Поединок. Выпуск 16

Из промтоварного отдела исчезли две нейлоновые куртки — красно-белая японского производства — пятидесятый размер, пятый рост, и отечественная, коричневого цвета — пятьдесят шестой размер. Кроме того: сапоги резиновые литые, сорок второго размера, хлопчатобумажный рабочий костюм черного цвета, две кроликовые шапки темно-коричневого цвета, «олимпийка» — полушерстяной тренировочный костюм, свитер толстой вязки в черно-белую клетку, двое наручных часов «Полет» в позолоченных корпусах, компас, два туристических топорика и два объемистых рюкзака темно-зеленого цвета. Воры прихватили с собой около пятидесяти анодированных колечек и перстеньков с цветными стекляшками. Скорее всего, в темноте они приняли их за позолоченные.

Как и говорил участковый, преступники забрали нарезной карабин «Лось», охотничий пятизарядный автомат «ТОЗ-21» и сто шестьдесят патронов к нему. Из них сорок патронов — папковые, со свинцовыми пулями «турбинка», а остальные — пластиковые, заряженные картечью и крупной дробью.

— Ну вот, теперь картина ясная. Спасибо тебе, Аннушка! Что бы мы без тебя делали?.. — подытожил Кандычев, до этого диктовавший Олегу. — Ступай Домой. За магазин не беспокойся — опечатаю и караульщиков приставлю. А коли понадобишься — вызовем.

— Да уж как не беспокоиться! — сокрушенно вздохнула продавщица и, неслышно ступая босыми ногами, вышла.

— Ишь, переживает!.. — внимательным взглядом проводив женщину, заметил участковый.

— Интересный ты человек, Петро! А ты на ее месте что бы делал? Песни б пел? Нет, мне кажется, она к краже никакого отношения не имеет, — выразил свою точку зрения Волков.

— Может быть, может быть, может быть!.. — неожиданно весело пропел Кандычев, мотая головой и дирижируя себе руками.

— Что это ты? Что за веселье? — удивился Олег.

— Да так, мыслишка одна пришла, не обращай внимания, — загадочно улыбнулся Кандычев. — Просто пришел я к выводу, что ваш побегушник к этой краже не причастен.

— Откуда такая уверенность?

— Во-первых, ему одному никогда в жизни столько не унести. Во-вторых, откуда взялись следы второго человека? Что он, сначала одни сапоги надевал и до лодок бегал, потом другие — сорок пятого размера, а? Зачем ему две куртки, две шапки, причем разных размеров? Чересчур уж мы с тобой его хитрым и ловким делаем! Как ты думаешь, Рыбаков на самом деле такой хитрый?

— Скорее умный и рисковый. Несколько раз судим и все по-крупному — контрабанда, два раза сберкассы брал, в Ташкенте торгашей грабил, а последняя судимость — за нападение на инкассаторов. Был ранен, но с места преступления сумел уйти. Года полтора во всесоюзном розыске числился, пока под Ташкентом, совершенно случайно не задержали!

— Ты посмотри, весь кодекс собрал! — искренне удивился лейтенант. — Хищник! Но только сдается мне — не его это работа, тут другая «квалификация» чувствуется… Из вздымщиков [9] кто-то сладко выпить-закусить захотел, чует мое сердце! Ну да ничего, я им аппетит испорчу. Ночей спать не буду, все их деляны обойду, а виновных достану.

— А я вот бежавшего со счетов не сбрасываю, — возразил Олег. — Мог и он тут побывать, только с кем-то в паре. Обрати внимание, сколько взяли шоколада и масла! Это деталь интересная — бежавшие преступники обычно стараются перед побегом раздобыть шоколадные конфеты и сливочное масло. Перемешивают их — получается отличная питательная смесь — легкая и калорийная…

— Тоже верно, — перебил лейтенант. — Ну, а если просто кому-то красиво пожить захотелось? Выпил коньячку, а шоколадочкой, как интеллигентный человек, и закусил, а? Маслице на хлебушек да с индийским чайком? От этого и мы с тобой не отказались бы!.. И еще… Допустим, что один из тех, кто ограбил магазин, — Рыбаков. Тогда на кой черт им брать «Лося», к которому патронов днем с огнем не сыскать?

— Не знаю… — откровенно признался Волков.

