Чекисты рассказывают. Книга 7-я

— Березы как березы, — отозвался Джим.

— Ну, ну... Скоро станция. Не мешало бы вам немного проветриться. — Брук взглянул на часы.

— Пожалуй, — согласился Джим.

Замелькали нитки железнодорожных путей, составы и пристанционные пристройки. Поезд подходил к большой станции.

Когда поезд остановился, Джим вышел из вагона. Прошелся по перрону. Купил в ларьке полюбившиеся ему когда-то папиросы «Казбек» и после трех жадных затяжек почувствовал, как по телу побежала теплая истома. Возвращаться в купе не хотелось. Он остановился в коридоре у окна. Мысли его были заняты предстоящей встречей с семьей инженера Кленова и тем, как он будет действовать, следуя строгим инструкциям шефа. Это-то и не давало покоя. Не нравилась ему вся эта затея. Но теперь ничего не поделаешь. «Поезд, — как любил говорить Кленов, — ушел».

Поезд опаздывал на четыре часа, и Джима это раздражало. Наконец по радио известили, что поезд подходит к станции. Туристскую группу встретили с цветами. И от этого у Джима еще больше защемило сердце.

В первом по маршруту городе группа провела два дня. Джим вместе со всеми осматривал достопримечательности, сходил в кино. Туристы шумно делились впечатлениями. Не все нравилось, однако общее впечатление было хорошее.

Два дня эти Джиму показались вечностью. Следующим был город, где жил инженер Кленов. В поезде Джим вновь оказался в купе с той же супружеской парой. «Сейчас будут лезть в душу», — неприязненно решил он. И не ошибся.

— Не жалеете, что поехали? — спросила жена соседа.

— Нет.

— А что вам больше всего запомнилось?

— «Ленин в октябре».

— О! Да. Это колоссально. Мы его смотрели в третий раз. Верно, Ларсен?

— Да, Мэри, — подтвердил муж.

Джим чуть не проговорился, что он этот фильм смотрел тоже не раз, но вовремя спохватился.

— Знаете, что больше всего меня восхищает в русских? — спросила Мэри и тут же ответила: — Доброта и терпеливость. Не хотите заложить пульку?

— Благодарю. Я не умею, — соврал Джим.

— Жаль, — разочарованно произнесла женщина.

Джим залез на верхнюю полку и задремал. Его разбудил голос по радио, извещавший, что поезд подходит к станции.

Все засуетились, готовясь к выходу.

Город встретил туристскую группу проливным дождем.

Через пелену дождевых струй Джим увидел на перроне людей с цветами, среди них был и Кленов. Джим спрыгнул с подножки и оказался в его объятиях.

— Пошли быстрей к машине! — Кленов подхватил чемодан и увлек Джима за собой. — Как доехал? — спросил он.

— Спасибо, Борис. Хорошо.

— Каким временем мы располагаем?

— До вечера.

— И никак не больше?

— Никак, Борис.

— Жаль. А я думал, мы порыбачим.

— Не получится. Но зато я тебе привез отличные снасти.

— Спасибо. Как поживает Ненси и дети?

— Они шлют вам горячий привет.

— Благодарю. А как ты себя чувствуешь?

— Ничего.

— А мы думали, что с вами случилось? Молчите, молчите, и вдруг получаем письмо.

— Понимаешь, болели мы, то сам, то жена, то дети. Так что не было настроения... Да кому нужны чужие болячки и невзгоды?

— Ну это ты зря говоришь. Ну ладно. Молодчина, что дал знать о себе. Сейчас это событие мы отметим как следует.

Вскоре они въехали на улицу Космонавтов, и машина остановилась у дома Кленова.

Они долго сидели за столом, вспоминая, как проводили вместе время, как налаживали холодильную установку и устраняли капризы техники, с которыми им пришлось столкнуться.

— А знаешь, Джим, Лариса приготовила для тебя сюрприз. Подавай на стол, — сказал Кленов, обращаясь к жене.

Джим с нескрываемым любопытством бросил взгляд на Ларису и улыбнулся. Лариса удалилась на кухню и вскоре вернулась с большой супницей в руках. Поставила на стол. Начала разливать по тарелкам.

— Уха-а, — радостно догадался Джим.

— Твоя любимая, — подтвердил Кленов.

— Ну обрадовали. Спасибо, Борис, спасибо, Лариса. — Джим подошел к Ларисе и поцеловал ей руку.

— А мне? — пошутил Кленов.

