Записки опера особого отдела

Он сделал секундную паузу и продолжил:

— Это не беда, завтра найду твой размер. С собой возьми повседневную форму и обязательно значок штурманской классности, чтоб не вычислили. Ну а так, вроде все. В 9 утра встречаемся на аэродроме.

— А до 29 августа вернемся? — спросил Игорь.

— А что у тебя за дела 29? — спросил Тюнин.

— Люда с дочками возвращается. Хотелось бы успеть их встретить.

— Ой, блин, — схватился за голову Юра, — Моя Маринка тоже 29 прилетает. С этой службой совсем счет дням потерял. Завтра надо будет с кем-то договориться, чтоб встретили, на случай, если не успеем.

Он вновь наполнил рюмки и на правах хозяина и провозгласил тост:

— Давай выпьем за наших женщин. Если б ни они, хрен бы мы стали теми, кем стали.

Они поднялись и выпили за женщин стоя.

В конечном счете, выпить «по чуть-чуть» не получилось, и на следующий день Игорь вновь пережил ощущения годичной давности.

22

26 августа утром Игорь прибыл на аэродром в добром расположении духа. К нему вновь вернулись те ощущения эйфории, когда он, будучи штурманом, поднимался в небо. В этот день он не хотел вспоминать об оперативной работе, он чувствовал себя членом экипажа, неразрывным звеном единого живого организма, где каждый зависит друг от друга и при этом полностью доверяет друг другу. На протяжении всей своей дальнейшей жизни Чернов так больше и не почувствует той атмосферы доверия в коллективе, которая царит в экипаже. Но тогда, возможно, последний раз в жизни, он наслаждался этим чувством.

Игорь подошел к курилке, где сидели несколько офицеров и техников. Они что-то бурно обсуждали. Главным действующим лицом там был майор Давыдов, тот самый, который накануне боевой службы приходил в кабинет к Чернову с информацией в отношении своего друга и конкурента. Летчик в этот момент демонстративно сжигал свой партийный билет и громко смеялся. Увидев Чернова, и продолжая играть на публику, он выкрикнул:

— О, в коем веке особист появился на стоянке! Что пришел сюда работу себе присматривать? Вас ведь скоро разгонят, как партийные органы.

— Ты за меня не волнуйся, я не пропаду, — парировал Чернов, — Ты лучше о себе подумай, куда ты теперь будешь ходить исполнять свой партийный долг.

Чернов многозначительно улыбнулся.

Усмешка мгновенно сошла с лица летчика, его глаза налились кровью. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент поймал на себе вопросительные взгляды сослуживцев. В курилке повисла напряженная тишина. Он быстро вскочил, на ходу надел фуражку и быстрым шагом направился к своему вертолету. Игорь поздоровался со всеми присутствующими и, увидев Тюнина, поспешил к нему.

Насколько долго длился полет, Игорь не заметил. В воздухе время для него всегда останавливалось. Он наслаждался высотой, голубым небом и бескрайним простором. Каждый раз, поднимаясь в небо, Чернов испытывал неописуемые ощущения. Казалось, что вокруг становится больше воздуха, и от этого легче дышалось. Все недавние земные проблемы моментально уходили куда-то очень далеко, и хотелось лететь, лететь и лететь. Тем не менее, как-то неожиданно прямо по курсу в море показался белый пароход, очень напоминающий круизный лайнер.

— Игорь, посмотри — впереди «Свирь», выходим на глиссаду, — сказал Тюнин, обращаясь к Чернову. Через несколько минут, винтокрылая машина зависла над вертолетной площадкой и точно притерлась в обозначенный круг.

