Чекисты рассказывают. Книга 7-я

Рамони обещал через Вартанова узнать, что с ним случилось.

Чукрина одолевала тревога. Он споткнулся, казалось бы, на ровном месте и только теперь всерьез задумался над тем, что произошло.

— Вы бываете в каюте капитана? — вспомнил он вопрос допрашивавших его в полиции.

— Бываю...

— Значит, можете в его отсутствие посмотреть документы в сейфе.

— У меня нет ключа.

— А мы сделаем ключ с вашей помощью.

Радист доказывал, что это невозможно. Ему не верили.

— Давайте ваши шифры.

Чукрин лихорадочно соображал, что бы им сказать, чтобы они отпустили его.

Ему навязывали различные условия его освобождения, наконец он согласился встретиться на борту танкера с Яшей.

По замыслу тех, кто настаивал на этом варианте, Яша предложит морякам свои товары, и пока они их будут рассматривать и примерять, он зайдет к Чукрину в каюту и сфотографирует у него одну из телеграмм.

И вот теперь он не пошел в рейс, но все равно боялся и помнил, что ему пригрозили найти в любом иностранном порту и дома.

Поэтому Чукрин решил пойти к судовому врачу, намереваясь попросить его сказать Яше, что он заболел. Он надеялся, что доктор не станет допытываться, почему должен передать Фишману о болезни радиста.

— Вот что, Валерий, — сказал твердо и серьезно Аринин, — советую тебе пойти и обо всем рассказать чистосердечно.

— Куда? — испуганно спросил Чукрин.

— Сам знаешь, куда.

— Я ничего не сделал.

— Не жди, пока тебя вызовут. Сразу полегчает. Иди...

Вартанов ехал на «Жигулях», машине своей тетки, по тихой малолюдной улице в порт, к Толику.

Вдруг он увидел супружескую пару Чукриных, с полными сумками в руках, возвращавшихся с близлежащего рынка.

— Хэлло, мистер Чукрин, можно на минутку оторвать тебя от прекрасной леди?

— Что тебе? — опешил Валерий.

— А ты не знаешь?

Чукрин собирался расплатиться за икру, но в присутствии, жены он не мог об этом говорить.

— Да заяви ты на этого хама в милицию, — вмешалась Анна. — Если ты этого не сделаешь, то сама пойду, — кричала она на всю улицу.

Заявлять в милицию обе стороны не собирались. Это понимали и Вартанов и Чукрин. Заявить — значит рассказать о совершенном преступлении. Этих тонкостей Анна не знала.

— Что молчишь? — набросилась Анна на Валерия. — Какие у тебя с ним дела?

— Не шуми, — попросил он ее. — Дома поговорим.

Дома он не мог успокоиться, ходил по комнате, курил, припоминал однажды услышанное разъяснение лектора о том, что человек, не совершивший преступления и заявивший о связи с иностранной разведкой, к уголовной ответственности не привлекается. Да и доктор советовал рассказать.

— Я пойду, Аня, — сказал дрогнувшим голосом. — В милицию. — Не хотелось ему признаваться, что пойдет в КГБ.

— Поешь, потом пойдешь.

— Не хочу. Прощай, — страдальчески сказал Валера.

— Почему прощай? Я пойду с тобой.

— Не надо. Я сам. Оставайся с дочкой.

Чукрин прочитал вывеску на здании управления и испугался. Не сразу решился он зайти и обратиться к дежурному. Прошел мимо. Со второго захода, тяжело вздохнув, переступил порог.

— Вы к кому? — спросил прапорщик.

— Не знаю. К кому направите...

Направили его к полковнику Шахтанину.

Видя нерешительность Чукрина, ходившего вокруг да около, Николай Васильевич раскрыл уголовный кодекс РСФСР, лежавший у него на столе, нашел нужную статью.

— Я прочту вам пункт «б» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР: «Не подлежит уголовной ответственности гражданин СССР, — читал полковник, — завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если он во исполнение полученного преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой».

Чукрин начал рассказывать о посещении лавочки Яши, о том, как ему подсунули фальшивые доллары, доставили в полицию и пытались завербовать. Многое недоговаривал, стремился представить все как безобидные, необдуманные действия, в чем он глубоко теперь раскаивался.

