Искушение

Питер Джеймс

Искушение

Книга первая

Благодарности

Эта книга оказалась для автора, с одной стороны, чрезвычайно трудоемкой в отношении научных разысканий, с другой – невероятно увлекательной, полной интереснейших открытий.

Было бы несправедливо выделять кого-то особо, но должен признать, что, если бы не счастливая встреча с Блейном Прайсом и Мишелем Куперманом, я бы до сих пор пытался разобраться в сложных научных направлениях.

Я просто не знаю, как бы я смог обойтись без моего неутомимого репетитора в компьютерной науке доктора Брюса Катца из университета в Суссексе, химика Ричарда Блэклока из Лос-Анджелеса; криоников из Америки и Соединенного Королевства.

Я должен отметить также Мэтью Элтона и Энди Холиера из университета в Суссексе, которые никогда не отступали перед натиском моих бесконечных вопросов, не жалея для меня ни идей, ни времени. Нельзя не упомянуть Сью Анселль за неоценимую помощь в написании плана моего романа.

Я хочу также поблагодарить организации и каждого из перечисленных ниже людей, оказывавших мне содействие разными способами: мистера Эндрюса, Джеймса Парсонса, д-ра Фару Аршада, Кэтрин Байлей, Джона Бибера, д-ра Маргарет Боден, д-ра Германа Бордена, Джеффри Брайанта, С. Скотта Кариера, Дейва Клиффа, Эндрю Клиффорда, Фила Кореи, профессора Адама Кортиса, д-ра Даниела Деннета, Дадли Диана, Роберта Эттингера и Институт крионики, Тима Эванса, д-ра Грегори Фахи, Рея Фиббита, Патрицию Фридэл, Гарольда Холиера, Дадли и Пиппа Холи, Общество бессмертия, д-ра Джозефа Кейтса, Луиса Кейтса, Майка и Веронику Кин, д-ра Джерри Келлехера, Кэрол Кинг, д-ра Найджела Киркхема, Питера Лахауза, Роберта Мартиса, Яна Макневина, Королевский госпиталь в Суссексе, д-ра Ральфа Мерле, Марка Морриса, Яна Маллена, д-ра Дэвида Найтингейла, д-ра Дэвида Пега, Ника Перкинса, Маргарет Поттер, Мари Клаудию Пуллен, Алана Синклера, Гарета Смита, д-ра Дункана Стюарта, Линн Скуайрес, Имперский исследовательский фонд раковых заболеваний, д-ра Питера Уорда, университет в Лидсе, Ральфа Уилана, Рассела Уитакера, Яна Уилсона, Дэвида Уилшира, Дженнифер Зеетофер.

Я благодарю моего агента Джона Тарли и его ассистентку Патрицию Прис за их неустанный труд и поддержку, редакторов Ричарда Эванса и Лизу Ривз и прежде всего мою жену Джорджину, которая целый год была начеку, опасаясь, как бы я не перекачал свое сознание в собственный компьютер.

Питер Джеймс

Пролог

Май 1974 года. Лос-Анджелес

На экране монитора, расположенного над кроватью молодой пациентки, бесшумно бежали светящиеся зигзаги. Последний час всплески на кардиограмме появлялись все реже. Оснований для паники не было, но и оптимизма тоже ничто не вселяло.

В палате интенсивной терапии у загерметизированного окна стояла дежурная сестра Данвуди. Она задумчиво смотрела на ночной Лос-Анджелес, сиявший тысячами огней. Наконец, налюбовавшись этой картиной, Данвуди перевела взгляд на трубочку у койки номер 4, где лежал дешевый стальной браслет с международным медицинским символом – змейкой, обвивающей красный жезл. В отблесках света от экрана электрокардиографа он казался зеленым.

Медсестра занесла данные о состоянии больной в формуляр. Температура сорок. Давление снизилось до восьмидесяти. Пульс замедлился. Из капельницы продолжал поступать раствор. Больная с четвертой койки была миловидной женщиной двадцати четырех лет. Ее темные волосы слиплись от пота и спутанными прядями спадали на бледный лоб. Состояние пациентки постепенно ухудшалось. Еще вечером давление было на уровне девяноста.

