Здесь песок чище

— Пятьдесят один по горизонтали. Растение из семейства зонтичных! Что ни день, то все больше головоломок в этих кроссвордах! Я сдаюсь. Самое лучшее лекарство от скуки — поговорить с соседом. Хорошо еще, что мне приходится мало ездить. А вам?

— Много. Я коммивояжер.

— Вот так повезло! Мы коллеги! — И он протянул руку. Затем с грустью добавил: — Правда, я, скорее, оседлый человек. Почти все мои путешествия я совершаю пешком. Такие прыжки, как этот, я делаю только при крайней необходимости и очень редко. Так как я их не оплачиваю из собственного кармана, то приходится пускаться в путь не по своей воле, а когда прикажут. Я из Кальверт-сити в Калифорнии. Вы знаете этот город?

— Нет.

— Это тихое местечко, подходящее для спокойной семейной жизни. Правда, временами и у нас возникают проблемы. Но ведь проблемы есть повсюду, разве не так? На то мир и существует. Это дает мне, как и многим другим, заработок. У нас бывают бунты этих провокаторов из чиканос [32], да и негры нередко устраивают скандалы, но осторожно, потому что мы, белые, всегда начеку и за каждым окном имеется винтовка, готовая выстрелить. Это как при индейцах! Волнительно, не правда ли?

— Судя по вашим словам, да.

— Каждый из нас, жителей Кальверт-сити, знает, как поступать с этими людьми. Мой дом как крепость, да еще одна из лучших. Нет такого негра или чикано, который, подойдя к нему, не рисковал бы жизнью. Многие соседи просили у меня убежища, когда начинали ходить слухи об очередном мятеже негров. У нас в доме две винтовки, охотничье ружье и пистолет. Да! Я совсем забыл сказать, что работаю страховым агентом. Так что путешествую главным образом пешком. А вы?

— Я вам только что сказал. Я коммивояжер, и мне приходится много ездить.

— Так, значит, вы не были в Кальверт-сити. Вы много потеряли. Спокойный городок… Правда, в семьдесят первом у нас было землетрясение. Но в этом никто не виноват, кроме природы. Эпицентр был в долине Сан-Фернандо. Волнующее зрелище! Все было показано по телевидению. Вот это спектакль!

Коммивояжер посмотрел на потолок, как бы вопрошая господа бога, почему тот не сделал так, чтобы во время землетрясения душа болтливого страхового агента унеслась на небеса.

— Это был действительно спектакль! По правде говоря, жить в сейсмически опасном районе не совсем приятно. Я даже подумывал написать об этом книгу. Трагические публикации оплачиваются хорошо — они находят широкого читателя. Сейчас если и стоит писать, так об обвалах, чудовищах, крупных катастрофах, пожарах и, конечно, землетрясениях… Но я не знаю, как взяться за это. Мне нравятся книги про тайны, шпионаж, приключения. Вы не читали Форсита, Карре, Чендлера, Агату Кристи? Не приходилось вам листать "Убийство в Восточном экспрессе"? События начинаются в пять часов утра в зимней Сирии…

— Я почти ничего не читаю. Только деловые письма, расписание движения поездов и самолетов да словари…

— А музыка? Какую вы предпочитаете?

— Если честно, никакую.

— Ну и правильно. С музыкой покончено. Ее просто убили. Первый удар ей нанес рок. Потом… Что от нее осталось… Однажды у нас была вечеринка в городском клубе. Наняли современный американский оркестр и кубинский комбо. Они там всю сцену опутали проводами. А когда зазвучала их так называемая музыка, нам, старикам, пришлось удирать, чтобы спасти барабанные перепонки. Это был адский шум. Музыкой и не пахло. Несмотря на холод, мы болтались в саду, чтобы не страдать от этого. А танцы? С нами был пятилетний племянник. Пришлось и его увести из зала в сад, чтобы он не глазел, какими непристойностями занимались в полутьме пары. И знаете, что произошло дальше. В саду, как назло, какой-то пес приударил за бродячей сучкой. Я их спугнул, чтобы мальчик не видел всего этого безобразия. Однако пес так вошел в раж, что буквально не находил себе места. Племянник, который все же успел посмотреть на танцующую в клубе молодежь, стал кричать своему отцу: "Смотри, смотри, папа! Собачка тоже умеет танцевать!" Вот так-то! Тем же вечером племяннику очень понравилась, как он думал, девочка. На самом деле это оказался мальчик с длинными русыми волосами. Племянник стал с ревом требовать: "Не уводите от меня эту девочку. Она очень красивая!" Вот как теперь бывает.

