На линии огня

Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир

На линии огня

Глава первая

Согласно идее Солли Мартина грандиозные идеи скорее походили на бриллианты, нежели на жемчужины. То бишь рождались мгновенно уже полностью созревшими в едином порыве вдохновения, а не вызревали постепенно, как жемчужины, формируясь последовательными наслоениями, все время таким образом меняясь и совершенствуясь, пока в один прекрасный день песчинка не превращалась в нечто завершенное.

Вот почему Солли удивился, когда у него родилась идея сжечь Америку: она возникла не вдруг, а заботливо вынашивалась в его мозгу, вызревая из однажды засевшей там назойливой песчинки. Солли Мартин был бизнесменом, хотя, когда упоминал об этом в присутствии своего дяди Натана во время визитов того к своей сестре, матери Солли, которая жила на Кони-Айленде, дядя Натан говорил ей так, будто Солли вовсе не было рядом:

«Если это называется „бизнесмен“, то я — Папа римский».

Солли не любил дядю Натана; это был пожилой человек с желтыми зубами, который жевал с открытым ртом и имел граничащую с безумием страсть к креплакам, а потому первым, по-мужски жестким требованием Солли, по достижении им половой зрелости было требование изжить из употребления в доме эти самые креплаки [1].

Дядя Натан опускал физиономию в миску со своим любимым кушаньем и продолжал, обращаясь к матери Солли:

— Именно поэтому он и не просит меня вложить в его дело деньги. Тоже мне бизнесмен! Уже лысеть начинает, а еще ни одного доллара не заработал. Просто смех!

Солли на все это только пожимала плечами. Дядя Натан был богат, но в голове у него никогда не было никаких идей. Его путь к успеху — это купить материал подешевле, скроить и нашить из него одежды, которую затем продать, — тоже подешевле, но не настолько, чтобы не получить от этого никакой прибыли. Его успех основывался на принципах упорства и долготерпения: год за годом зарабатывать понемногу денег, постепенно накапливая таким образом состояние. Солли тоже хотелось заработать состояние, но отнюдь не соревнуясь с американским долларом: кто кого переживет. Он должен обрести его, исключительно благодаря однажды осенившей его блестящей идее, какая до сей поры еще никому не приходила в голову.

Но пока что подобная идея появляться не торопилась. Выпущенный в память о победе Марка Спитца [2] брелок в виде золотой медали желаемых результатов не принес. Предприятие по производству настольной игры «Звездные войны» лопнуло. Изготовленная пиратским способом восьмидорожечная запись музыки из кинофильма «Кинг-Конг 2» оказалась никому не нужной.

Тогда он отштамповал 20000 тысяч маек с портретом Элвиса Пресли, но они не раскупались, и он сбыл их с наваром десять центов на доллар. Через две недели Элвис Пресли умер, майки стали цениться на вес золота, но теперь у них был другой хозяин.

Охваченный отчаянием, он разработал систему выигрыша на тотализаторе на скачках, в основу которой положил биоритмы лошадей, но, когда увидел, что без конца проигрывает, бросил играть и занялся реализацией путем пересылки данных игрокам по почте. Желающих купить не нашлось.

Когда же банковский счет в полмиллиона долларов, оставленный ему отцом, понизился до 20 тысяч, Солли Мартин решил, что настало время пересмотреть свое отношение к карьере бизнесмена.

И он пришел к выводу, что утратил взаимосвязь с обществом. Он был настолько одаренным, настолько опережал свое время, так возвышался над окружавшей его толпой, что и думать забыл о людских заботах и чаяниях. И тотчас же предпринял попытку восстановить контакт с потребителем.

— Я хочу открыть магазин, — сказал он. Дядя Натан оторвал взгляд от тарелки и, обращаясь к матери Солли, сказал:

— Он будет продавать арабам песок. Откроет филиал в Иране. Будет торговать звездами Давида. Ну и бизнесмен!

Сказав это, дядя атаковал очередной креплак, никак не желавший попадаться ему на вилку.

