Похититель душ

Толпа зрителей хранила молчание, пока тело не перестало дергаться и не обмякло. Затем со всех сторон раздались радостные крики, уносившиеся к самому небу. Под казненным зажгли костер, и пламя принялось лизать раскачивающийся труп. Когда загорелась одежда, в огонь вылили несколько ведер воды, и он с шипением погас.

Тело Жиля де Ре положили в гроб и провезли по улицам Нанта на простой телеге. Отличить стоны от криков ликования тех, кто шел в мрачной процессии за гробом, было почти невозможно, потому что и тех, и других оказалось огромное множество.

Я в оцепенении просидела всю поминальную службу. Она состоялась в церкви Нотр-Дам дю Кармель, расположенной на другом конце города. А затем Жиля де Ре похоронили в склепе рядом с другими аристократами; некоторые из них являлись его предками. Не сомневаюсь, что все они были хорошими людьми и, возможно, даже заслужили право быть погребенными с такой торжественностью.

В отличие от Жиля де Ре.

Я долго стояла перед склепом, в котором он нашел последнее пристанище. Все уже ушли, кто праздновать, а кто скорбеть о его кончине, а я пыталась придумать, как бы мне осквернить его могилу. Там-то меня и нашел Жан де Малеструа.

– У меня для вас кое-что есть, – сказал он.

У меня нет слов, чтобы описать, что я почувствовала, когда развернула сверток, который он положил передо мной. Я меньше всего ожидала увидеть то, что увидела, хотя в действительности не имела ни малейшего представления о том, что может лежать в свертке. Разумеется, развязывая шелковую веревку, я даже подумать не могла, что предстанет моим глазам.

– Он хранил череп все эти годы, – поведал мне епископ. – Сказал, что он был его самой главной драгоценностью, дороже его сердцу, чем книги по алхимии и колдовству с заклинаниями, вызывающими дьявола, которые он очень берег. Жан де Краон заставил его забрать тело с берега реки и стоял над ним, когда он его хоронил. Но он вернулся к могиле, чтобы забрать это.

Сломанный зуб, милый, маленький изъян – да, это Мишель. Просто не может быть никто другой.

– Он сказал, что его могилу найти легко, даже нарисовал карту. Я уже отправил людей, чтобы они выкопали останки вашего сына.

Значит, вот что стало приманкой, заставившей Жана де Малеструа заключить с ним сделку, – более благородная смерть в обмен на мое спокойствие. Я несколько минут прижимала к груди череп своего сына, прежде чем смогла произнести хоть слово. Потом, высказав все возможные слова благодарности, я спросила:

– Вы поедете со мной в Шантосе? Я хочу похоронить его вместе с отцом.

– Разумеется. Я бы сам настоял на том, чтобы вас сопровождать, если бы вы меня не попросили. Такое путешествие нельзя предпринимать в одиночку.

– Я бы хотела выехать на рассвете, – сказала я.

– Хорошо, – не стал спорить епископ.

На следующий день, ближе к вечеру, мы с Жаном де Малеструа опустили безголовое тело моего сына в могилу рядом с Этьеном. Затем я не слишком охотно положила череп с таким знакомым мне сломанным зубом туда, где ему полагалось быть. Старый смотритель замка Ги Марсель выделил мне двух солдат из Шантосе и сам пришел, чтобы посмотреть, как они уберут камни, а потом снова приведут все в порядок. Епископ Нанта провел поминальную службу в честь моего сына, который по праву своего рождения не заслужил бы такой чести, если бы умер при других обстоятельствах.

Но он был первой жертвой Жиля де Ре – и в этом заключено особое значение.

Я стала его последней жертвой, когда простила его.

И на меня снизошел покой.