Погребенные тайны (в сокращении)

Джозеф Файндер

Погребенные тайны

(в сокращении)

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями.

Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.

1

Если вот это и есть тюрьма, подумала Алекса Маркус, я бы тут жить осталась. Насовсем.

Они с Тейлор Армстронг, лучшей подругой, стояли в очереди в самый крутой бар в Бостоне. Бар назывался «Кутузка» и находился в роскошном отеле, который был когда-то тюрьмой. На окнах так и оставили решетки, а центральную ротонду окружали подвесные мостки — полный эффект тюремного холла.

— Обожаю «смоки айс», — сказала Тейлор, разглядывая Алексин макияж. — Вот видишь? На тебе потрясающе смотрится!

— Целый час на него убила, — сказала Алекса. Накладные ресницы, черная подводка, угольные тени — ей определенно казалось, что в таком виде она похожа на избитую сутенером уличную проститутку.

— Мне полминуты хватает, — заявила Тейлор. — А погляди-ка на себя: шикарная красотка, а так была провинциалочка, ни то ни се.

— Ну, я-то уж точно никакая не провинциалочка, — возразила Алекса. — Мой отец живет в Манчестере. — Она чуть не сказала: «Я живу в Манчестере», но огромный дом, где она выросла, уже перестал быть ей домом — после того, как отец женился на этой охотнице за денежными мешками, Белинде. Она уже почти четыре года там не жила — с тех пор, как уехала в Эксетер.

— Ну да, — сказала Тейлор. Алекса почувствовала, каким тоном это сказано. Сама Тейлор выросла в таунхаусе на Бикон-Хилл (ее отец был сенатором) и считала себя городской, а следовательно, более продвинутой и знающей жизнь, чем другие.

— О господи, — пробормотала Алекса, когда очередь приблизилась к дверям, у которых стоял вышибала.

— Да расслабься ты, Люсия, — ответила Тейлор.

— Люсия?.. — начала было Алекса и тут же вспомнила: это имя стоит на ее фальшивых водительских правах. То есть вообще-то права были настоящие, просто не ее — ей ведь всего семнадцать, Тейлор только что исполнилось восемнадцать, а спиртное пить разрешается только с двадцати одного. Вот Тейлор и купила для Алексы права у девушки постарше.

— Главное, смотри вышибале прямо в глаза и держись уверенно, — посоветовала Тейлор.

Она оказалась права. Вышибала даже не спросил у них документы. Они вошли в вестибюль отеля, и Алекса двинулась вслед за Тейлор к старомодному лифту. Тейлор вошла. Алекса неуверенно потопталась рядом, проскользнула следом, содрогнулась — боже, как она ненавидела лифты! — и, когда раздвижные двери уже начали закрываться с металлическим лязгом, выпалила:

— Я пешком пойду.

Они встретились на четвертом этаже и успели занять два больших удобных стула. Официантка в топике с бретелькой вокруг шеи приняла у них заказ: две порции водки с содовой.

Вокруг, как по подиуму, прохаживались фотомодели в черных кожаных шортах и жилетках. Какой-то студентик из технологического попытался к ним клеиться, но Тейлор его отшила:

— Да, я тебе обязательно позвоню — когда мне понадобится консультация по каким-нибудь там дифференциальным исчислениям.

Алекса почувствовала, как Тейлор ее разглядывает.

— Эй, детка, что с тобой такое? Как мы вошли, ты какая-то вся подавленная.

— Да ничего. — Алекса покачала головой. — Просто отец стал какой-то странный.

— Так это же не новость.

— Да, но он вдруг совсем параноиком каким-то стал. Камер везде понаставил, по всему дому.

— Ну, он же как-никак самый богатый человек в Бостоне. Или один из самых.

— Знаю, но это не обычное его занудство, понимаешь? Он как будто боится чего-то.

— Пожила бы ты с папашей-сенатором.

— Не возражаете? — Мужской голос.

Алекса подняла глаза на стоявшего рядом парня. У него были темные волосы, карие глаза, однодневная щетина, и он был настоящий красавчик.

Алекса заулыбалась, покраснела и оглянулась на Тейлор.

— Мы знакомы? — спросила Тейлор.