Десять дней назад эта женщина обратилась в отделение скорой помощи с жалобами на боли в области влагалища. А сейчас она уже была при смерти. Заражение крови, сепсис. Организм сам себя отравлял токсинами. Пациентке трижды делали полное переливание крови, никакие лекарства она уже не воспринимала. На вчерашней пятиминутке доктор Витеман, главный врач отделения интенсивной терапии, объявил персоналу, что шансов умереть у больной семьдесят процентов из ста.

Об этом размышляла сестра Данвуди, переходя к койке номер 3. На ней лежал шестидесятилетний мужчина, час назад перенесший операцию по тройному шунтированию коронарной артерии. Да, статистика. В этой больнице, а Данвуди проработала здесь три года, показатель летальности держался на уровне двадцати процентов: умирал каждый пятый больной. Грустные мысли мешали ей выполнять привычную работу. Сестра проверила капельницу, индивидуальный вентилятор, поправила один из датчиков на груди мужчины. Затем списала с его формуляра показатели пульса, уровень кислорода в крови, температуру, кровяное давление. Мысль о проценте смертности засела у нее в голове. Каждый пятый. Точная и безжалостная статистика. Каждого пятого на каталке вывезут отсюда, с седьмого этажа больницы, в просторном служебном лифте спустят в холодный, пахнущий дезинфекцией морг. Желтой биркой, прикрепленной к большому пальцу левой ноги, пометят мертвеца. Далее его путь лежит в похоронное бюро. Если же на пальце, кроме желтой, висит еще и коричневая бирка, то труп, прежде чем отправить в похоронное бюро, подвергнут вскрытию. После этой процедуры его сунут до прибытия ритуальной службы в полиэтиленовый мешок и задвинут в одну из ячеек холодильника.

И наконец, последнее пристанище – крематорий или могила. Или… Тут сестра Данвуди бросила взгляд на металлический браслет, лежавший на тумбочке рядом с больной. Мерцавший зеленым светом, он казался живым, не вписывающимся в окружающую печальную реальность. Вещь из другого мира, символ бессмертия. Его вид завораживал сестру Данвуди.

В это время предрассветную тишину улицы нарушили завывания сирены. Данвуди почувствовала какое-то непонятное смятение, будто налетевший порыв ветра обдал ее леденящим дыханием.

Сестре очень бы хотелось поговорить с молодой женщиной об этом браслете с универсальным медицинским символом. Но больная почти все время была без сознания, а когда приходила в себя, то в бреду бормотала какое-то имя. Ее никто не навещал, никто ею не интересовался, о ней почти ничего не было известно. Судя по шраму на животе, в прошлом ей уже делали операцию, возможно кесарево сечение. Однако в регистрационной карте в графе «Дети» она написала «Нет», а в качестве ближайших родственников указала кого-то в Англии.

Может быть, эта женщина – одна из тех тысяч искателей счастья, бросивших все и приехавших в Голливуд в поисках славы! Слишком многие из таких попадают сюда, например после передозировок наркотиков. Браслет приковывал внимание Данвуди. Ей казалось, что сегодня он светится ярче обычного. Сестра прислушалась к равномерному шипению в трубках, звуку работающего вентилятора у койки номер 3. Его вращение вызывало такое же слабое движение воздуха в палате, как медленное течение крови в жилах пациентки. Было 3 часа 30 минут утра.

Данвуди огляделась по сторонам. Другие сестры тоже заполняли карточки-формуляры на своих больных, сновали между кроватями дремлющих пациентов в лесу капельниц с пустыми, безучастными глазами. Иногда они загораживали от Данвуди изображения на мониторах – эти колеблющиеся блики и мерцание экранов. Временами, особенно поздно ночью, как сейчас, ее все раздражало в этом царстве техники на границе между жизнью и смертью.

Периодически в палату забегал, шурша белой пижамой, мужчина – дежурный врач. Он наскоро осматривал больных, заглядывал в их медицинские карты на мониторы. И тут же, бесшумно ступая резиновыми подошвами по ковровому покрытию, исчезал в своем кабинете.

Данвуди неотрывно смотрела на браслет. Громкие тревожные сигналы не привлекли ее внимания. И только когда дежурный врач промчался мимо, она увидела, что электрокардиограмма на экране над головой женщины вытянулась в прямую неподвижную линию.

– Массаж сердца! – Дежурного охватила паника.