Сосед из вежливости изобразил на лице легкую улыбку, за которой легко проглядывалось его недовольство этой болтовней:

— Их танцы похожи на пляски диких племен.

Человечек согласно закивал головой, осуждая вселенский грех.

Сосед собрался сделать вид, будто его одолевает сон, но болтун схватил его за руку:

— Вы много знаете анекдотов? Слышали о парочке, которая оказалась на необитаемом острове?

В этот момент объявили посадку на самолет, вылетающий в Сан-Антонио. Доведенный до отчаяния коммивояжер буквально сорвался с места, а человечек с птичьим лицом и неисполненным желанием рассказать анекдот бросился по коридору вслед за толпой, но не сумел никого догнать. Усевшись в кресле первого класса, человечек из Кальверт-сити повернулся к соседу, чтобы продолжить разговор. На этот раз рядом с ним оказался древний старец в пенсне на носу.

— Здравствуйте! Как приятно поговорить с незнакомым человеком! Сколько мудрости и удовольствия мы теряем из-за молчания! Какая великолепная дружба начинается иной раз с простого вопроса: "Нет ли у вас спичек? Вы не скажете, сколько сейчас времени?" Я из Кальверт-сити. Прекрасный городок. Один из лучших. А вы?

Старец слегка повернулся и, бросив на соседа тусклый взгляд, ответил замогильным голосом:

— Machen Sie keinen Lärm [33]. — И тут же закрыл глаза, собравшись спать.

Человечек с лицом попугая задумался, стараясь угадать, на каком языке ему ответили — на греческом, немецком или на латыни. Так и не определив, он снова достал журнал и впился глазами в кроссворд.

ДИНА СОМНЕВАЕТСЯ

Стеклянная крышка журнального столика отражала глянцевую обложку журнала "Плей Бой", заполненного "эстетическим" материалом "только для мужчин". Солидных и бесстыдных. Джоан Коллинз — блондинка с серыми глазами; Чина Ли — с печальным раскосым взглядом; Астрид Шульц — голландка, мечтающая о том, чтобы кто-нибудь открыл талант ее тела для театра. Все они соревновались между собой в чувственных позах. Весь их туалет состоял из заколок в волосах или лент. Многочисленные фотографии отличались друг от друга только цветом покрывал на кроватях.

Демонстрация подобных красоток — такая же неотъемлемая черта американского образа жизни, как кофе и яблочный пирог.

— Джоан Коллинз лучше всех.

У мужчины, склонившегося над журналом, порозовели уши. Он в шлепанцах и халате. Другой, уже в годах, открывал бутылку за маленьким баром в углу комнаты.

— Почему ты так считаешь? Мне больше нравится голландка. Тебя просто обманывают позы. Не доверяйся им. Перед объективом девочек ставят специалисты но визуальным эффектам. Они изыскивают наиболее вызывающие ракурсы, чтобы заставить поверить в то, что им хочется.

— Дело не только в позе. Посмотри на ее чистопородные прозрачные глаза. Кроме того, она новичок в этом деле.

— Откуда это тебе известно?

— Очень просто. Посмотри, как на ее теле контрастируют более и менее освещенные участки. Ветеранки уже не реагируют на съемки с такой стыдливостью. Видишь, как ровно блестит кожа твоей голландки.

Старик подошел с подносом, подал рюмку восторженному почитателю журнала. Потом поставил поднос на столик и взял свою.

— Не звонил?

— Сантос?

— Ага.

— Нет. Я думаю, что это произойдет очень скоро. Он уже должен быть там, где я ему сказал.

— Мне не нравится это. И надо было тебе предложить ему наш дом.

Теперь рюмки стояли на столике, распространяя аромат "Шато Марго". Несколько холодных капель скатились на розовую кожу Джоан Коллинз, деформируя ее изображение.