя на рыжего. — Я буду выступать в роли переводчика… Как добрались?

Рыжий высокомерно посмотрел на меня и презрительно фыркнул.

— Вот и выступайте на здоровье. — Он почесал указательным пальцем свой породистый нос, пренебрежительно махнул рукой и внезапно разразился длинной тирадой:

— А пока переводить нечего — шеф ваш отсутствует. Зачем вы лезете со своими дурацкими вопросами? Или у вас так принято — за спиной у начальника пытаться завести с клиентом какие-то шашни? Вы просто мебель, а мебель, насколько мне известно, не должна иметь своего мнения. А произношение у вас просто ужасное: как у пьяного докера-заики, прошедшего неполный курс лечения у бездарного логопеда! Если бы вы работали переводчиком у нас, то давно подохли бы с голоду… И потом — с чего это вы взяли, что я англичанин? У меня что — табличка на груди висит?

Я растерянно хмыкнул и почувствовал себя лишним в этой комнате. Вот так занял! Нет, парень, если полковник будет сомневаться по поводу решения твоей участи, я не стану отговаривать его прибегать к услугам Лося.