Левый берег Дона

Той самой партии, породившей штамп, давно не было, а мое задание к интересам правительства не имела никакого отношения. Президентом страны у нас все еще Владимир Владимирович, а не Александр Сергеевич...

Они молчали, тупо меня рассматривая. Я махнул рукой (дескать, что с вами, козлами, разговаривать!..) и поволокся обратно, к джипу.

- Поехали! - сказал я, усаживаясь на переднее сидение.

Едва мы тронулись, достал мобильник и натыкал номер Лыся.

- Александр Сергеевич? Это Сикорский беспокоит. Уберите наружку к чертовой матери! Вы мне что, не доверяете?!

Немного помолчав, Лысь удивился:

- Какая наружка, Сергей Эдуардович? Вы ошибаетесь...

Очень натурально удивился. Можно было поверить. Я матюкнулся, прервал соединение и оглянулся.

Белой "Волги" у нас за спиной больше не было.

Глава тридцать четвертая

Элеонора Хатламаджиян - директор и единственный владелец агентства "Факел" - года два тому назад продала свою городскую квартиру и купила дом под Батайском, у Соленого озера, в коттеджном поселке, построенном по канадским технологиям и из канадских же строительных материалов.

Из предосторожности мы проехали мимо коттеджа и остановились в соседнем квартале. Из окна джипа я увидел все, что меня интересовало, и увиденное мне очень не понравилось. Двухэтажный дом с гаражом на две машины окружал высокий забор из кованных прутьев. Я через него не перелез бы, будь и на десять лет моложе. Да этого и нельзя было делать: во дворе лежал снег, выпавший за утро, любой человек заметит следы чужака. И - самое главное! - в доме кто-то был.

На всякий случай я заглянул в бумажку, на которую из досье Хатламаджиян я выписал нужные сведения. Это был тот самый дом, никакой ошибки.

Я достал из коробки сразу три заряда, сунул в карман и вернулся к коттеджу пешком, изображая из себя праздношатающего обывателя.

Около ворот с калиткой я остановился - якобы для того, чтобы закурить. Сигарета все никак не хотела разгораться - "мешал" ветер.

На улице никого не было. Оно и не удивительно: в коттеджном поселке жили солидные люди. Сейчас они в Ростове - трудятся в офисах фирм и правительственных учреждениях.

Наконец, я решился. Сунув руку в карман, на ощупь инициировал один заряд и, как камешек, бросил через забор.

Я хотел, чтобы заряд упал рядом с отводкой газовой магистрали, входящей в стену дома, - предположительно, это была кухня или котельная. Я не добросил метра четыре. Лишь вторая попытка оказалась более менее удачной. Третий заряд я зашвырнул на крышу. Постоял немного, любуясь делом своих рук, и вернулся к джипу.

- Мавр сделал свое дело, - сказал я бодро. - Мавр может ехать домой и дрыхнуть как минимум до половины шестого...

***

В салоне автомобиля было тепло, уютно. Мотор работал ровно, убаюкивающе...

В общем, я и сам не заметил, как после бессонной ночи и холодной улицы меня разморило.

Сперва я пару раз клюнул носом, а потом отключился совсем. Когда Вася тронул меня за плечо, коттеджи, обступавшие джип, пропали. Вместо них были уродливые панельные и кирпичные девятиэтажки.

Я отлепил щеку от металлической стойки.

- Куда это мы приехали? - спросил я.

- Как и было сказано. Домой.

- Вот же лошадиная голова на змеиной шее, - проворчал я. - Ведь знаешь же, что Карина дома, у родителей. Зачем же мы приехали к Виктории Николаевне?

Вася молча запустил двигатель. Похоже, он обиделся. Но не подал и виду.

- "Хвоста" не было? - осведомился я.

- Да нет вроде... Всё чисто.

- И на том спасибо, - сказал я, снова засыпая.

***

На этот раз я проснулся не от деликатного прикосновения к плечу. Меня разбудили истошные крики. Ну как будто кого-то резали.

Потирая отдавленную щеку, я глянул в запотевшее окно. Джип стоял во внутреннем дворе дома, где жили каринины родители. Водительское место пустовало. Кричали во дворе.

- Ты что, совсем охренел?! - орала Карина на Васю.