— Пока нет, — ответил парень с ослепительной улыбкой. Лет под тридцать ему, может, чуть за тридцать? Акцент, пожалуй, испанский.

— Тут только два стула, — сказала Тейлор.

Парень что-то сказал паре за соседним столиком и придвинул свободный стул. Протянул руку Тейлор, затем Алексе.

— Я Лоренцо, — сказал он.

В туалете тут было мыло «Молтон Браун» и настоящие полотенца. Алекса заново нанесла блеск для губ, пока Тейлор подправляла макияж.

— Он на тебя запал, — сказала Тейлор.

— Ты о чем это?

— А то ты не знаешь.

— Сколько ему лет, как ты думаешь?

— Не знаю, лет тридцать? Не упусти. Круто же.

Пока они проталкивались кое-как опять к своим местам, Алекса даже думала — а может, Лоренцо там уже и нет.

Но он сидел на прежнем месте и потягивал водку. Алекса протянула руку, чтобы взять свой бокал — пертини, по рекомендации Лоренцо, — и удивилась, увидев, что там осталась только половина. Ничего себе, подумала она, вот это я набралась.

— Извините меня, ребята, — сказала Тейлор, — но мне пора.

— Тейлор! — воскликнула Алекса.

— Зачем? — сказал Лоренцо. — Побудь еще, пожалуйста.

— Не могу, — ответила Тейлор. — Меня отец ждет.

Бросив заговорщический взгляд на Алексу, она махнула рукой на прощание и скрылась в толпе.

Лоренцо пересел на ее место, рядом с Алексой.

— Расскажи мне о себе, Люсия. Как это я тебя до сих пор здесь не встречал?

Она не сразу вспомнила, кто такая Люсия.

Вот теперь она точно пьяна. Ей казалось, что она парит в облаках, и она улыбалась, как идиотка, пока Лоренцо ей что-то говорил. Комната плыла вокруг. Во рту пересохло. Она потянулась за бокалом пеллегрино и опрокинула его.

— Пожалуй, мне пора домой.

— Я тебя подвезу, — сказал Лоренцо.

Он бросил на столик пачку двадцаток, встал. Она попыталась тоже встать, но колени были словно на шарнирах, и шарниры не работали. Лоренцо взял ее за руку, другой рукой обнял за талию и приподнял.

— У меня машина…

— Тебе нельзя за руль, — сказал он. — Я тебя отвезу домой. А машину завтра заберешь. Идем, Люсия. — Он повел ее сквозь толпу. На них глазели, лампы сливались в радужные сверкающие полосы, словно она смотрела на небо из-под воды.

Потом она почувствовала на лице приятную ночную прохладу. Звуки машин, гудки — все смешалось.

Она лежала на заднем сиденье какого-то незнакомого автомобиля, прижимаясь щекой к холодной, жесткой коже. В машине пахло застарелым табачным дымом и пивом. «Порше» наверняка, но старый, и в салоне грязно. Не так она представляла себе машину Лоренцо.

«Ты дорогу знаешь? — хотела она спросить, но вместо слов вышло какое-то невнятное бормотание. — Откуда же он знает, куда ехать?» — подумалось ей.

Через несколько минут она услышала, как открылась и захлопнулась дверца. Мотор умолк. Она открыла глаза и увидела, что вокруг темно. Фонарей нет. Машин не слышно. Одурманенный мозг смутно ощутил какую-то слабую, отдаленную тревогу. «Где мы?»

Дверца открылась, загорелся свет, в котором показалось лицо мужчины. Бритая голова, пронзительные голубые глаза, угловатая челюсть, небрит.

— Идем со мной, пожалуйста, — сказал незнакомец.

Она очнулась на заднем сиденье большого нового внедорожника.

Перед ней был затылок водителя. Бритые черные волосы. Над воротником толстовки виднелась какая-то непонятная татуировка. Ей сразу подумалось: какие злющие глаза. Птица какая-нибудь?

— А Лоренцо где? — попыталась спросить она, но даже сама не разобрала, что у нее выговорилось.

— Ложись на сиденье и отдохни хорошенько, Алекса, — сказал мужчина. Он тоже говорил с акцентом, но более грубым, гортанным.