— А я знаю. У хантов-промысловиков в нашей округе такие стволы уже имеются. За водочку или за дрожжи-то могут и патронами поделиться, очень даже запросто! Им-то, промысловикам, патроны в большом количестве выдают!.. Вот тебе и ответ: спрячет Федьша Царегородцев карабинчик в тайге до поры, угостит хорошенько какого-нибудь знакомого ханта — вот и боезапас в кармане. Вали сохатых потихоньку — всю зимушку без мяса не будешь!

— А участковый зачем? — усмехнулся Олег. — Что-то не больно похоже, чтобы у тебя под самым носом браконьерствовали, а ты не знал!

— Э-э, мил-человек, — вздохнул Кандычев, — не так-то все просто! Некоторые ведь по две-три лицензии на отстрел лося покупают, а предъявляют их только тогда, когда попадаются. А сколько он до этого сохатых завалил — одному богу известно! Тайга-то у нас большая, везде разве углядишь…

Он умолк, заложив руки за спину, оглядывая магазин. Потом подошел к пирамиде за печкой и, осторожно наклонив двустволку, стал осматривать ее поверхность.

— Вот видишь, на «тулке» свежих отпечатков нет. Значит, выбор был сделан заранее — пятизарядка и «Лось»!.. Кстати, ты не знаешь случайно, как у гладкостволок калибр определяется? У нарезного-то оружия все понятно. Еще с армии помню, калибр — это расстояние между полями нарезов в миллиметрах. А вот у ружья как? Кого ни спрошу — не знают. Может, на американский лад? Это ведь у них там ковбои с «кольтярами» сорокового калибра бегают…

— Да нет, Петр Матвеевич, не американцы тут виноваты. Скорее всего англичане… Когда-то в старину они решили, что калибр ружья должен выражаться количеством шаровых пуль, отлитых из фунта свинца. Например, двенадцатый калибр означает, что из четырехсот пятидесяти трех с половиной граммов свинца, а это и есть английский фунт, когда-то отлили двенадцать пуль, диаметр которых равен диаметру канала ствола вот этой «тулки»… Не совсем удобный эталон, но Англия — страна традиций. А позже такое обозначение и в России установлено было.

— Ну, а с «кольтами» как? — заинтересовался Кандычев.

— Тут проще. Калибр стрелкового оружия США сейчас переведен, для удобства, на метрическую систему, на миллиметры. А раньше все измерялось в дюймах, но это крупная мера — более двух сантиметров… Поэтому калибр выражали в десятых долях «линии». А «линия» — это одна десятая дюйма. Помнишь знаменитую русскую винтовку системы Мосина, «трехлинейку»?

— Конечно, — кивнул головой лейтенант. — Винтовка системы капитана Мосина калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра. Когда в армии служил, нам начальник службы арттехвооружения лекцию проводил по истории отечественного оружия. Очень, скажу я тебе, интересная лекция была!

— Вот видишь. Теперь-то тебе понятно, откуда произошло слово «трехлинейка»?

— Понял. Выходит, эта самая «линия» равна, равна… — зашевелил губами при подсчете участковый. — Одна «линия» — это две целых пятьдесят четыре сотых миллиметра. Так?

— Правильно, — подтвердил Волков. — Вот и получается, что двадцатый калибр в США соответствует нашей «мелкашке» — пять и шесть десятых миллиметра. А тридцать восьмой калибр, который фигурирует почти во всех западных детективах, равен девяти миллиметрам, то есть как у нашего пистолета Макарова. Правда, у американских полицейских есть револьверы и гораздо большего калибра — до пятидесятого, то есть двенадцать и семь десятых миллиметра…

Кандычев сделал просвет между большим и указательным пальцами, прикидывая калибр этого полицейского «кольта», и аж присвистнул от удивления:

— Ну ничего себе! Вот это «дурочка»! С такой и на медведя ходить не страшно!

— Да, машинка солидная, — согласился Волков, — ее при стрельбе нужно двумя руками держать. Одной не удержишь.

— Слушай, Олег-батькович, а откуда ты это все…

— Что? — не понял Волков.

— Ну, про оружие, про калибры разные знаешь?

— Справочник такой криминалистический есть. В нем характеристики почти всех видов оружия. Я ведь на третьем курсе юридического учусь.

— То-то и оно… Институт есть институт! — вздохнул Кандычев. — Там тебе и библиотека, и консультации, лекции разные… А я вот, брат, как после армии курсы участковых закончил, и на этом все — шабаш. Сам чувствую — не хватает, не хватает у меня парой грамотешки… А в нашем-то милицейском деле ой как много знать нужно!