— А тебе обещанный рыбацкий набор, последняя новинка, — ответил Джим, направляясь к чемодану, откуда вынул красивую коробку с набором разных крючков и приспособлений.

Сгорая от нетерпения, Кленов открыл коробку, с нескрываемым восхищением начал перебирать содержимое.

— Борис, уха остынет, — с укоризной напомнила Лариса замешкавшемуся мужу.

— Уважил. Спасибо, Джим. Ну а теперь возьмемся за уху, — согласился Кленов.

Уха удалась на славу. Джим жмурился от удовольствия, приговаривая:

— Ничего вкуснее не ел...

— Наливай еще. Ешь, не стесняйся, — угощал Кленов.

Съев две тарелки ухи, Джим крякнул от удовольствия, поднялся из-за стола, подошел к баулу и вынул оттуда коробку.

— А это вам, Лариса. Чуть не забыл, — сказал он, вручая ей французские духи.

После сытного застолья Джим изрядно захмелел, и супруги Кленовы предложили ему с дороги немного отдохнуть. Джим не заставил себя долго уговаривать, и в его распоряжение тут же была предоставлена спальня.

Потом они вместе гуляли по городу, любовались Волгой, делились впечатлениями, прошли мимо завода, где работал Кленов.

— Как наша установка? — поинтересовался Джим.

— Не обижаемся.

— Кто налаживал-то? — пошутил Джим.

— А кто помогал? — в ответ улыбнулся Кленов.

— Все правильно, — согласился Джим.

— А как себя чувствует моя харьковская бритва?

— Спасибо. Работает как зверь.

— То-то. — Не сговариваясь, они дружно рассмеялись.

Некоторое время шли молча. Джим с любопытством рассматривал знакомые места, новостройки, отмечал про себя, как похорошел город.

— Джим, а как тебе жилось все это время? — спросил Кленов.

— Собственно, и рассказывать нечего, — после минутного раздумья начал он. — Работа. Дом. Болезни. Вокруг этого и крутилась моя жизнь.

— Не густо. Ну а как общая обстановка у вас? Размещение «першингов»-то все-таки допустили.

— Допустили, — согласился Джим.

— А почему?

В ответ Джим, криво улыбнувшись, пожал плечами.

— Я скажу. Плохо протестуете.

— Возможно... Я далек от политики, Борис.

— Разве можно стоять в стороне, когда мир катится к войне? — И Кленов с укором посмотрел на Джима.

— У нас на всех углах кричат, что Россия активно вооружается, чтобы прибрать к рукам Европу, — ответил как бы оправдываясь, Джим.

— И ты веришь этой чепухе? — возмутился Кленов. — Ты, который прожил у нас целый год?

— Я-то, может, и нет, а вот остальные...

— Хватит вам о политике, — перебила до сих пор молчавшая Лариса.

Кленов посмотрел на жену, затем перевел взгляд на Джима.

— Ты не подумай, что я агитирую тебя стать борцом за мир и тем более коммунистом. Вопрос мира и войны сейчас стал острее клинка, и он не может не волновать честных людей. Извини, — заключил Кленов.

Поздно вечером Кленов вместе с женой отвезли Джима в гостиницу.

— Счастливого тебе пути, Джим. Привет Ненси. А это маленький сувенир от нас. — И Кленов передал Джиму палехскую шкатулку.

— Благодарю. Рад буду принять вас у себя, — ответил Джим, прощаясь.

...Джим поднялся в номер, и в ту же минуту к нему заглянул Брук.

— Вижу, что неплохо провел время, — усмехнулся Брук.

— Лучше и не придумаешь, — откликнулся Джим.

— Ужинать идешь?

— Что вы, как можно? — И Джим с удовольствием погладил свой живот.

— А впрочем, напрасно я спросил. Забыл. Русские умеют угощать... Конечно, была осетровая уха или рыбный шашлык. Что-нибудь в этом роде. Ну ладно, не буду мешать. Я пойду. — И Брук покинул номер.

Джим разделся, сел к столу. Посмотрел на лежащую бумагу. И тут впервые подумал, что не написал ни одного письма Ненси. Взял листок. «Впрочем, до отъезда осталось не так уж много времени. Вряд ли письмо придет до моего возвращения», — решил он. И тут же вспомнил о самоваре.

— Совсем вылетело из головы, — вслух произнес Джим.

— Что вылетело? — спросил неожиданно появившийся в дверях Брук.