— Вы ведь не один раз вывозили за границу советские деньги? — спросил его Николай Васильевич.

— Виноват, товарищ полковник. Было дело, по мелочи.

— Вывозили контрабанду...

— Так, по мелочи.

— Тайник был?

— Был.

— Где?

— В радиорубке.

— Сколько выручили фальшивых долларов в последнем рейсе?

— Двести, — с трудом выговорил Чукрин.

— Где брали икру?

— У Удава, — проговорил Чукрин.

— Кто такой?

— Бармен Эдик Вартанов из ресторана «Бригантина».

— Давайте так сделаем, — обратился Николай Васильевич к майору Евдокимову, присутствовавшему при этом разговоре, — оформим протоколом явку с повинной. Вам, Чукрин, советую обо всем рассказать как на духу. А теперь скажите, кто из экипажа «Бейсуга» знает Яшу?

— Доктор Григорий Павлович Аринин. Да не только он. Старпом. Яша должен прийти ко мне на борт в очередной рейс.

— В полиции спрашивали ваш домашний адрес? Спрашивали.

— Где вы живете?

— Поморская, 24. В частном доме. Жене достался по наследству. Ее старики умерли, а мои тоже не жильцы.

— Ваш номер телефона записали в полиции?

— Не помню.

Через несколько часов, прочитав протокол явки с повинной, полковник распорядился отпустить Чукрина домой.

Шепелюк из порта позвонил полковнику Шахтанину. Он сообщил, что к нему приехал знакомый, который просит показать участок работы, на котором предстоит ему трудиться.

Шепелюк просил полковника посоветовать, как ему поступить: больно уж не нравится ему гастролер.

— Петр Филиппович, какое судно обрабатывает бригада? — выслушав бригадира, спросил Шахтанин.

— «Амалию».

— Понятно, — помедлил Николай Васильевич. — Что грузите?

— Пиломатериалы.

— К вам подъедет от меня товарищ Евдокимов, окажите ему помощь.

— Я бы этого гастролера прогнал, но раз нужно, так нужно, — сказал Петр Филиппович и повесил трубку

Оперативная группа, возглавляемая Евдокимовым, выехала в порт.

Бригадир сказал майору, что Вартанов уже побывал на кране у Толика, а теперь не отстает ни на шаг от стивидора. Сообразуясь с портовой обстановкой, Евдокимов расставил посты наблюдения. Первый пост Евдокимов поставил поблизости от машины Вартанова. Другие посты расположил так, чтобы в поле зрения находился Вартанов и борт «Амалии». Особо наказал не спускать лаз с пакетов пиломатериалов, которые мощные краны легко подхватывали и плавно опускали в трюмы судна.

Докладывая полковнику Шахтанину обстановку, майор выделил два момента: возможную встречу Вартанова с Рамони и благоприятные условия для перемещения контрабанды с судна на берег или с берега на судно, используя в этих целях пакеты пиломатериалов, в которых мог быть оборудован тайник.

Вартанов помогал грузчикам. Вдруг приемщики фирмы заявили стивидору, что в одном из погруженных пакетов пиломатериалов обнаружен брак — побитые и нестандартные доски, поэтому они просят снять его с судна.

Стивидор не стал спорить, дал знак Толику подцепить этот пакет и переместить на берег. Этого момента и ожидал Вартанов. Он показывал Толику, куда опустить пакет Крановщик точно выполнил. Оставалось самое трудное — извлечь из тайника в пакете контрабандные джинсы, заложенные Рамони, и перенести их в «Жигули».

Необычную транспортировку пакета заметил майор Евдокимов и поспешил к бригадиру спросить: почему вернули пакет на берег? Шепелюк тяжело вздохнул, припоминая беседу у генерала, пояснил, что в практике такое бывает, когда попадается нестандартный лес. Майор распорядился взять под наблюдение снятый с корабля пакет пиломатериалов.

— Не спускать глаз и с машины, — последовало указание Евдокимова, — усильте наблюдение за Рамони с соседних судов.

Майор связался по телефону с полковником Шахтаниным и попросил разрешение задержать Вартанова с поличным, если в ходе наблюдения будет обнаружена в его руках контрабанда.