— Ага, — сказал Солли. — Что ж, может быть, это не такая уж и плохая идея, если прикинуть, сколько этих самых звезд можно продать людям, которые захотят сжечь их во время демонстраций или сделать из них что-нибудь непотребное. Вы никогда над этим не думали?

— Слава Богу, нет, — ответил дядя. — Если бы я думал о таких вещах, я бы спал на улице и варил себе суп в жестянках из-под томатного сока, мистер Бизнесмен. Ха! — И, взглянув на Солли, он показал свои желтые зубы.

Солли Мартин ушел из дому. Ему было нехорошо. Его дядюшка был чересчур старомоден, чтобы понимать современную жизнь и пути развития мировой торговли. К тому же его частое присутствие в доме вносило дискомфорт.

Солли только что купил помещение на Уайт-плейнз, недалеко от Мейн-стрит, в самом центре фешенебельного Уэстчестер-каунти. Он решил торговать товарами со Среднего Востока, которые можно было сейчас приобрести за бесценок, поскольку Средний Восток находился в сильной экономической зависимости.

Покупать подешевле, продавать подороже. Что может быть проще?

К несчастью, в странах Среднего Востока, очевидно, не считали соблюдение графика поставок дело строго обязательным, как это было принято у американских компаний, поэтому, к моменту открытия магазина Солли, было доставлено всего лишь два ящика значков с исламской символикой, одни были сделаны из дешевого металла, другие из перламутра, да семнадцать картонных коробок с флагами Организации Освобождения Палестины, которых Солли вовсе не заказывал.

Связавшись по телефону с поставщиком, Солли выразил ему свое недовольство, но тот, несмотря на то что при получении заказа назвался Филом, теперь утверждал, что его зовут Фауд Банидех и что все было заказано согласно заявке Солли. Но американцы сами виноваты, потому как вынуждают иранских бизнесменов совершать неблаговидные поступки своими попытками восстановить в Иране империалистический режим, — хотя чего еще можно ожидать от американских империалистов, которые спят с сионистами, — а кроме того, задержать оплату по чеку уже поздно, поскольку деньги уже получены.

Первый клиент Солли, войдя в магазин, только огляделся по сторонам и, не сказав ни слова, вышел вон.

Вторым посетителем была женщина в сером брючном костюме, с выкрашенными в рыжий цвет седеющими волосами. Осмотревшись, она остановилась у прилавка и стала перебирать исламские полумесяцы.

Перед ней появился Солли.

— Что вам угодно? — спросил он.

— Только одно, — ответила она. — Не шевелись. После чего плюнула ему в лицо, швырнула на пол значок и, пристукнув его каблуком, ушла.

Эти посетители «Маленького цветка», расположенного в Ист-шопе на Уайт-плейнз, оказались первыми и последними, если не считать сборщиков налогов, контролеров за расходом электроэнергии и рассыльного, которого присылал этот ненормальный Фауд Банидех, вознамерившийся, по-видимому, похоронить Солли Мартина под горами исламских значков из дешевого желтого металла и перламутра.

Тогда Солли решил дать в местную газету объявление о продаже, но, когда услыхал, что нужно заплатить вперед наличными, просто вывесил его на витрине.

Объявление «Большая распродажа» не привлекло никакого внимания. Последовавшее за ним «Распродажа в связи с закрытием» имело тот же результат. Не больший эффект возымело и «Заключительная распродажа в связи с закрытием дела», а «Последние дни», хотя и не прибавило клиентов, зато привлекло внимание каких-то трех прохожих, которые, прочитав, стали перед магазином и зааплодировали, а ночью под вывеской кто-то приписал: «давно пора».

На «Бесплатную раздачу» клюнул какой-то подросток, предположивший, что «Маленький цветок» в Ист-шопе — порносалон, но, когда увидел, что никакой «порнухи» там нет, только презрительно ухмыльнулся и вышел вон.

Когда деньги кончились, а ящики с исламскими полумесяцами и знаменами ООП продолжали прибывать, Солли сделал то, что, как он полагал, делало большинство американских бизнесменов, обреченных на разорение. Он направился в пивную и там узнал, что в действительности делают обреченные на разорение американские бизнесмены, — они вовсе не напивались по такому случаю.