В это время на борту плавучего госпиталя полным ходом проходили юбилейные торжества. На палубе было много ветеранов того исторического конвоя, как наших, так и иностранных. Ветераны из стран Запада заметно отличались от советских юбиляров. На них были одинаковые береты с красивыми кокардами и клубные пиджаки. Наши ветераны выглядели заметно скромнее и по одежде и по манере поведения. Иностранцы держали себя на судне гордо и уверенно, чувствуя себя хозяевами на этом празднике. Наших ветеранов отличал неуверенный взгляд, да и держали они себя, скорее, как гости. Хотя, надо отдать должное, многие из них, свободно общались с иностранцами по-английски без переводчика. Надо было отдать должное организаторам торжеств. Они превзошли сами себя. Почти целый день в кинозале демонстрировались фильмы по тематике юбилея. На стенах были развешаны цветные карты и схемы, где указывались места затопления судов того конвоя. Всюду играла музыка, члены команды раздавали ветеранам подарки и как обязательный элемент — тельняшки.

На следующий день начались торжества на море. Группа из 6 советских кораблей различного назначения вышли в обозначенный район. В вертолете Тюнина разместили трех представителей телевидения. Девушка по имени Тамара беспрерывно что-то восторженно говорила в камеру. В это время внизу происходила имитация морского сражения, гремели орудия, с кораблей производились стрельбы по надводным целям, что-то дымилось, и над водой летали самолеты, имитируя атаки с воздуха. Наконец, в районе острова Медвежий, «Свирь» встретился с британским фрегатом «Лондон». Вертолет по просьбе тележурналистов сделал еще круг над кораблями и успешно произвел посадку на базовое судно. Все дальнейшее представление экипаж Тюнина наблюдал вместе с гостями. Уже ближе к вечеру с борта британского фрегата взлетел вертолет и направился к «Свири».

— Пойдем, встретим? — предложил Тюнин, показывая на приближающегося «гостя» и выдвинулся в сторону вертолетной площадки.

— Товарищи, офицеры, — послышался незнакомый голос за спиной, — Вы далеко собрались?

Все одновременно оглянулись. За их спиной стоял офицер в погонах капитана третьего ранга, небольшого роста с бритой головой и квадратным туловищем. Было очевидно, что он регулярно посещает спортзал, где предпочтение отдает атлетическим видам спорта.

Внимательно оглядев всех четверых, он представился:

— Старший оперуполномоченный Особого отдела капитан третьего ранга Тороп Александр Иванович.

— Заместитель командира эскадрильи подполковник Тюнин Юрий Николаевич, — представился командир авиагруппы. Его примеру последовали все остальные. Пожимая руку Чернову, Тороп спросил:

— Мне знакомо Ваше лицо, мы раньше нигде не встречались?

— Я думаю, встречались, — ответил с улыбкой Игорь, — скорее всего на подведении итогов в Особом отделе Флота.

Моряк тоже улыбнулся.

— Тогда понятно, что ж будем работать в тандеме, — он еще раз пожал он руку Чернову и все вместе направились к английскому вертолету.

Когда лопасти несущего винта остановились, из кабины высыпались люди с кинокамерами, микрофонами, магнитофонами и быстрым шагом направились к месту проведения праздничных мероприятий. Последним вышел из вертолета офицер в сером комбинезоне, надетым поверх повседневной формы. Он был высокого роста, спортивного телосложения и неопределенного возраста. От него исходил аромат дорого парфюма. Летчик с надменной улыбкой подошел к офицерам и представился по-русски:

— Роб Дрэвет — командир.

При его акценте слово «командир» прозвучало, как «Командер», поэтому никто не понял, что это — воинское звание или должность, но заострять на этом внимание постеснялись.

— Вы — первый пилот? — задал вопрос Тюнин, пытаясь показать свою осведомленность в штатных должностях британских ВВС.

— Нет, согласно Вашей терминологии, я штурман. На наших вертолетах командиром является тот, кто осуществляет поиск подводных лодок, а у пилота своих забот хватает. — почти без акцента произнес офицер.

Члены советского экипажа молча переглянулись, и только штурман экипажа майор Епиков попытался на это среагировать, сказав Тюнину:

— Видишь, командир, как принято в цивилизованных армиях. У них в экипажах командир тот, кто головой работает, а у нас тот, кто руками.

— Ничего, — буркнул Тюнин, — Вернемся в каюту, я тебя сделаю «командиром», ты у меня до конца командировки руками работать будешь.

От имени командования корабля, английский экипаж поприветствовал замполит госпиталя и пригласил командира на экскурсию по судну.