- Он сказал домой - я и привез домой!..

- А на плечах у тебя что, голова или помойное ведро?!

Никогда я еще не видел Карину в таком гневе. Даже не знал, что она может так орать...

- Если что нет так, Кариночка, извини. Я могу и обратно отвезти.

Я вылез из джипа, сунул в рот сигарету и, прикуривая, встрял в разговор:

- Что за шум, а драки нет?

- Представляешь? - сказала Карина. - Только что менты уехали. Тебя спрашивали. А он тебя сюда привез! А если дом под наблюдением?!

- А я откуда знал, что приезжали?! - сказал Вася. - Позвонила бы, предупредила...

- Ишь, какой умный! А если телефон на прослушке?!

- Тогда меня повяжут и я смогу проверить, держит ли слово товарищ Лысь, - сказал я.

- Это какой Лысь? - остолбенел Вася. - Губернатор, что ли?

- Не совсем, - сказал я.

Я обхватил Карину за плечи и повлек в дом, приговаривая:

- Спокойно, дорогая. Самое страшное позади. Теперь мы вместе. Менты дважды не приезжают. Сама знаешь - у них бензин лимитирован...

***

В планах у меня вообще-то было добраться до дивана и закрыть глаза до половины шестого. Так было оно и получилось, но, оказавшись в холле, я встретился с карининым папой.

- Добрый день, - пробормотал я.

- Здравствуйте, Станислав, - сказал Валентин Григорьевич. - Можно вас на минуту?

Я отлепился от Карины и поволокся вслед за ним.

"Ох, как сейчас меня драть будут, - подумал я. - Как худую свинью..."

В гостиной мы сели в кресла у большого, на полстены, камина. Камин был настоящий, а дрова - березовые. От него шло какое-то странное тепло - уютное, с дымком. Меня снова стало клонить в сон.

- Мне не нравится та история, в которую вы втравили мою дочь, - сказал Валентин Григорьевич.

- Мне тоже не нравится, - сказал я и зевнул. - Извините. Я ночь не спал.

- Я в курсе... Я могу узнать, что вы намерены делать?

- Лучше не надо, - сказал я. - Во благо вашей дочери. О себе я и не заикаюсь.

- Как это понимать?

- Вы - человек сильный, независимый и состоятельный. Я уверен, что пытками или угрозами от вас ничего не добьются. Вы будете молчать как партизан в застенках гестапо или посылать на три буквы. Но существуют различные препараты, подавляющие волю и развязывающие язык. Поэтому я предпочел бы, чтобы вы доверились мне на слово. Поверьте, я знаю, что делаю.

- Ваши долги, Станислав, не столь уж грандиозны. Я могу одолжить, чтобы вы могли рассчитаться с Брюнетом.

- Это не имеет смысла. Когда я рассчитаюсь, Брюнет снова отыщет способ поставить меня на еще большие деньги. И кто я такой, чтобы из-за моих проблем в Ростове развязывать третью мировую войну? Кроме того - не забывайте о налоговиках...

Он помолчал немного, хмуря брови.

Я невольно залюбовался им. Несмотря на возраст, он был крепок и поджар. Волосы с импозантной сединой зачесаны на пробор. Даже одетый в спортивный костюм и кроссовки, он больше внушал доверия, чем я, одетый в костюм от Версачи.

Хотел бы я так выглядеть в его годы. А еще лучше - прямо сейчас.

- Все верно, - сказал он и снова замолчал.

Я терпеливо ждал продолжения.

- Сын у меня был убит три года назад, - произнес он, наконец. - Это было недоразумением, но я наказал всех, кто невольно стал причиной его смерти.

- Да, я знаю, - сказал я.

- Кариночка теперь мой единственный ребенок. Я ее очень люблю. Если с ней что-нибудь случится, я вам никогда этого не прощу.

Произнеся это, он тяжело поднялся и достал из ящичка две картонки, согнутые пополам. Это были временные удостоверения личности, которое выдается в районных паспортных столах, когда граждане сдают свой старый серпастый и молоткастый, чтобы получить другой - с двухголовым орлом. Одно удостоверение было на Карину Валентиновну Купцову, другое - на некоегоСтанислава Эдуардовича Купцова...